Шахматы Тамерлана. Ветер времени

– Что ты несёшь?! Разве такое возможно?

– Да, господин. – Ляо смиренно склонил голову. – Выслушай меня сначала. Я не родился рабом и успел побывать во множестве стран, изучая языки и древние тайны разных народов, прежде чем торговый корабль, на котором я плыл, был захвачен разбойниками. Они продали меня работорговцам из Кафы, а потом я был выкуплен мудрым Сагибом, да продлит аллах его дни. Он высоко оценил мои знания языков и доверил разбирать древние манускрипты, которые не смог прочитать сам. Среди них я обнаружил заклинание вызова ветра времени, и Сагиб смог, с моей помощью, показать великому эмиру далёкое будущее.

– Всё это мне известно, – нетерпеливо перебил раба Мухаммад. – Но меня интересует девушка.

– Прости, господин, моё многословие, но я должен досказать. Хотя в моих жилах течёт смешанная кровь, но я всегда считал своей родиной империю Юань и с особым интересом путешествовал по соседним странам. Меня влекли плодородные долины Инда, величественные храмы Пешавара и Лахора, обычаи и языки разных народов. Однажды, путешествуя вдоль западного берега Инда, я встретил одного старика. Он был слеп и сед, а его тело высохло с годами так, что казалось рассыплется от дуновения ветра. В то время я изучал диалект кхари-боли, на котором говорили населявшие долину Инда люди. Мы разговорились, и старик поведал мне одну легенду об отшельниках, когда-то живших недалеко от Пешавара у подножия великих гор – обители снегов. Они вели аскетичный образ жизни и отличались особой мудростью, ибо в их руках находилась реликвия, вызывающая ветер времени и открывающая дверь.

– Дверь?! – воскликнул Мухаммад. – Какую?

– Скоро узнаешь, мой господин. Признаюсь, тогда я не придал значения словам полусумасшедшего от старости человека. Но, движимый любопытством, вскоре отправился в к великим горам. Кое-кто из старожилов вспомнил об отшельниках, и едва заметная среди камней тропинка привела меня к развалинам древней обители, разрушенной самим Чингисханом. На останках стен я обнаружил изображение некой реликвии и обрывки записей на древнем шаурасени. Язык оказался похож на кхари-боли, и я смог разобрать кое-какую информацию. Там говорилось о ветре времени и двери, открыв которую, можно войти в иное время, и о спрятанных ключах к этой двери. Тогда я воспринимал это, как легенду, и запомнил немногое из того, что удалось прочитать. А потом и вовсе позабыл и о монахах, и о ветре времени, так как несчастье обрушилось на мою голову, отобрав свободу и сделав рабом. Только попав к мудрому Сагибу и увидев реликвию, точь-в-точь такую, как на изображении в развалинах древней обители, я всё вспомнил и пришёл в трепет от близости тайны. Вызвав ветер времени, мы только показали великому эмиру и его окружению дверь, за которой находится вход. Но эту дверь можно открыть. Для этого нужен всего лишь один из спрятанных отшельниками ключей.

– Ты знаешь, где эти ключи?! – воскликнул Мухаммад, дрожа от нетерпения. – Записи на развалинах! Ты же прочёл их!

– Увы, мой господин! Я прочёл мало, а запомнил ещё меньше. Мне известно лишь то, что ключи спрятаны среди обычных вещей. Когда Потрясатель Вселенной добрался со своими воинами до Пешавара и подошёл к подножию великих гор, населяющие обитель аскеты оказали ему яростное сопротивление, отказавшись сдаться. Однако что несколько безоружных мужчин могли сделать против хорошо обученного воинства великого Чингисхана? Не понимаю, почему они не воспользовались дверью в иное время, но, вероятно, на то были свои причины. Отшельники все до одного были убиты, а обитель разграблена и уничтожена. Часть древних вещей забрал себе Чингисхан, а часть – его воины. Думаю, они даже не подозревали, какими сокровищами завладели. С тех пор прошло много лет, и собственность отшельников либо потерялась, либо разошлась по всему свету. Каким-то чудом главная реликвия оказалась в руках у Сагиба, но без ключей она всего лишь пустая игрушка, способная демонстрировать картинки из прошлого или будущего. – Ляо замолчал, внимательно глядя на внука эмира.

Мухаммад соскочил с коня и подошёл к рабу вплотную.

– Тебе известно местонахождение ключей? – тихо спросил он Ляо. Тот кивнул, а потом продолжил:

– Я должен сознаться, господин, в непростительном для раба проступке. Я утаил от своего хозяина тайну реликвии. Он даже не подозревает, что с её помощью можно открыть дверь в иное время.

– Значит, Сагиб ничего не знает о ключах и двери?

– Ничего, – покачал головой Ляо. – Возможно, это и к лучшему. Великий эмир запретил вызывать ветер времени, так зачем навлекать гнев на почтенного Сагиба? Тем более я совсем недавно увидел запись, сделанную на древнем языке шаурасени… Там было сказано о ключах…

– Где?! – выкрикнул Мухаммад, хватая Ляо за воротник халата. – Говори, раб! Если ты откроешь дверь к девушке из моих грёз, я озолочу тебя!

– Мне не нужно золото, господин, – тихо ответил китаец. – Есть только одна ценность, о которой я мечтаю.

– Что? Женщина? Конь? Оружие? Выбирай, что хочешь!

– Свобода, господин. Я мечтаю стать снова свободным.

– И это всё? – Мухаммад с удивлением посмотрел на Ляо. – Я обещаю тебе свободу, как только девушка станет моей! Теперь скажи, где ключ?

– Я заметил письмена шаурасени, когда сопровождал мудрого Сагиба к великому эмиру. Ключ находится среди любимых шахмат твоего деда Тимура…

Жаркое августовское солнце ещё продолжало нещадно палить днём, но уже утрачивало свою силу ближе к вечеру, напоминая о неизбежном приближении осени. В походном шатре Тимура было душно, несмотря на раскрытый полог, и сидящий перед великим эмиром Шадаб постоянно утирал струящийся по лицу пот.

– Ваш ход, повелитель, – почтительно проговорил он, переставив слона на шахматной доске.

Тимур словно не слышал его, продолжая глядеть прищуренными глазами куда-то вдаль. Его войско быстро соединилось возле Ельца с дожидающимся полком эмира Османа, лихо пронеслось через всё Елецкое княжество, оставляя после себя пустыню, и направилось вдоль Дона в сторону Рязани и Москвы. Воодушевление началом победного шествия через русские земли сменилось сомнениями, и умудрённый опытом и годами Тимур, неожиданно остановился. Никогда не подводившее его чутьё полководца почему-то заставило не торопиться со взятием Москвы, и великий эмир приказал разбить лагерь. Его войско насчитывало более ста тысяч бесстрашных гулянов и постоянно пополнялось за счёт мурз, предающих один за другим убегающего Тохтамыша и приводящих под знамёна Тимура свежие тумены воинов. Тимур не сомневался в несокрушимости своей армии, однако чувство надвигающейся опасности не покидало его с момента вступления во владения русских. Он и сам не знал, чего ждёт, но под покровом темноты десятки лазутчиков незаметными серыми тенями покинули лагерь в разных направлениях, спеша высмотреть, вынюхать, выспросить, а потом донести своему повелителю жизненно важную информацию.

А пока, воспользовавшись передышкой, воины ставили юрты, приводили в порядок оружие, чистили коней и ремонтировали доспехи. Тимур же решил посвятить время любимой игре в шахматы. Для эмира шахматная доска с передвигающимися на ней фигурами, была не просто развлечением – он представлял её реальным полем битвы, где каждый неверный шаг мог оказаться губительным для правителя. Тимур был лучшим шахматистом своего времени, но всякий раз, выигрывая очередную партию, в его душу закрадывались сомнения, что соперник поддавался, не смея обыграть великого эмира. Однажды, переодевшись в простые одежды, Тимур, никем не узнанный, проник на шахматный турнир в Бухаре. Он обыграл всех, и тогда восхищённый распорядитель турнира сказал, что победитель мог бы стать достойным противником самому эмиру Тимуру. После этой искренней похвалы Тимур раскрыл своё инкогнито, чем привёл присутствующих в изумление и восторг.

Биби-ханум знала о слабости мужа и вместе с гордым титулом «гурган» правнучка Чингисхана сделала ему ценный подарок – шахматы искусной работы, когда-то принадлежавшие её прадеду. Много лет назад, после сокрушительной победы Чингиза над повелителем Делийского султаната Джелал ад-Дином на реке Инд, монголы опустошительным смерчем пронеслись по нескольким городам Индии, захватив богатые военные трофеи в Пешаваре и Лахоре. Среди сокровищ, доставшихся лично Чингисхану, оказалась инкрустированная драгоценными камнями шахматная доска с фигурами, вырезанными из неизвестного тёмного и светлого материала. Тимур высоко оценил подарок жены и даже сам придумал несколько боевых шахматных фигур, введя новые правила в любимую игру. Опытные мастера выточили дополнительные фигуры из слоновьих бивней, не найдя материала, послужившего основой остальным шахматам. Всё было выполнено с таким мастерством, что фигуры не отличались друг от друга. Все, кроме двух королей – чёрного и белого, сделанных из какого-то полупрозрачного камня, словно светившегося изнутри.

– Настоящие повелители в сиянии славы! – не раз восхищённо говорил Тимур, рассматривая две величественные шахматные фигуры, мерцающие в отблесках пламени светильников.

Великий эмир прервался от раздумий и снова взглянул на доску с расставленными фигурами. Доска была большая, разделённая на сто десять светлых клеток. Углы её были украшены драгоценными камнями, а торцы инкрустированы то ли золотым орнаментом, то ли неизвестными письменами. Тимур нахмурился, понимая, что партия сыграна слишком быстро.

– Тебе мат, Шадаб – произнёс он, делая ход белым жирафом и снимая с доски чёрного короля. – Почему ты не воспользовался возможностью укрыть своего короля в моей цитадели и выйти на ничью?

– Повелитель, я стараюсь следовать твоим правилам игры, – вздохнув, ответил Шадаб. – Лучше мой король погибнет, чем отдастся в руки противника.

– Я бы оказал твоему королю достойный приём, – усмехнулся Тимур, но тут в шатёр вошёл Тулуйбек, почтительно поклонился и обратился к эмиру:

– Повелитель, прибыл гонец с новостями из Самарканда.

– Зови! – махнул Тимур рукой. – Ты свободен, Шадаб.

Мужчина согнулся в поклоне, незаметным движением спрятав поверженного короля в широком рукаве халата, и попятился к выходу. Покинув шатёр, он быстрым шагом, воровато оглядываясь по сторонам, направился вглубь лагеря. Дойдя до одной из просторных юрт, Шадаб остановился и обратился к нукеру, стоявшему на страже перед входом, с просьбой впустить его к Мухаммаду. Но внук эмира услышал голос Шадаба и сам откинул полог юрты, приглашая того внутрь.

– Я принёс то, что ты просил. – Шадаб достал из рукава фигурку чёрного короля и протянул Мухаммаду, получив взамен толстый кошелёк, набитый монетами.

Когда Шадаб вышел из юрты, Мухаммад с волнением взял в руки короля и принялся его рассматривать. Ляо утверждал, что оба короля с шахматной доски Тимура являются ключами, открывающими дверь в иное время. А что если китаец ошибся, и Шадаб зря стащил фигурку у деда по просьбе Мухаммада. Бессовестную кражу великий эмир не простит даже своему внуку. Мухаммад поёжился, представив, какое может быть наказание. Надо будет отправить кого-то из верных нукеров вслед Шабаду, чтобы лишить его возможности говорить. Итак, ключ у Мухаммада в руках, теперь надо заполучить реликвию. Мужчина выглянул из юрты и велел позвать к нему Джаргала – одного из друзей-нукеров.

Вскоре появился Джаргал и застыл на пороге, ожидая приказаний своего господина.

– Входи, Джаргал, – пригласил его Мухаммад. – У тебя есть возможность ещё раз доказать свою дружбу и преданность мне, твоему господину.

– Что я должен сделать?

– Тебе известен мудрец Сагиб? – Мухаммад заметил быстрый настороженный взгляд, брошенный Джаргалом, и продолжил: – Этот старик давно потерял мужскую силу, но при этом продолжает окружать себя юными наложницами, удовлетворяющими его немощную плоть. Ночью он любит спать среди горячих женских тел, согревающих его старческие кости. Но не всем девушкам это нравится. Есть среди них одна, которая нашла себе возлюбленного – настоящего мужчину, с горячей кровью и сильными объятиями. – При этих словах Джаргал побледнел, а Мухаммад продолжал, словно не замечая этого: – В ночь свидания девушка добавляет сонные капли в вино, которое пьёт Сагиб и его наложницы, а когда все засыпают мёртвым сном, выскальзывает из постели старика и спешит дарить любовь молодому мужчине. И я понимаю эту девушку и не осуждаю её, но что бы сделал Сагиб, если бы кто-то поведал ему о вероломстве?

– Наложницу ждала бы страшная мучительная смерть, – глухо ответил Джаргал.

– Но ведь ты же не допустишь этого, Джаргал? Не хочешь, чтобы твоя возлюбленная умерла?

– Не хочу, господин. Пощади! Возьми мою жизнь вместо её! – Джаргал упал на колени перед Мухаммадом.

– Встань, мой верный Джаргал! Я не хочу ничьей смерти! Наоборот, меня забавляет то, как вы обводите старика вокруг пальца!

– Тогда зачем ты позвал меня?

– Я хочу, чтобы ваше свидание состоялось сегодня.

– Что? – Джаргал в удивлении посмотрел на Мухаммада.

– Да, я хочу, чтобы сегодня ночью Сагиб с наложницами крепко спали, а твоя возлюбленная принесла тебе окованный железом сундучок и маленький ключ, который старик носит на шее.

– Она выполнит твоё повеление, господин! – воскликнул Джаргал. – Но что будет с девушкой, когда Сагиб обнаружит пропажу?

– Не волнуйся! До восхода солнца она вернёт всё назад, и старик ничего не заметит! И не забудь предупредить её, что длинный язык может стоить жизни.

– Я всё понял, господин!

– Иди, Джаргал. Как только девушка передаст тебе то, что я велел – поторопись ко мне!