Его строптивая девочка

Я прячу телефон в карман, не собираясь отвечать ей. И она может не ждать, я не приду.

ЛИСА

Я почти потеряла надежду дождаться Мейсона, когда наконец-то вижу, как он появляется в коридоре. Сегодня он выглядит непривычно, но, боже! как же ему идет этот костюм!

Черные прямые брюки свисают с бедер, ворот черной рубашки свободно расстегнут, придавая ему слегка небрежный, умопомрачительный вид.

У меня едва слюни не капают.

– В чем дело?

Его голос, как и глаза, сквозят равнодушием, ничем не выдавая в нем мужчину, который два дня назад заставил меня кончить своими сообщениями.

Я немного напугана его настроением, но решаю действовать. Беру Мейсона за руку и вхожу в ближайшую дверь, заводя в свою комнату. Толкаю его спиной к двери и, приблизившись, шепчу в его губы:

– Хочу, чтобы ты сделал все, о чем писал. Хочу кончить с тобой, а не от своей руки, представляя тебя.

Мейсон смотрит на меня, оставаясь безучастным. Это поднимает панику во мне. Не мог же он охладеть ко мне только потому, что я дочь ректора!

– Будь тем мужчиной из бара! Снова.

В моем голосе дрожь. Что, черт возьми, происходит? Почему он не реагирует?

– Я ваш профессор, мисс Монтгомери. – Он отстраняется от меня, поправляя свою рубашку, будто я замарала ее. Серые глаза становятся льдом. – И ваш начальник. А вы забываетесь. – Он подходит ко мне ближе и с тихой угрозой добивает меня: – Мне бы не хотелось заявлять на вас в дисциплинарную комиссию. Поэтому держите свои фантазии при себе.

И вот так, с легкостью размазав меня своими словами, Мейсон покидает мою комнату.

***

– Весь вечер будешь тут прятаться?

Я скидываю туфли и выбираюсь на крышу, устраиваясь рядом с Кори.

– Дай сюда.

Брат делает затяжку, прищурившись, и передает мне сигарету с травкой. Я тоже делаю затяжку, глотая сладковатый дым.

– У тебя что случилось?

Я мотаю головой, затягиваясь повторно. Потом прижимаюсь подбородком к плечу и ворчливо признаюсь:

– Я только что почти умоляла своего преподавателя трахнуть меня в моей комнате, а он сказал, что заявит на меня в дисциплинарную комиссию.

Кори ржет, запрокинув голову. Я пихаю его ногой.

– Эй! – Он трет колено, морщась.

– Это не смешно. – Вздыхая, я повторяю затяжку и возвращаю сигарету брату.

– Что случилось? – Он мягко смотрит на меня. – Давай, я больше не буду смеяться.

Я недоверчиво выгибаю брови, и он добавляет:

– Обещаю!

И я рассказываю ему все. Все. Он единственный человек в мире, от которого у меня нет секретов. Он знает обо мне больше, чем Обри.

– Почему ты не сказала ему, чья ты дочь?

При упоминании нашего отца его лицо слегка искажается. Его отношения с папой натянутые, потому что брат решил идти своей дорогой, отказавшись от пути, который пророчил ему отец.

– А это важно? – недоумеваю я. – И в какой момент я должна была это сделать? Между тем, как он написал, что хочет меня вылизать и трахнуть в задницу?

– А профессор Эверет знает толк в веселье, – со смешком замечает Кори.

Я тоже улыбаюсь.

– Ты расстроилась? – Его лицо становится серьезным.

Я дергаю плечами. Мне вдруг хочется плакать.

– Ты запала на него? – тон Кори звучит понимающе.

Я выдыхаю, чувствуя себя несчастной.

– Наверное. Не знаю. Я думала… Из этого могло что-то получится. Возможно, это был бы только секс, но очень хороший секс.

– Может он отойдет и еще захочет… сделать с тобой все те грязные вещи, которые я не буду называть, потому что ты моя сестра.

Кори улыбается мне, и я отвечаю ему тем же. Когда я росла, то не знала, что у меня есть брат. О существовании Кори мне стало известно в шестнадцать лет, но с тех пор, вот уже более пяти лет, мы неразлучны.

Я люблю его и благодарна вселенной, что он у меня есть.

– Знаешь, что нам надо? – вдруг спрашивает он.

Я с подозрением смотрю на него.

– Что?

– Набухаться.

Решение всех его проблем всегда сводится к тому, чтобы набухаться.

– Пойдем.

Он поднимается и тянет меня за собой.

– Мы не можем уйти! – протестую я, но мне очень хочется.