Пепел и лед

Пепел и лед
Нинель Мягкова

В столичной Академии пополнение. От новой преподавательницы бытовой магии не ждут особых свершений – студенты не прогуливают предмет, и ладно. Но когда начинают пропадать первокурсники, подозрение падает именно на неё. Похоже, что магичка – не та, за кого себя выдаёт. Целителю душ, единственному эльфу на всю академию, предстоит разобраться, кто есть кто и в чем виноват. Осторожно! Героиня истерична и социопатична, ругается, пьет и занимается развратом. Герой – педант и зануда. У всех действующих лиц имеются в голове тараканы!

Нинель Мягкова

Пепел и лед

Пролог

Все тот же сон.

Она знает, что происходящее не реально.

Это не предсказание, не пророчество. Все уже случилось, давным-давно.

Но от этого ей не менее жутко. Даже более, потому что она знает, что будет дальше.

Трупные мухи с надрывным жужжанием кружат над павшими. Тела повсюду. Молодые, старые, мужчины, женщины, дети.

Она идёт по улицам, на которых только час назад кипела жизнь.

Щербатые камни мостовой неприятно холодят босые ноги. Белая рубашка развевается на ветру, путаясь в коленях насмешкой над царящим тленом. Светлая, праздничная шелковистая ткань совершенно не к месту на похоронах. А несколько тысяч жителей этого приморского городка даже похоронить не удалось.

Заклятие не пощадило никого, в разы ускорив процесс разложения. Вонь стоит неимоверная. На некоторых телах уже полностью облезла плоть, обнажая глянцево поблескивающую кость.

Уже завтра город будет пуст и чист. Органика разложится окончательно, кости рассыплются в прах, весенний ветерок унесёт запах тлена.

Через десять лет заброшенные строения зарастут травой и кустарником. Селиться в проклятом месте заново желающих не найдётся.

Пятьсот лет спустя события станут легендой. Страшной сказкой, передаваемой в эльфийских семьях из поколения в поколение, с моралью – не подпускай людей к себе, не давай им приблизиться к дорогим тебе людям на расстояние магического удара.

Эльфийские царства замкнутся в себе, выслав всех человеческих поселенцев и наглухо замкнув границы. Применить санкции и пойти войной на людей они побоятся – при такой магической мощи рассчитывать на победу не приходится.

Слишком уж много человеческих магов, особенно боевых, тягаться с ними у эльфийских лекарей и природников нет ни сил, ни желания. Куда проще оказалось запереть немногочисленные горные тропы, ведущие в Эллирию.

Шли годы. Хроники стали легендами, очевидцы, даже их дети, отправились в мир иной. Вечно не способны жить даже эльфы. Они, конечно, долгожители, сравнивая с людьми – триста лет против девяноста-ста в лучшем случае. Но и они не бессмертны.

В отличие от неё.

1

Дан

Данатриэль из Царства Цветущей Весны уверенно шёл по коридорам академии, ловя на себе заинтересованные, игривые и откровенно приглашающие взгляды. Неизвестно, почему человеческие женщины считали острые уши и тонкие черты лица эльфийского народа настолько привлекательными, что готовы были сами бросаться на любого представителя его расы, но ему это внимание встряло острой рыбной костью поперек горла. И не плюнешь, и не проглотишь. Заводить романы с человечками ему категорически запретил глава Дома Целителей, а игнорируемые женщины, оскорбленные в лучших чувствах, становились все наглее и навязчивее.

Приходилось держать себя холодно и неприступно, заранее создавая имидж следующим представителям эльфийской расы. Дану это было несложно – он и в повседневной жизни был довольно холоден и расчётлив. Потому его, в частности, и послали к людям. В нем не было порывистости, спонтанности и непредсказуемости, свойственной большинству эльфов. Он предпочитал всегда все разложить по полочкам, как буквально, так и фигурально. И если человечки под запретом – значит, их просто не существует.

На нем лежала ответственность, как на первом эльфийском преподавателе в Академии Магии, и он не мог подвести свой народ.

Огорчало его только поведение соотечественников, особенно молодых особей, недавно прибывших в Академию. Прискорбная распутность юных эльфов грозила разрушить тщательно создаваемый им имидж. Два дня как заселившиеся в студенческое общежитие парни создали переполох в женском крыле, попытавшись пробраться в него ночью. Если бы не бдительность вахтерши и не визг не ожидавших подобного девушек – о чем они потом пожалели, когда разглядели, кто к ним собственно залез в комнату, но было уже поздно – кто знает, чем бы дело закончилось. А так обошлось извинениями хулиганов и заверениями в том, что они просто стороны перепутали.

Ну конечно, а окна с дверями перепутали. Придётся проводить воспитательную работу, как самому старшему и ответственному. По счастью, один из них принадлежал к тому же Царству, что и Дан, поэтому был обязан подчиняться в силу возраста. Оставалось надеяться, что он сможет повлиять на своих спутников.

Подумав, Данатриэль свернул в сторону корпуса магической теории. Все занятия, не требовавшие практической части, проводились в самой старой части Академии. Остальные помещения часто ремонтировались, а то и перестраивались заново – попадались среди студентов не контролирующие силу самородки, способные разнести не только камень, но и наложенную на него многослойную защиту.

Особенно часто обновлялась арена боевиков, но и алхимическому корпусу доставалось изрядно.

По архитектуре было сразу ясно, где заканчивается новодел и начинается старая часть. Тонкие, невесомые колонны, украшенные цветными вставками и глазурью, сменились унылыми каменными коридорами с толстыми стенами и окнами-бойницами, наследием бурных, полных войн Средних Веков.

Эльф неуютно чувствовал себя в толще камня, но виду не подавал, да и привык за годы, проведённые среди людей.

Подростков он, как и думал, нашёл в оранжерее. Его народ интуитивно тянуло к природе, а собрание экзотических растений в Академии впечатляло. Под оранжерею отвели дополнительное крыло, пристроенное к теоретическому снаружи. Так что стоило открыть тяжелые, рассохшиеся от времени и влажности парника двери, как в легкие ударял густой, напоённый ароматами цветов и прелой земли воздух.

Дан постоял мгновение, просто наслаждаясь забытыми ощущениями. Близость такого количества растений кружило голову не хуже доброго вина, молчаливо призывая расслабиться в тени ближайшего разлапистого куста и отключиться от бренности бытия.

Но у него была миссия, а дело прежде всего.

Поэтому он тряхнул головой, приводя мысли в порядок, и решительно двинулся по вымощенной шестигранными серыми плитками тропе туда, где чувствовал биение пяти родных аур.

Даже после стольких лет, люди все равно ощущались им как нечто чуждое. Только опыт и сила позволяли ему не загнуться без подпитки соотечественников. Свежие, яркие жизненные силы пятерых новичков манили и завлекали, но начинать знакомство с обмена энергией было бы верхом бескультурия.

На подходе к повороту Дан почувствовал незнакомую вязь охранного плетения. Прищурившись, изучил узор. Предупреждение, отвращающие чары, невидимость. Ничего смертельного.

Смело шагнул сквозь невесомо светящиеся завитки. С легким звоном заклятие осыпалось, предупредив владельца о том, что к нему навязчивый и целеустремленный гость.

Пятеро молодых эльфов подскочили с полянки, на которой устроились, принимая на ходу боевую стойку.

– Расслабьтесь, я ваш куратор. Данатриэль, из Царства Цветущей Весны. Добро пожаловать на человеческие земли.

Вежливость прежде всего. Пусть и хочется не разводить политес, а как следует оттаскать молодых остолопов за острые уши.

Студенты, собравшиеся под дверями аудитории бытовой магии, вяло переговаривались. Парни откровенно зевали, жалея, что встали в такую рань. Студенческий запал первокурсников еще не был заглушён умудренностью и опытностью, присущему второму курсу – те прекрасно знали, какие лекции можно проспать, а на какие лучше явиться.

Кроме того, по слухам, преподаватель бытовой магии Алиманта Лира недавно вышла в отставку, оставив вместо себя свою лучшую ученицу.

О Лире они были уже наслышаны, научены старшими товарищами и знали, как себя с ней вести – не пререкаться, посетить хоть пять занятий за семестр и купить у неё методичку.

Естественно, за наличные и потихоньку.

Все, зачёт в кармане.

Как вести себя с новым преподавателем, никто не знал.

Мало того, никто ее не видел.

И вялые утренние диалоги в основном сводились именно к спекуляциям на тему – будет ли преподавательница под стать Лире, то есть позволит прогулять скучные лекции без ущерба для зачетки, или же придётся досыпать под монотонный бубнеж.

Вердикт старших курсов был неумолим.