Королевской поступью. Первый шаг императрицы

– Ни за что не пропущу ваших новаторских штучек, – усмехнулся Василий Андреевич.

– Могу и я составить вам компанию? – Спросил Тихомир.

– Конечно. Вам давно пора на свежий воздух.

Так, втроём мы и отправились в деревню.

– Госпожа, – поклонился мне кузнец, когда наша компания объявилась на пороге его кузни, – вы бы кого послали. Зачем самой ноги бить.

– Спасибо за заботу, но мне хотелось прогуляться. А я к тебе не просто так. Ещё одна мысль есть дельная.

Кузнец вышел во двор:

– Пойдёмте в дом.

– Нет, давай здесь тебе всё объясню. Тут и свет получше.

Низенькая избушка бобыля-кузнеца была мрачноватой, с маленькими окнами. Да и не думаю, что у Никодима есть чем угощать нас. А закон гостеприимства обязывал. Не хотелось ставить его в неловкое положение.

Кивнув, кузнец исчез за домом и притащил широкую лавку, примостив её под раскидистым деревом.

– Смотри, – я опять вооружилась прутиком.

Нарисовала ведро с округлым дном, дыркой посредине и заглушкой. Знакомый всем дачный умывальник. Здесь все мылись в тазу, а это неудобно. Только недавно вспомнила про эту простецкую, но такую полезную вещь.

Рисуя, объясняла Никодиму, как всё устроено.

Кузнец улыбнулся:

– Это можно. Завтра ждите, принесу готовый, как его… умывальник.

Попрощавшись с Никодимом, мы отправились на одуряюще пахнувший разнотравьем луг, побродили в тенистой роще и только к обеду вернулись домой.

Мастер не подвёл. С утра он уже поджидал меня во дворе:

– Готово, госпожа, – протянул мне своё творение, когда я вышла на улицу.

Узрев умывальник made in Никодим, рассмеялась. Это был чугунный горшок, внизу которого виднелось отверстие с подвижной заглушкой. Сделано всё было на совесть, но вот сам вид.

– Что-то не так, – огорчился кузнец.

– Нет, нет. Всё сделано в точности. Только как бы его чуть поокруглее сделать, покрасивей. Понимаешь?

– Это можно, – заулыбался Никодим, – исправлюсь.

–Сам-то пробовал? – Махнула головой на умывальник.

– Не-е-е, – тряхнул кудрями кузнец.

– Маша, – подозвала вертевшуюся рядом девчонку, – ну-ка воды принеси кувшин.

Та умчалась, вернувшись с требуемым.

Я зажала умывальник в руках:

– Лей. А теперь, – кивнула Никодиму, – пробуй.

Осторожно поднеся ладонь, словно горшок мог вцепиться в неё, кузнец нажал на заглушку. Полилась вода, и мастер с совершенно ребяческим восторгом, нажимал снова и снова.

– А я, а мне, – юлила рядом Маша.

За ней уже выстраивалась очередь из любопытной дворни.

– Держи, – вручила тяжёлый умывальник кузнецу, – пусть пробуют.

Однако увидев недобрый взгляд Никодима, желающих заметно подубавилось, пока не осталась одна Мария.

– Завтра сделаю вам новый, госпожа.

– Хорошо. Только этот тоже оставь. Он мне понравился.

Забрала у кузнеца умывальник. Пользоваться я им не буду, а вот на память оставлю. Стану долгими вечерами, когда-нибудь лет через десять, смотреть и вспоминать, с чего начались мои новаторские поползновения в этом мире.

Глава 6

Начав восстанавливать память Тихомира, у нас сложилось определённое расписание дня. С утра мы с Василием Андреевичем снимали блоки в сознании. Тратили ровно час, увлечься было легко, однако лишнее расходование сил было ни к чему. И Тихомиру всплывающие вновь события надо уложить в своей голове. Это было так, будто он смотрел фильм, пытаясь осознать себя в нём. Чудовищное по силе и действию заклятие продумано очень тщательно. Оно не просто блокировало память, а словно отрезала её от человека.

Днём каждый занимался своими делами. Жадовский неожиданно увлёкся пчёлами, ходил на пасеку почти ежедневно. Но не мёд интересовал наставника. Он изучал коллективное мышление насекомых. И как его можно применить в сфере ритуальной магии. Так сказать, методы воздействия на толпу. Ведь известно, что люди, собравшись в большой компании, начинают вести себя, как единый организм. Индивидуальность личности подавляется, на смену ей выходят инстинкты.

Тихомир предпочитал гулять. Его скоро полюбили местные мальчишки, увязываясь за мужчиной, только стоило его заметить. Он мастерил им глиняные свистульки, плёл небольшие сети для рыбы, вырезал деревянные мечи.

Я же закопалась в книги по магии. Так и сегодня, сидела в своём кабинете, забравшись с ногами в высокое кресло. Крутила в руках перо, которым делала заметки. В задумчивости не увидела, как с него сорвалась большая капля чернил, и угодила на свеженькую запись:

– А, чтоб тебя, – в сердцах скомкала лист, – как жаль, что ещё не изобрели ручки.

И тут меня осенило. Почему бы не сделать её самой! Понятно, что шариковую ручку воссоздать не удастся, всё-таки я не инженер и не учёный. Как загустить чернила, понятия не имею, так же как сделать футляр для пасты и собственно, сам стержень. Но что мне мешает создать железное перо? И карандаш тоже пригодится.

Взяв чистый лист, нарисовала схематичное изображение пера и пошла к Никодиму.

Издали услыхала, как стучит молот по наковальне. Зашла во двор и села на скамью, не хотелось отрывать кузнеца от работы. За мной подглядывали любопытные мальчишки, ожидая, что ещё новенького придумала их барыня.

На удивление умывальники прижились в деревне на ура. Поначалу сельчане пытались сами ковырять дырки в горшках и даже кувшинах, но потом видя бесполезность своих усилий, упросили Никодима наделать и им умывальников.

Я же велела развешать изготовленные специально для меня рукомойники по дому: в спальнях, на кухне, во дворе. Гигиена ещё никому не повредила.

Никодим вышел на крыльцо, направившись к большому корыту с водой, смыл с себя сажу, пот и тогда увидел меня.

– Госпожа, что же вы меня не окликнули?