Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Криптономикон

Год написания книги
1999
Теги
<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
12 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Он с самого начала знал, что эпопея с плакатом добром не кончится, и несколько раз предупреждал Шарлин и остальных. Они слушали холодно, по-медицински, как будто Рэнди – подопытное существо за зеркалом, прозрачным с одной стороны.

____________________

Рэнди борется со сном до наступления сумерек. Потом несколько часов лежит, силясь уснуть. Грузовой порт чуть севернее отеля, и всю ночь на бульваре Рисаля, под старой стеной, одна сплошная пробка грузовиков. Город – двигатель внутреннего сгорания. В Маниле явно больше поршней и выхлопных труб, чем во всем остальном мире, вместе взятом. Даже в два часа ночи неколебимая, казалось бы, громада отеля гудит и дребезжит от сейсмической энергии моторов на улице. От шума на гостиничной стоянке начинается перекличка противоугонных систем. Звук одной сигнализации включает другую и так далее. Рэнди мешает спать не столько шум, сколько полнейший идиотизм этой цепной реакции. Наглядный урок. Кошмарный, нарастающий снежным комом технологический сбой, из-за которого хакеры не могут уснуть ночью, даже когда не слышат результатов.

Он вынимает из мини-бара банку «Хайнекена», открывает ее легким движением руки и встает перед окном. На многих грузовиках – разноцветная иллюминация, еще ярче она на лихо выруливающих «джипни». Вид стольких людей за работой окончательно прогоняет сон.

От смены часовых поясов голова совершенно дурная, и нет смысла браться за что-нибудь такое, где надо думать. Однако есть одно важное дело, где думать вообще не надо. Рэнди снова включает ноутбук. Экран – безупречный прямоугольник цвета разведенного молока или северной зари – словно парит в темноте. Свет рождается во флюоресцентных трубках, заключенных в поликарбонатный гробик компьютерного дисплея. Он пробивается к Рэнди через стеклянный экран, полностью покрытый сеткой крохотных транзисторов. Они либо пропускают фотоны, либо нет, либо пропускают волны только определенной длины, расщепляя белый свет на цвета. Включением и выключением транзисторов по определенной системе Рэнди Уотерхаузу передается смысл. Хороший кинорежиссер, перехватив контроль над ними на пару часов, мог бы поведать Рэнди целую историю.

К несчастью, ноутбуков вокруг много больше, чем сто?ящих кинорежиссеров. Контроль над транзисторами почти никогда не переходит к человеку; ими управляет программа. Когда-то Рэнди балдел от программ, теперь нет. Людей интересных найти трудно.

Возникают пирамида и глаз. Рэнди так часто пользуется «Ордо», что теперь компьютер загружает программу автоматически.

Последнее время ноутбук служит Рэнди для одной-единственной цели – общаться с другими людьми через электронную почту. Для общения с Ави он должен использовать «Ордо», который берет его мысли и превращает в поток битов, почти неотличимый от белого шума, чтобы отправить их Ави. В ответ от Ави приходит шум и преобразуется в его мысли. На данный момент у корпорации «Эпифит» нет других активов, кроме информации – идей, фактов, данных. Все это очень легко украсть, так что шифровать – разумная мысль. Другой вопрос, какая именно степень паранойи и впрямь оправдана.

Ави прислал ему зашифрованный мейл:

Когда доберешься до Манилы, сгенерируй пару ключей по 4096 бит, сбрось их на дискету и всегда носи ее при себе. Не держи их на жестком диске. Кто угодно может забраться в номер, когда тебя не будет, и украсть ключ.

Сейчас Рэнди открывает меню и выбирает пункт «Создание новой пары ключей».

Возникает диалоговое окно с несколькими опциями ДЛИНА КЛЮЧА: 768 бит, 1024, 1536, 2048, 3072 или «По выбору пользователя». Рэнди выбирает последнюю опцию и устало выстукивает 4096.

Даже чтобы взломать 768-битный ключ, нужны огромные ресурсы. Добавьте бит, ключ станет 769-битным, но число возможных вариантов увеличится вдвое, и задача станет еще более сложной. 770-битный ключ взломать еще труднее, и так далее. Используя 768-битный ключ, Рэнди и Ави могли бы хранить свою переписку в тайне от практически всего остального человечества на протяжении по меньшей мере ближайших нескольких лет. 1024-битный ключ многократно, астрономически труднее взломать.

Некоторые особо нервные пользуются 2048- или даже 3072-битными ключами. Это остановит лучших дешифровщиков мира на астрономический период времени, если не будут созданы запредельные технологии, скажем, квантовые компьютеры. Даже лучшие специалисты по защите информации редко закладывают в свои программы поддержку более длинных ключей. Ави потребовал использовать «Ордо», который считается лучшей криптографической программой в мире, именно потому, что может оперировать ключами произвольной длины – если вам охота ждать, пока он перелопатит все цифры.

Рэнди начинает печатать, не глядя на экран, – он смотрит в окно на фары грузовиков и джипни. Печатает он одной рукой, расслабленно шлепая по клавиатуре.

В компьютере у Рэнди – таймер. Когда он нажимает клавишу, «Ордо» берет значение текущего времени с точностью до микросекунд. Рэнди ударяет по клавише в 03:05:56.935788, по следующей в 03:05:57.290664, то есть на 0,354876 секунды позже. Еще через 0,372307 снова. «Ордо» записывает интервалы и отбрасывает первые значащие цифры (в данном случае 35 и 37), поскольку они будут близки от события к событию.

«Ордо» требуется случайность. Ему нужны наименее значащие цифры – скажем, 76 и 07. Ему нужна целая куча случайных чисел, и ему нужно, чтобы они были очень, очень случайны. Он берет полученные случайные числа и пропускает их через хэш-функции, чтобы сделать еще более случайными. Он прогоняет результаты через статистические программы, проверяя, нет ли в них скрытых закономерностей. У него умопомрачительные стандарты случайности, и он требует, чтобы Рэнди тюкал по клавишам, пока не будет достигнут требуемый результат.

Чем более длинный ключ вы хотите сгенерировать, тем больше времени это займет. Рэнди хочет сгенерировать несуразно длинный ключ. Он написал Ави, в зашифрованном электронном письме, что если каждую частицу вещества во вселенной использовать для строительства одного космического суперкомпьютера, то на взлом 4096-битного ключа этому компьютеру потребуется время, превосходящее срок жизни вселенной.

«На современном уровне технологии – да, – без промедления отозвался Ави. – Но как насчет квантовых суперкомпьютеров? И что, если будут разработаны новые математические алгоритмы, облегчающие разложение на множители больших чисел?»

«Как долго ты хочешь хранить наши сообщения в тайне? – спросил Рэнди в последнем письме, которое отправил из Сан-Франциско. – Пять лет? Десять лет? Двадцать пять лет?»

Добравшись сегодня до гостиницы, он расшифровал и прочел ответ Ави. Строка по-прежнему висит у него перед глазами, как после стробоскопической вспышки.

Я хочу, чтобы они оставались в тайне, пока люди способны творить зло.

Компьютер наконец запищал. Рэнди снимает усталую руку с клавиатуры. «Ордо» вежливо предупреждает, что некоторое время может быть занят, и принимается за работу. Он прочесывает вселенную чистых цифр, ища два достаточно больших простых числа, которые при перемножении дали бы произведение длиной 4096 бит.

Если вы хотите, чтобы ваши тайны вас пережили, то, выбирая длину ключа, вы должны быть футурологом. Вы должны предвидеть, как будут в это время развиваться компьютеры. Вы должны разбираться в политике. Если весь мир превратится в одно большое полицейское государство, одержимое распутыванием старых тайн, то задача разложения на множители больших составных чисел может быть решена ударными темпами.

Так что длина ключа, которым вы пользуетесь, сама по себе своего рода шифр. Компетентный сексот, узнав, что Рэнди и Ави пользуются 4096-битным ключом, придет к одному из следующих выводов:

– Ави сам не понимает, что говорит. Такое можно исключить, ознакомившись хотя бы с частью его прежних достижений.

Или:

– Ави – клинический параноик. Это тоже исключается путем несложных разысканий.

Или:

– Ави либо крайне оптимистично смотрит на будущее компьютеров, либо крайне пессимистично на развитие политического климата, либо и то и другое вместе.

Или:

– Ави планирует больше чем на сто лет вперед.

Рэнди расхаживает по комнате, пока его компьютер несется через числовое пространство. Контейнеры на грузовиках украшены теми же логотипами, что на улицах Сиэтла при разгрузке корабля. Рэнди испытывает странное умиротворение, как будто, совершив безумный прыжок через Тихий океан, внес в свою жизнь некую зеркальную симметрию. Он попал из того места, где продукты потребляются, туда, где их производят, из страны, где передовым обществом онанизм возведен в культ, в страну, где на стекла автомобилей клеят плакатики «НЕТ КОНТРАЦЕПЦИИ!». У него возникает странное чувство, что это правильно. Так хорошо ему не было с тех пор, как двенадцать лет назад они с Ави затеяли свое первое гиблое дело.

Рэнди вырос в университетском городке на востоке штата Вашингтон, окончил Вашингтонский университет в Сиэтле и осел в тамошней библиотеке, точнее – в межбиблиотечном абонементе. Его обязанностью было обрабатывать требования, присланные из маленьких окрестных библиотек, и, наоборот, рассылать требования в другие библиотеки. Если бы девятилетний Рэнди Уотерхауз мог заглянуть в будущее и увидеть себя на рабочем месте, он бы возликовал. Дело в том, что главным орудием труда в межбиблиотечном абонементе служил скрепковыдиратель. В четвертом классе Рэнди увидел такой у своего учителя и был зачарован его устрашающим видом. Хитроумное устройство напоминало пасть фантастического робота-дракона. Рэнди нарочно неправильно скреплял выполненные задания и просил учителя расскрепить, чтобы лишний раз увидеть хищные жвалы в действии. Дошло до того, что он стащил скрепковыдиратель из церкви со стола, когда никто не видел, встроил в робота-убийцу из конструктора и терроризировал всю округу. Немало дешевых пластмассовых игрушек было перекушено адскими челюстями, прежде чем кражу обнаружили и Рэнди торжественно пристыдили перед Богом и людьми. Теперь, в межбиблиотечном абонементе, у Рэнди не просто лежало несколько таких в ящике стола – он еще и вынужден был орудовать ими по часу-два в день.

Библиотека Вашингтонского университета была хорошо укомплектована, поэтому читатели редко заказывали книги из других – только если свои экземпляры оказывались украдены или требовалось что-то необычайно редкое. В Межбибе (как ласково называли его Рэнди и другие коллеги) имелись свои постоянные посетители – люди, которые заказывали целую кучу редкостных книг. Эти люди были или нудные, или робкие, или то и другое вместе. Рэнди обычно доставались именно робкие зануды, поскольку он единственный из младших сотрудников не собирался куковать в библиотеке до конца жизни. Все понимали, что Рэнди, выпускник астрономического факультета с хорошим знанием компьютера, рано или поздно найдет себе что-нибудь получше; у его коллег таких устремлений не было. Вот почему Рэнди, с его широким кругозором и терпимым отношением к чужим странностям, оказывался очень кстати, когда в Межбиб приходил определенного типа читатель.

Рэнди и сам казался большинству нудным, робким и несколько задвинутым. Впрочем, задвинут он был не только на науке, но и на ролевых играх. Он сумел высидеть два года на тупейшей работе лишь потому, что все свободное время разыгрывал фантастические сценарии немыслимой глубины и сложности, так что его мозги, ненужные в Межбибе, работали с полной нагрузкой. Их компания встречалась каждую пятницу и порой играла до воскресенья. Кроме Рэнди, в нее постоянно входили Честер (который учился сразу на двух факультетах – техническом и музыкальном) и аспирант-историк Ави.

Когда новый магистрант по имени Эндрю Лоуб вошел в Межбиб с характерным блеском в глазах и вынул из потертого рюкзака трехдюймовую стопку аккуратно отпечатанных требований, его немедленно диагностировали и направили к Рэнди Уотерхаузу. Произошла встреча родственных душ, хотя Рэнди окончательно это понял, лишь когда книги для Лоуба начали прибывать на тележках из зала доставки.

Энди Лоуб писал работу об энергетическом балансе местных индейских племен. Человеческое тело тратит определенную энергию просто на то, чтобы двигаться и поддерживать собственную температуру. Ее величина растет на холоде или когда данное тело совершает работу. Единственный источник энергии – еда. Некоторые виды пищи энергетически богаче других. Например, форель очень богата белками, однако так бедна жирами и углеводами, что, если питаться ею одной, можно умереть с голода. Другие продукты содержат уйму энергии, но их так трудно добыть, что в смысле кВт-часов питаться ими невыгодно. Эндрю Лоуб хотел выяснить, чем исторически питались некоторые индейские племена северо-запада, сколько энергии они тратили на добывание пищи и что из нее получали. Он хотел проделать эти расчеты для прибрежных индейцев вроде селишей (имевших легкий доступ к всевозможным дарам моря) и для материковых вроде кайюсов (не имевших такого доступа) и, таким образом, установить связь между уровнем жизни и культурным развитием племен (прибрежные индейцы рисовали немыслимой сложности орнаменты, материковые иногда царапали на камнях примитивных человечков).

Для Эндрю Лоуба это было исследование на стыке наук. Для Рэнди – начало клевой игры. Задушил мускусную крысу – получай сто тридцать шесть энергетических очков. Упустил мускусную крысу – температура твоего тела упала еще на градус.

Эндрю был сама методичность, поэтому он просто штудировал все книги по данной теме, все книги, на которые в них ссылались, и так до четвертого-пятого колена; просматривал все, что было в библиотеке, и заказывал недостающее через Межбиб. Все его заказы проходили через стол Рэнди. Рэнди читал некоторые и пролистывал все. Он узнал, сколько ворвани должен съесть полярный исследователь, чтобы не протянуть ноги. Он изучил подробный состав армейских сухих пайков. Через некоторое время он начал бегать в копировальную и ксерить самое интересное.

Чтобы провести реалистичную ролевую игру, надо следить, сколько пищи герои получают и ценою каких затрат. Герои, идущие через пустыню Гоби в ноябре пятитысячного года до нашей эры, будут тратить больше времени на заботы о пропитании, чем, скажем, едущие через центральный Иллинойс в 1950-м.

Рэнди не первый это открыл. Было несколько невероятно тупых игр, где не приходилось думать о еде, но Рэнди с друзьями их презирали. В тех играх, в которых они участвовали, надо было тратить правдоподобное время на поиски еды для своих героев. Однако не так просто определить, что правдоподобно. Рэнди справился с задачей, сляпав вместе несколько базовых уравнений, взятых по преимуществу с потолка. Однако книги, статьи и диссертации, которые Эндрю Лоуб заказывал через Межбиб, содержали те самые исходные данные, нужные человеку с математическим складом ума, чтобы выстроить сложные правила игры на научной основе.

Смоделировать все физические процессы в каждом персонаже невозможно, особенно если в игре участвуют многотысячные армии. Даже грубая модель с использованием простейших уравнений и нескольких переменных требует чудовищного количества писанины, если выполнять ее на бумаге. Однако дело происходило в начале восьмидесятых, когда персональные компьютеры резко начали дешеветь. Компьютер мог бы автоматически ворошить большую базу данных и сообщать, сыт персонаж или голоден.

Одна загвоздка: Рэнди Уотерхауз работал в паршивой дыре с зарплатой, на которую компьютер не купишь.

Конечно, и эту проблему можно было бы обойти. В университете стояла куча компьютеров. Если бы Рэнди отвели машинное время, он мог бы написать программу и гонять ее бесплатно.

К несчастью, машинное время полагалось только студентам и преподавателям, а Рэнди ни тем, ни другим не был.

К счастью, примерно в это время он начал встречаться с аспиранткой по имени Шарлин.

Как бочкообразный технарь, младший библиотекарь, отдающий все свободное время заумным ролевым играм, закрутил со стройной и довольно симпатичной искусствоведкой, любительницей гребли и европейского кино? Видимо, это был случай, когда противоположности сходятся и взаимно дополняют друг друга. Познакомились они, ясное дело, в Межбибе, когда очень умный и собранный Рэнди помог очень умной, однако взбалмошной и нервной Шарлин разобраться с неряшливой кипой требований. Ему следовало сразу спросить, что она делает вечером, но он постеснялся. Второй и третий случаи представились, когда начали приходить ее книги. Наконец он пригласил Шарлин в кино. Никого уламывать не пришлось: оба, как выяснилось, сгорали от нетерпения. Не успели они опомниться, как Рэнди дал Шарлин ключ от своей квартиры, а Шарлин ему – свой пароль к университетскому компьютеру. Все было просто блеск.

Университетская компьютерная сеть – лучше, чем совсем без компьютера. Увы, Рэнди почувствовал себя чайником. Как все другие университетские сети, она базировалась на операционной системе под названием UNIX, осваивать которую – все равно что взбираться на Матерхорн, чем дальше – тем круче, и никаких тебе клевых фичей, как на входивших тогда в моду персоналках. Рэнди студентом много ею пользовался и кое-что соображал, тем не менее, чтобы всерьез освоить программирование, требовалась уйма времени. С появлением Шарлин жизнь его изменилась, теперь изменилась еще больше – он забросил ролевые игры, перестал ходить в Общество творческих анахронизмов, а все свободное время проводил с Шарлин или за компьютерным терминалом. С Шарлин он делал то, на что никогда не раскачался бы сам – например, занимался спортом и посещал концерты. А за компьютером осваивал новые навыки и что-то создавал. Дело, возможно, совершенно бесполезное, но, по крайней мере, творческое.

Он помногу разговаривал с Эндрю Лоубом, который осуществлял в жизни то, что программировал Рэнди: исчезал на несколько дней, возвращался измотанный, с рыбьей чешуей на усах и засохшей звериной кровью под ногтями. Он уминал пару биг-маков, спал двадцать четыре часа кряду, потом встречался с Рэнди в баре (Шарлин не любила, когда он приходил в дом) и со знающим видом толковал о трудностях туземной жизни. Как-то они поспорили, ели индейцы некие особенно гадкие части определенных животных или выбрасывали. Эндрю говорил: «ели». Рэнди не соглашался. То, что они дикари, еще не означает, будто у них нет вкуса. Эндрю обозвал его романтиком. Наконец, чтобы разрешить спор, они отправились в горы, вооруженные только ножами и коллекцией хитрых ловушек, которые соорудил Эндрю. К концу третьего дня Рэнди начал всерьез подумывать о том, чтобы есть насекомых. «Q.E.D.»[12 - Quod erat demonstrandum – что и требовалось доказать (лат.).], – сказал Эндрю.

<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
12 из 17

Другие электронные книги автора Нил Таун Стивенсон

Другие аудиокниги автора Нил Таун Стивенсон