Последняя любовь

Все еще сидя на корточках, Эйвери уставилась на него из-под изогнутых бровей.

– У меня все хорошо. А у тебя?

– Ну да, просто…

– Похоже, у нас все хорошо. Оуэн, это не первый поцелуй в моей жизни.

– Да, но…

– И даже не первый поцелуй с тобой.

Оуэн взял ящик с лампочками поудобнее, оперев его на другое бедро.

– Это было…

– В общем, никаких проблем.

Оуэн кивнул, хотя в глубине души чувствовал, что это не так.

– Давай сюда мусор. Я выброшу, там его еще много.

– Ладно. – Эйвери пошла к выходу. – Да, кстати, если у тебя есть время, повесь, пожалуйста, вон то зеркало. Хоуп отметила на стене, куда вешать.

– Конечно.

– Хороших выходных, если не увидимся.

– Спасибо, тебе тоже.

Оуэн хмуро посмотрел на картонки, перевел взгляд на зеркало, потом на входную дверь, возле которой уже никого не было.

– Вот дерьмо! – пробормотал он и пошел за дрелью.

* * *

– У нас все хорошо? – передразнила Эйвери, взмахнув бокалом с вином. – Идиот.

Клэр, которая свернулась калачиком на диване в гостиной Хоуп, одарила подругу улыбкой.

– Он просто не знает, что делать.

Эйвери не собиралась уступать и потому только фыркнула.

– Тогда он прекрасно знал, что делать.

– Бекетт тоже смутился и повел себя странно после того, как мы чуть не поцеловались в первый раз. Наверное, это семейная черта братьев Монтгомери.

– Как только вы поцеловались, он перестал смущаться.

– Верно. – Клэр тепло улыбнулась. – Тем не менее, учитывая историю ваших…

– История-шмистория!

– Что за история? – Хоуп вынесла из кухоньки поднос с фруктами и сыром. – Я так и не слышала подробностей. Привидение, которое толкается, горячий поцелуй, смутившийся после него Оуэн…

– Собственно, и все.

– История? Да вы всю жизнь друг друга знаете! Клэр и Бекетт тоже общались долгие годы, прежде чем стали парой.

– Я была с Клинтом, – напомнила Клэр, – а с Бекеттом просто дружила.

– А у вас с Оуэном было нечто большее? – поинтересовалась Хоуп. – Я что-то пропустила?

– Они были помолвлены. – Клэр ухмыльнулась и подняла бокал за Эйвери.

– Неужели?

Темно-карие глаза Хоуп округлились от удивления.

– Когда? Почему я не в курсе? Вот это да!

– Мне тогда было пять, почти шесть. Наши отцы дружили, и мы с Оуэном часто вместе играли. Я в него влюбилась.

– Да, и сделала ему предложение, вернее, объявила, что они поженятся, когда вырастут.

– Как мило!

– Ему было около восьми. Он, наверное, чувствовал себя очень неловко. Впрочем, держался хорошо. Все терпел, – вспомнила Эйвери, почти успокоившись. – Я любила его года два.

– Довольно долго для столь юного возраста, – заметила Хоуп.

– Обычно я сильно привязываюсь. А потом он начал гулять с Кирби Андерсон. – Голос Эйвери стал жестче, взгляд посуровел. – Десятилетняя вертихвостка! Оуэн Монтгомери разбил мне сердце, связавшись с этой пустышкой, ворующей чужих ухажеров.

– Имей в виду: Кирби Андерсон сейчас замужем, воспитывает двоих детей, живет в Арлингтоне и активно борется за сохранение окружающей среды.

– Ну да, она переросла это увлечение. – Эйвери пожала плечами. – Хотя вероятно, что тяга к распутству в ней осталась, просто пока не проявляется. Как бы то ни было, я завязала с мальчишками, пока не стала половозрелой.

– Ты ведь простила Оуэна? – поинтересовалась Хоуп.

– Конечно. К тому же не обязательно, чтобы первая любовь девушки становилась и ее последней, да? – Махнув рукой, Эйвери отрезала ломтик сыра «Гауда» и отправила в рот. – Особенно если парень – придурок.

– Ну-ну, не будь к нему строга. – Клэр потрепала Эйвери по руке. – Возможно, он смущается, не знает, как себя вести. Ты много для него значишь. И для других Монтгомери тоже.

– Угу, – вздохнув, кивнула Эйвери. – Поцелуй был хорош. Оуэн многому научился с тех пор, как ему было восемь. Или я научилась. Наверное, мы оба. Я бы с ним еще поцеловалась.

– Неужели? – спросила Хоуп, откусив яблока.

– Конечно. Я ведь не дура. Насколько мне теперь известно, он великолепно целуется. И выглядит классно.