На острие ножа

Я огляделся. Мы были звездами танцпола. К нам были прикованы все глаза. Я подошел к Каре поближе, чтобы никто не слышал, что я говорю. И без того стыда не оберешься.

– Не рано, в восемь пятнадцать.

– Я освобожусь только в девять, – уныло сказала Кара. – Должна запереть салон, когда все разойдутся.

– Ничего страшного. Я так, просто подумал, – ответил я.

Ладно, что поделаешь. Похоже, напрасно я рассчитывал, что все будет просто.

– Знаешь что? Давай я что-нибудь приготовлю и поужинаем у меня, чтобы было не так обидно! – предложила Кара. – Только предупреждаю, готовлю я неважно.

– А я – вполне прилично, – ответил я, и это была чистая правда. – С тебя продукты, с меня готовка.

– Договорились. – Кара улыбнулась, полная энтузиазма. – Ну что, встретимся у меня?

– Нет. Я приду сюда к девяти, – решил я. – Провожу тебя домой.

– Спасибо, Стив. Тогда до вечера. Жаль, что так вышло с кино.

– Ерунда, – отмахнулся я. – До вечера.

И я двинулся к двери. Не забыл на пороге повернуться и помахать ей напоследок. Девчонки такое любят. А мне совсем не сложно. Вот ведь курица! Другом меня назвала, но мало ли что она говорит – слова не реальность. Не знает обо мне ничегошеньки, а уже домой позвала. Сегодня она останется закрывать лавочку. Мы с ней наедине. Жду не дождусь. Я стану ей учителем.

А Каре предстоит выучить урок: не надо быть такой доверчивой.

Глава 18 ? Сеффи

Моя самая-самая дорогая Калли!

Сегодня я разговорилась с соседкой по палате. Она поступила только вчера. Она прелесть. Ее зовут Рокси, и я бы сказала, что ей под тридцать, – правда, я совсем не умею определять, сколько людям лет. Она родила сына часа два назад и завтра выписывается. Везет же некоторым! Как же мне хочется поскорее выбраться отсюда. Но потом я думаю, что меня ждет – жуткая квартира с видом на кирпичную стену из единственного окна, – и сама не понимаю, куда я так тороплюсь. Я не хочу тащить тебя туда, Калли, но у меня нет выхода. Но я даю тебе честное слово: это временно. Как только снова встану на ноги, я найду тебе достойное жилье.

Я думала, Рокси, как я, одиночка. Но я сильно ошибалась.

Было семь вечера, я только что покормила тебя. Положила обратно в кроватку – и тут Рокси перехватила мой взгляд и улыбнулась.

– Какая у тебя красивая дочка, – сказала она.

– Я тоже так думаю, – ответила я. – Но я необъективна.

Тут в коридоре послышались голоса целой толпы.

– Это к тебе? – спросила я.

– Вряд ли. Мой парень работает в Шили, это на севере, так что приехать сможет только завтра днем.

– А кем он работает?

– Кладет рельсы на Национальной железной дороге, поэтому постоянно в разъездах, смотря куда назначат, – ответила Рокси. – А брат и сестры могут заглянуть.

– Сколько у тебя сестер?

– Три. – Рокси улыбнулась. – И один брат, Джексон. А вот и он.

Я повернулась к двери и увидела, как по проходу шагает высокий светловолосый парень с волосами до плеч и гитарой за спиной – да так решительно шагает, будто он здесь хозяин. Он был на вид не старше меня. А когда он приблизился, я увидела, что и брови у него светлые, а самое странное – белые ресницы, отчего сразу хотелось заглянуть ему в глаза. Они у него льдисто-синие и до жути гипнотические, будто у змеи. Кажется, от их взгляда ничего не скроется – ни снаружи, ни внутри, – потому-то он и был такой заметный.

– Привет, сеструха. – Джексон нагнулся поцеловать сестру в щеку, а потом взял у нее из рук племянника и поднял.

– Джексон, это Сеффи. Сеффи, это Джексон Роббинс, мой брат.

– Рада познакомиться, Джексон.

Я улыбнулась, а он даже не покосился на меня – смотрел только на своих.

– Как решила назвать спиногрыза?

– Моего сына зовут Сэм, – надменно ответила Рокси и бросила на меня взгляд, говорящий: «Только посмотри, что приходится терпеть от родного брата». – Он не спиногрыз.

– Спиногрыз? – удивилась я.

– Он же короед, мелюзга, поросюшка…

– Спасибо, Джексон. Думаю, Сеффи уловила общую идею, – перебила его Рокси.

– Не слышала, чтобы детей так называли, – улыбнулась я.

– А это у нулей так принято. Не всё в нашей жизни диктуют Кресты. У нас, нулей, свой язык, знаешь ли. Нам нужно хоть что-то свое. – Джексон впервые посмотрел в упор.

– Да, конечно, – сказала я после паузы.

– Правда? Ты серьезно так думаешь? – с вызовом поинтересовался Джексон. – У нас свои слова, свои выражения, свой акцент, а нам твердят, что мы не умеем нормально говорить, что мы неграмотные и косноязычные!

– Я так никогда не говорю, – сказала я.

– Но тебе наверняка не по себе. Слова-то похожие, а значение совсем другое, – продолжал Джексон. – Наш язык – это то, что вы, Кресты, не понимаете и не контролируете.

– Джексон, отстань от нее! – напустилась на него Рокси. – Сеффи, прости, пожалуйста, мне за него стыдно.

– Ничего-ничего. – Я пожала плечами. – И вообще я люблю, когда словами через рот. Тогда не остается никаких недомолвок.

Я пересела поближе к кроватке, потому что услышала, как ты кряхтишь – вот-вот заплачешь.

– Все хорошо, мама здесь. – Я прижала тебя к груди, чтобы успокоить.

Краем глаза я увидела, как Рокси шепчет что-то брату, а он слушает и смотрит на меня не отрываясь. Я решила не обращать на тебя внимания и проверила твой подгузник – полон доверху! Тогда я помыла тебя и стала переодевать, и тут Джексон подошел ко мне.

– Слушай, если хочешь влепить мне по роже грязным памперсом, валяй, имеешь право, – сказал он.

– С какой радости? – Я засмеялась.