Социальная сеть мертвых

– Запах смерти. Я же чувствовала его уже несколько дней, – рыдала Флора. – Прости меня, пожалуйста.

– Ты уже давно перестала слышать нас, сестра, – плакала елочка. – И я, оторванная от земли, не могу слышать Великую Мать. Посмотри вокруг, нас миллионы – маленьких, умирающих, елочек.

Флора поднялась и вслушалась. Стон и скорбь стояли стеной вокруг нее. Почти в каждом доме умирал ребенок, и царило безумие. Боль и отчаяние наполнили ее сердце.

В комнату вошел Виталий и тут же бросился к ней.

– Я забыл, прости меня! – он обнял ее. – Забыл про елочку.

– Что забыл? – Флора оттолкнула его. В глазах горела ярость и ненависть. – Забыл, что вы убиваете? Забыл про этот ритуал убийства ради вашей радости?

– Флора, успокойся! – Виталий повысил голос. – Сколько можно уже? Я все принял, и вегетарианство, и сыроедение, и цветы в горшках. Но это! Иди, отними радость у детей! Они целый год ждут этого чуда. Может, хватит уже?!

Флора вдруг успокоилась и прижала Виталия к себе.

– Прости меня, милый, – прошептала она. – Иди к тете. Я сейчас подойду. Дай мне пять минут.

– Все нормально? – испуганно спросил он.

– Да, – улыбнулась девушка. – Иди, я сейчас.

Виталий вышел и сел на диван, игнорируя вопросы взволнованной тети. Через несколько минут дверь комнаты открылась. На пороге стояла Флора. Девушка вся светилась от счастья. На лице сияла улыбка, а глаза блестели как огромные бриллианты. Но больше всего поражали волосы. Они были слепяще золотыми и уложены в маленькие локоны. Флора посмотрела на присутствующих и потрясла головой. Локоны вдруг начали отрываться, как пронизанные солнцем осенние листья, срывающиеся с веток, и парить, осыпая всех блеском.

– Откройте окна! – пропела она. – Где брат мой – ветер?

Не дождавшись хоть какой-нибудь реакции ошарашенной семьи, она сама подбежала к окну и растворила его. Ветер тут же подхватил летящие золотые локоны и вынес их на улицу. Флора сильнее потрясла головой, локонов стало еще больше. Затем девушка взяла Виталия за руки, подняла с дивана и начала его кружить.

– Лети, лети, лепесток! Через запад на восток! Через север, через юг! Возвращайся, сделав круг! Облетев вокруг земли – быть по-моему вели! – Она сорвала с себя еще несколько локонов и бросила их навстречу воздушному потоку.

– Что с тобой? – еле смог вымолвить напуганный и побелевший Виталий

– Милый, поехали-ка домой. Последнюю ночь я должна провести с любимым мужчиной! – прокричала Флора и перешла на заговорщический шепот. – Наедине, в постели.

В эту ночь все люди видели один сон. Это был ежегодный ритуал. Посреди большой комнаты умирала девочка, лет шести, закованная в цепи, по которым шел электрический ток, периодически подсвечивая красные лампы. Кто-то утыкал лампами детское тельце, разрубленное пополам и частично закопанное в мокрый песок, в который вылили смесь воды и пузырек глицерина, рецепт – чтобы ребенок умирал медленнее обычного. На туловище девочки намотали пластиковую разноцветную лохматую ленту, которая, словно ядовитая волосатая гусеница, высасывала последние соки жизни. На ее пушистые руки повесили стеклянных идолов и еду из перемолотых зародышей. Вокруг орали, прыгали и хохотали маленькие духи, ростом не выше умирающей девочки. Обезумевшие от общего бесовского экстаза, их лица были скрыты за дикими харями зверей. Они обрывали, вместе с кожей, развешанную еду с девочки и, словно шакалы-падальщики, начинали отнимать ее другу у друга. Те, кто оставался без еды, с бешенством и ненавистью срывали пластиковые маски с других, бросали их на пол и топтали, громко выкрикивая проклятия.

Девочка несколько дней плакала и умоляла прекратить все это. Но духи не слышали ее. Не умели, да и не хотели. Сейчас она была уже обезвожена для слез и просто звала маму, но та не отзывалась. Девочка решила, что ее бросили и не слышат. Но мама рыдала вместе с ней и другими детьми. Дни кровавой бойни, когда тела детей духи резали бензопилами пополам, остались позади. Наступили дни великой скорби.

Многие духи оказались гуманней. Они не покупали рубленных детей. Они ставили пластиковые искусственные копии их трупов. Но ритуал отличался только этим.

В этот не прекращаемый обряд демонического безумия иногда вмешивались большие духи, успокаивая мелких. Они не прятали свои охмелевшие рожи за личинами животных, чтобы дальше вливать в себя этанол. От того их безумие становилось сильнее. Они что-то жгли и взрывали возле умирающей. Вокруг стоял дым, и сквозь эту взрывную агонию, одни выкрикивали, как заклинание, священную мантру ритуала: «С Новым Годом!» «С Новым Счастьем!» – вторили им другие.

Наутро никто из людей не проснулся.

Мистерия

А вы знаете какое самое волшебное зимнее чудо? Выбирайте!

Когда-то, давным-давно, я была совсем маленькой. Не такая, как сейчас. В сто раз меньше. Я была микроскопической пылинкой, которая свободно парила небе, полностью отдаваясь воле ветров, и с интересом смотрела вниз на сестер, лежащих на деревьях, на домах, на земле. У меня тогда ничего не было, только душа, ведь я еще не родилась. У каждой пылинки есть душа и именно она определяет, кем станет крошечная частица.

Некоторые пылинки так и не рождаются. Они забываются, играя с ветром, и тот их загоняет по разным щелям, где они продолжают лежать очень долго, пока ветер посильнее не вытащит их оттуда. Но это не так страшно. Гораздо страшнее северная вьюга, которая может унести пылинки в теплые страны. Это очень грустно, на самом деле. Никто и никогда не увидит их красоты. А ведь мы самые прекрасные создания вселенной. Но я решила, что обязательно стану красивой и проживу самую долгую и волшебную жизнь.

Я начала искать водяные кристаллики, которые рассекали воздух, устремляясь на землю. И вот однажды я увидела такой. Он летел на меня острой прозрачной стрелой с огромной скоростью. Я собралась с мыслями, сжала кулачки, закрыла глаза и попыталась не вертеться. И он ударил. Да так сильно, что я затрещала, но не растерялась. Я, что есть силы, ухватилась за кристаллик, который понес меня к земле. Но теперь он летел не так быстро, ведь мешала я, нарушая его гладкие контуры своими прелестными формами. Хи-хи! Он перестал быть обтекаемым и начал вращаться.

Ах! Это был восхитительный вальс! У меня был очень грубый партнер, но зато я была необыкновенно нежной и даже не пыталась мешать ему ускоряться. Он задавал скорость, я темп. Он тянул меня, а я кружила его! Боже, какаяпара!

Pardonne-moi ce caprice d'enfant!

Pardonne-moi, reviens moi comme avant!

Je t'aime trop et je ne peux pas vivre sans toi!

Pardonne-moi ce caprice d'enfant…

Так мы танцевали чуть меньше вечности, пока в нас не ударил еще один кристаллик. «Какой ревнивец!» – Подумала я. Он точно хотел нас разбить и оставить меня без партнера. Но я схватила и его в свои цепкие и коварные объятия. Хи-хи! Теперь это было трио!

И вальс уверенно перешел в страстное танго втроем! Por una, cabeza! Вино и мужчины. Моя атмосфэра! Они делили меня между собой, а я и не сопротивлялась сильно. Хи-хи!

«Фу, какая пошлость» – подумали еще два кристаллика и… присоединились к нам.

Мы желаем счастья Вам!

Счастья в этом мире большом!

Как солнце по утрам

Пусть оно заходит в дом!

И мы запели! Вернее это ветер проходил сквозь нас, издавая целую палитру разноцветных звуков, словно тысячи волшебных флейт заиграли разом. Теперь мы падали так медленно, что я краешком глаза замечала других своих сестер, танцующих с другими кристалликами, а краешком уха слышала их музыку. Мы были самыми счастливыми девочками в мире. И чем больше мы становились, тем легче было ловить кристаллики и тем медленнее мы падали.

Меня зовут Мистерия. Мне уже девятнадцать минут! И я взрослая снежинка. А вы знаете, что именно форма пылинок определяет, какими будут лучики и рисунок снежинок? В мире нет одинаковых снежинок. Есть очень похожие, но нет одинаковых. Разве это не прекрасно? А вы знаете, почему мы белые, ведь кристаллики прозрачные? Это из-за пузырьков воздуха, которые образуются в них. Ну хватит с вас пока науки.

И вдруг я увидела Матильду.

– Привет, подружка! – крикнула звонко она. – Какая ты красивая, Мистерия. А я еще нет!

– Привет, подружка! – закивала я. – Но у тебя уже есть корона. И уже растут лучики. Сейчас уже можно представить себе, какой ты будешь. А сколько тебе минут?

– Я уже почти взрослая. Мне одиннадцать! Но я очень медленно расту. – Грустно сказала она. – К тому же, я потеряла двенадцать кристалликов минуту назад. Не смогла удержать. Хны-хны…

– Ну не плачь, Матильда! А знаешь, давай я тебя покружу. Мы соберем самые лучшие и самые блестящие кристаллики в небе. – Предложила я и протянула ей руки.

И мы начали кружиться весело и звонко хохоча. Это был самый веселый и красивый танец. Мы держали друг-друга за лучики и в унисон пели, как девчачья группа, при этом не забывая про синхронные танцевальные движения.

You can dance!

You can jive!

Having the time of your life!