На лесистый склон выходил сам Нордман или же просил Рика прихватить для него пару образцов.
Рик шел вразвалку, шлепая свисающими с пояса подсумком с взрывчаткой и саперной лопатой. Они проходили около «супницы», одно из активных аномалий территории, днем оно не выделялось из окружающего ландшафта, абсолютно ничем, все тот же холм, все та же трава, очень хитрая штука, стоило ступить на него и земля под ногами начинала медленно и податливо проседать под тяжестью незадачливого путника, стоит сделать шаг вперед и выходишь на твердый грунт, но жертва интуитивно начинает пятиться назад, все больше и больше завязывая в этом живом болоте. Но больше удивляло то, впрочем, как и аномалии на территории Виктора, что питаться они любили большим счетом предметами не органического происхождения.
Последние взятые пробы показали, что она больше напоминает живой организм, профессор Нордман пришел к выводу, что перед нами даже не аномалия, а мутировавшее плотоядное растение. Ночью оно не представляло никакой опасности, так как выделяло люминесцентные вещества, которые довольно ярко светились в разных спектрах.
Ника шла позади, держась одной рукой за сумку Рика, рядом с ним она не испытывала чувства страха, даже проходя у кромки этого светящегося зеленого подземного монстра.
– Кажется, он сегодня хорошо поел, – сказал Рик.
– С чего ты взял?
– По моим наблюдениям свечение ярче, когда он что-нибудь переваривает.
– Завораживает, – заметила Ника.
– С холма потрясающий вид, сейчас увидишь, – воодушевленно добавил он и ускорил шаг.
Обойдя «супницу», они начали подниматься на холм, Ника наконец-то отпустила его рюкзак и поравнялась с Риком. Тут уже он одной рукой взялся за болтавшуюся лямку рюкзака Ники, подстраховывая ее от падения. Рик, хоть и мог показаться черствым за счет своей немногословности и сдержанности, но на самом деле всегда считал, что именно он несет ответственность за тех, кто находится рядом. Нике он уже проникся теплыми чувствами, ее открытость, искренность и детский восторг ко всему не смогли оставить его равнодушным.
Взобравшись на холм, Рик снял рюкзак, положил рядом и жестом пригласил Нику, сам же расклал лопату и сел на нее. Ника плюхнулась на рюкзак и тут же вскочила взвизгнув.
– Что у тебя там? Я синяк заработала!
– Шашки, детонаторы, ничего серьезного, – невозмутимо ответил Рик.
– Всего то? – весело спросила Ника, все-таки усевшись на рюкзак.
– Они же не подключены? – продолжила она, ерзая на этой импровизированной подушке.
– Вроде бы нет, – улыбнулся Рик, и перевел взгляд на сияющее пятно «супницы» у подножия холма.
– Никогда не видела такой красоты, – восторженно проговорила Ника, прижавшись к Рику, и опустив голову ему на плечо, Рик обнял ее одной рукой, и ему вдруг стало тепло и спокойно.
Пятно переливалось разными оттенками зеленного, словно северное сияние, и становилось все ярче с уходом солнца…
Глава 3. Разговор за ужином
– Удивительно! Вы понимаете, что мы на пороге грандиозного открытия, которое изменит все представления об эволюции жизни на земле. Откроет миру новые формы жизни, – восторженно восклицал профессор Нордман. Это будет колоссальный прорыв в области биологии, генетики, физики, химии! Человечество откроет для себя невообразимые возможности!
– А пока одни загадки, – задумалась Ника, взять хотя бы «штиль».
– Чертовски опасная штука, я вам скажу, – заметил Виктор, протягивая руку за очередным куском хлеба.
Виктор, будучи специалистом в области гидрологии суши, в отличие от остальных ребят, принадлежал к категории ученных, и представлял собой редкое сочетание развитых мышц и мозгов. О прошлом Виктора было известно мало, сам он уже давно работал на ассоциацию, а с профессором Нордманом, был знаком не первый год. По его манерам, и большой татуировке на пол руки, где красовались страшные черепа и жуткие рожи монстров, действительно, создавалось впечатление как о человеке далекого от науки, а внушительные его габариты только подчеркивали принадлежность его к совсем другой категории людей. Но, как бы то ни было, внешность была обманчива, и Виктор пользовался заслуженным уважением в среде научных работников ассоциации.
– Да, до сих пор не понятна природа такой структуры воды, а тем более, как осуществляется взаимодействие ее молекул и инородных предметов. Что обуславливает такое поведение? Но, к сожалению, возможностей изучить ее у нас мало. По образцам, которые нам приносит Виктор, мы можем узнать, только, как изменился ее рацион. Стоит только отделить часть от субстанции, как она сразу теряет все свои свойства и структуру.
– Аппетиты у нее конечно зверские, но большую часть рыбы пропускает, а пластик и весь другой мусор расщепляет с удовольствием. За все время наблюдений южная особь выросла на 12 метров, северная на пару метров, но по ее притоку рыбы меньше, которую, как мне кажется, она ест для поддержания своей структуры и дальнейшего роста. Еще немного и они встретятся. А что при этом получится… – сказал Виктор, озадаченно почесывая голову.
– Я не должен пропустить это событие. Как будут взаимодействовать два существа одного вида? Возможно, произойдет вытеснение мелкой особи, более крупной, поглощение одного другим, слияние, размножение… Остается только гадать.
– Вот только еще одного не хватало, – перебил профессора Виктор.
– Замаешься же совсем, за тремя особями следить, целое стадо, – съязвил, молчавший все это время, Рик.
По столовой прокатился смех.
– А ты ешь, давай, остряк чертов, скоро со мной пойдешь, – рявкнул Виктор
– Куда?! – возмутился Рик, чуть не поперхнувшись хлебом.
– «Зыбучего» надо будет взорвать, он уже к заводу подобрался.
– Ну и пусть ест его на здоровье, кому нужны эти развалины.
– Директива пришла – к заводу не подпускать.
– Там кстати, самый высокий фон, сказал припозднившийся Альберт.
– Да и вряд ли там муку делали, – добавил Рихард, ставя две тарелки на стол.
– Кругом гранитные горы, скалы, какая выгода была тут элеватор ставить, нигде в окрестностях и полей то нет, продолжил Альберт.
– И пшено вертолетами таскать?! Чушь! Никогда не поверю! – добавил Рихард.
Братья Шульц всегда дополняли друг друга, и были словно единый организм. Стоило одному начать мысль, как второй ее заканчивал. Наверное, именно эта их особенность способствовала их четкой и слаженной работе.
Скрипнула дверь и в столовую неторопливо зашел Ник, невысокий рыжеволосый парень спортивного телосложения, инженер-механик, одновременно выполнявший функции водителя, грузчика, и конечно же изобретателя, так как из-за отдаленности станции от цивилизации и отсутствия запчастей ему постоянно приходилось изобретать все новые и новые изощренные способы заставлять работать разваливавшийся от старости, доисторический вездеход, и всю остальную технику оставшуюся с экспедиции 10 летней давности. Но именно эта его особенность – реанимировать давно устаревшую технику, предопределила его перевод на территорию после переоснащения штаба ассоциации современной техникой.
– О, сынок! Ты куда запропастился? Садись скорей, остынет все! – Нелли начала греметь посудой.
– Да, все уже, починил, люди скоро на самовосстанавливающихся машинах будут ездить, а мне эту колымагу выдали, – ответил валившийся с ног от усталости и раздраженный Ник.
– А ты тогда зачем нужен будешь? – спросил старик Джафар, усердно трамбуя махорку в самокрутку.
Старина Джафар, смотритель станции, жил в ближайшем от территории поселке и отрабатывал последнюю вахту перед выходом на пенсию.
– А я и так не нужен миру, как и ты, дед, потому и сидим тут, – ответил Ник.
– Да уж, заменили все техникой, а нас на утилизацию… – проскрипел старик и пошел курить на крыльцо.
Глава 4. Станция Киры
Санитарно-гуманитарная станция представляла собой бетонное двухэтажное здание, правая часть которой была большим помещением, с въездом для транспорта и небольшими расположенными один за другим окошками выдачи гуманитарной помощи. Помещение использовалось и как гараж и как склад. Слева был медицинский блок, где оказывали посильную помощь больным, попутно брали анализы и изучали развитие мутаций у остатков местного населения. А на втором этаже жил весь коллектив станции.
– По одному! По одному! Всем хватит! – кричала Кира, в толпу щемящихся и толкающихся мутантов.
За окошком стояли лаборанты доктора, сканировали бирки на руках и выдавали по одному ящику гуманитарной помощи на человека.