Когда придет Волчок

– Главное, не торопись и не делай лишних движений! – голос Волкова неожиданно дрогнул. Ильинская поняла, что шеф тоже взволнован и немного поутихла. Влад секунду помолчал, видимо, справляясь с волнением, и продолжал спокойно, как всегда: – Я на тебя рассчитываю. Только без истерик, пожалуйста. С завтрашнего дня начну искать ходы к начальству УБЭПа. Надеюсь, фирма отделается крупным штрафом. Обидно, конечно, но не смертельно. Хватит всхлипывать. Бизнес – это всегда риск. Решим вопросы с налоговой, а потом все начнем сначала. Мне не впервой. Подключу все свои связи, мы получим субсидию от государства, построим дома более дешевой серии и расселим туда оставшихся без жилья дольщиков. Короче, не реви, Станислава! «Человейников» за МКАДом на всех хватит!

– Ну, а мне-то что делать завтра? На работу приезжать, или как?

– Оставайся дома, отключи телефон и спокойно работай. Меня в офисе завтра не будет: отправлюсь на «разборки» к твоим новым «друзьям». Надо выяснить, кто нас «заказал», и от этого плясать. Милана пусть работает в офисе и отвечает на звонки клиентов своим медовым голоском. Главное сейчас – успокоить людей. Наша секретарша налоговиков не интересует, так что о Милане не волнуйся. Допускаю, что она как девушка трепетная после вчерашнего лежит дома в обмороке. Что ж, любой стресс купируется некой суммой. Завтра направлю в офис Цветкова и попрошу его выдать нашему секретарю небольшую премию.

– А мне? – возмутилась Станислава. – Мне компенсация за стресс – что, не полагается?

– Станислава Сергеевна, совесть у тебя есть? Ты получаешь совсем другие деньги, чем секретарша и, надеюсь, в курсе, что работа обычного менеджера не стоит столько, сколько я тебе плачу. Нехилые бабки тебе платятся за риск, дорогая подруга. Ты взрослая девочка и должна это понимать. Не волнуйся – как только разберусь с налоговой, ты получишь все, что тебе причитается в этом месяце. Возможно, даже больше. зависит от того, как поработаешь. Сама знаешь, у нас оплата сдельная.

Ильинская не слишком верила в могущество шефа. Она подумала, что Влад перед ней рисуется и фирму придется закрыть. Однако через неделю Волков сообщил, что вопрос с УБЭПом и налоговой с повестки снят. Мол, это была типичная акция запугивания, чтобы раскрутить его как гендиректора на солидную взятку.

– Они мне со смехом рассказали, как ты флешку в лифчик прятала, – усмехнулся Волков. – Зачем ты ее вообще в офис притащила?

– Как зачем? Я же с ней работаю, там вся наша черная бухгалтерия!

– Ну и отдала бы ее этим гориллам. Дескать, на флешке посторонние документы, которые к делу не относятся. Типа ты подхалтуриваешь в другой фирме, когда меня в офисе нет. Пока они докапывались бы до сути, я бы все уладил. Надеюсь, на флешке нет названия нашей фирмы?

– Конечно, нету. Там я прилепила «от балды» шапку ООО «Литсеминар»

– Как-как? – переспросил Волков и внезапно повеселел. Голос его зазвучал уверенно и напористо, как в день их встречи несколько лет назад:

– Отличное название! Прекрасно вписывается в мою многоходовку.

– Какую еще многоходовку? – насторожилась Станислава.

– Скоро узнаешь, – загадочно сказал Волков. – У меня появилась блестящая идея.

Вынул ножик из кармана

– Ну, и как я должна искать ключ? С завязанными за спиной руками? – саркастически поинтересовалась Лина у Башмачкова. – Я даже пот со лба смахнуть не могу.

– Не ключ, а складной ножик. Он лежит у меня в заднем кармане джинсов. Давай встанем спина к спине, и ты попробуешь его достать. Запускай обе руки в мой правый задний карман, не стесняйся! Представь, что ты воришка-карманник!

– Ура! Получилось! – Лина почувствовала в руках тяжелый швейцарский складной нож.

– Попробуй аккуратно, на ощупь открыть его. Там есть и лезвия, и ножнички. Теперь давай опять встанем спиной к спине, и ты попытаешься разрезать веревку у меня на руках. Осторожно, не порежь запястья! Представь, что у нас с тобой игра садо-мазо! Действуй не спеша, так сказать, с удовольствием!

Несколько минут Лина пыхтела от напряжения и вслепую открывала нож, а затем перерезала ножничками веревку. Ясное дело, связанными руками это было делать не слишком удобно. Наконец последний виток упал с рук Башмачкова, и Лина вскрикнула от радости.

Башмачков потер запястья, взял у нее из рук нож и быстро разрезал веревку на ее руках. Лина тоже помассировала затекшие руки и помахала кистями.

– Вот сволочи! Руки совсем онемели! Теперь надо вскрыть замок. Но как? Думай скорее, Башмачков! Бандюги вот-вот вернутся, и тогда…

– Эх, женщины! Вам не понять, как много умеет «родной» швейцарский нож! – сказал Башмачков. Он поковырялся самым маленьким лезвием в замочной скважине, что-то там поддел, и наконец замок щелкнул. Узники выглянули за порог и огляделись.

– Никого! – шепотом сообщил Башмачков. Что будем делать дальше?

– Теперь путь один – в полицию, – сказала Лина. – Возвращаться в отель слишком опасно. Второй раз «волчата» рисковать не станут, передушат нас в этой литературной «колонии-поселении», как котят.

– Тихо! – шикнул Башмачков, – кажется, кто-то идет. Быстро в кусты!

Волчий билет

Волчок с детства помнил картину: бабушка сунула дежурному в отделении милиции сложенный вдвое конверт, и вскоре Владика, задержанного за мелкое хулиганство, отпустили. Когда Влад вырос, ему частенько удавалось «порешать вопросы» при помощи денег, а точнее – взяток нужным людям. Как говорится, коррупцию на низовом уровне пока еще никто не отменял. В этот раз Влад тоже не сомневался, что от УБЭПа и от налоговой сумеет откупиться, как не единожды откупался от разных проверяющих и «взяткоемких» организаций. Однако все оказалось намного хуже, чем он предполагал. Стройный, казалось бы, план покупки силовиков, принимавших решения, не сработал. Помешал политический момент. Страна готовилась к выборам, обманутые дольщики все активнее маршировали с плакатами вокруг котлованов, недостроенных зданий и префектур, перекрывали трассы и писали муниципальным депутатам гневные письма. Гражданские активисты выдвинули из своих рядов лидеров, которые угрожали власти бойкотом выборов. Городскому руководству лишняя головная боль во время предвыборной кампании была, разумеется, не нужна. Требовалось «бросить на съедение» разъяренной толпе кого-нибудь из самых борзых и проворовавшихся девелоперов.

– Понимаешь, Владислав Петрович, время сейчас такое. По любому придется тебя «закрыть», – объяснял Волкову один из высоких чинов Генеральной прокуратуры. Прокурорский чин говорил с Владом дружелюбно, даже с симпатией, но с нотками обреченности в голосе. – Сейчас не мы рулим, а люди намного выше нас. Политический момент, выборы в Госдуму, пресса, то-се… Нам вчера звонили оттуда (силовик направил указующий перст в потолок) и сказали: хватит, дескать. в бирюльки играть. Кто-то должен за все ответить. Однозначно. Иначе, мол, народ не поймет. В общем, Влад, единственное, что могу для тебя сделать – направить отбывать наказание в более-менее приличную колонию-поселение. Посидишь годик-полтора, а потом выйдешь по амнистии. Все же ты не убийство совершил, так что на выход по УДО вполне можешь рассчитывать. Одним словом, жди приговор о мошенничестве в особо крупных размерах. Мой совет: приходи на суд с вещами. Слишком мала вероятность, что тебе дадут условный срок и посадят под домашний арест.

Влад вызвал Станиславу Сергеевну в ближайшее к офису кафе.

– Решил сообщить тебе, Станислава, важную новость. Я тебя отмазывал изо всех моих силенок во всех инстанциях и в итоге отмазал. Принес, так сказать, себя в жертву. Потому что мы знакомы с детства, и все такое. Принял в расчет и то, что ты девушка трепетная, интеллигентная, из хорошей семьи, короче, не для тюряги созданная. В самом худшем случае тебе дадут условный срок и назначат штраф. Я согласился посидеть за себя, за тебя и за Цветкова. В общем – один за всех. Предварительное решение прокуратурой уже принято, и суд теперь вряд ли что-то изменит.

– Как же так? Что с тобой будет? – обомлела Станислава Сергеевна.

– Не надейся, выживу. Я с детства живучий. Придется поскучать на зоне без вас. Мне обещано серьезными людьми, что я сяду ненадолго. Так что вы с Аркадием тут не расслабляйтесь. В общем, я за всех, а вы уж тут все за одного! У вас с ним, в отличие от меня, время пролетит незаметно. Работайте, увеличивайте маржу, составляйте отчеты в налоговую, а я буду присылать вам через адвоката ценные указания. Вот только помните главное: теперь вы с Аркашкой у меня в неоплатном долгу. Любое мое слово для вас – закон. Знаешь, что бывает по тюремным понятиям, если предают бывшего кореша? То-то же!

– А что будет потом, когда ты выйдешь? – спросила Станислава Сергеевна хрипловатым от волнения голосом.

– А потом мы начнем новую жизнь. Стася! Все с нуля! Новое имя, новая биография, новое лицо… Голову подключай, твоя креативная голова мне очень понадобится. Хватит сказки писать, пора сказку сделать былью! Будем пробиваться наверх, Стася! Если мне удастся стать депутатом Государственной Думы, ни одна прокурорская сука не сможет меня посадить. Руки будут коротки! Депутатские корочки в наше время – главная защита.

– Думаешь, ты самый умный? Да? Что никто тебя не раскусит? Никто не догадается, что твоя новая фамилия – фикция, а ты – тот самый Владислав Петрович Волков, кинувший сотни частных инвесторов? Такое только в сказках бывает, да и в сказках не всегда хорошо заканчивается. Помнишь, у Ершова: «Трижды царь перекрестился, бух в котел, и там сварился!».

– Если все делать по уму, то прокатит. Я ведь, Стася, на ваших писательских дачах тоже кое-какие книжки читал. Про графа Монтекристо, про других чуваков, которые через несколько лет появлялись в своем городе неузнанными. Кстати сказать, проболтаться о моем прошлом можете только вы с Цветковым. У меня давно в Дуделкино никаких друзей-приятелей не осталось. Предупреждаю: если ты и Аркашка развяжете языки, я вас тут же о стенку размажу и в асфальт закатаю. Короче, рот на замок. Никаких расписок с вас брать не буду, слово на зоне сильнее любых бумажек.

– Ты что же, мне угрожаешь? – усмехнулась Ильинская. – Ну-ну! Смотри, не заиграйся, Владик! Кстати, какие ты мне и Цветкову наметил роли в своем театре с переодеваниями?

– Ваши роли, дорогие писательские детки, будут очень интеллигентными. Как вы привыкли в «Совке», о котором оба тайно тоскуете. Твое литературное прошлое очень пригодится. Придется для начала найти тех, кто сможет достоверно и красиво описать мой трудовой путь. Практически в духе фильма «Кубанские казаки». Надо привлекать неизвестные таланты, кстати, я готов им хорошо заплатить. Главное, чтобы, прочитав мою литературную биографию, никто из избирателей даже не дернулся бы голосовать против такого прекрасного человека как герой книги! В общем, работа тебе предстоит творческая и интеллигентная. Пока я буду на зоне тапочки шить, ты давай, подробно обдумывай тему литературного семинара. Надеюсь, такое предложение от без пяти минут зэка писательницу Ильинскую устроит?

– Ну, конечно, устроит. Мне давно ясно: жизнь в нашей стране опережает литературу. – сказала Станислава Сергеевна и горько усмехнулась.

Красная Шапочка и волки

Лина с Башмачковым затаились в кустах, заслышав торопливые шаги по дорожке.

– Идут! – прошептала Лина.

– Тихо! – пнул ее в бок Башмачков.

Два бандита в балаклавах подошли к приоткрытой двери, заглянули в нее и застыла на месте.

– Ни фига ж себе! Пусто! – высокий охранник для верности даже зашел внутрь сарая и потоптался там пару секунд, как будто узники спрятались где-нибудь в углу между лопат и граблей.

– Удрали! Вот тебе и «гнилая интеллигенция»! А все ты! Заладил, как попугай: «Никуда не денутся, никуда не денутся». Мол, они тяжелее авторучки ничего не поднимали. А вот ни фига! Надо было обоих к стульям привязать! – сказал низенький и смачно сплюнул в траву.

– Далеко не уйдут! – сказал высокий. – Наверное, подались в поселок, полицию искать. Что теперь шеф скажет? Он же собирался допросить этих «пушкиных-кукушкиных». Ничего, скоро найдутся! Тогда пускай не роман пишут, а завещание. Короче, я им не завидую.

– Ты слышал? – прошептала Лина Башмачкову в кустах. – Завещание!

– Ну, это мы еще посмотрим, кому оно потребуется, – шепотом отозвался Башмачков. – Волков их по головке тоже не погладит за то, что нас упустили, как последние лохи.