Дневник последнего старца Оптиной пустыни

Дневник последнего старца Оптиной пустыни
Никон Оптинский, Исповедник Преподобный

Наставления Оптинских старцев #1
Никон Оптинский – священнослужитель Русской православной церкви, иеромонах. Ближайший ученик старца Варсонофия, пламенный молитвенник и любвеобильный пастырь, самоотверженно исполнявший старческие служения уже после закрытия Оптинской пустыни, претерпевший мучения от безбожников и скончавшийся в изгнании, как исповедник. Перу преподобного Никона Оптинского принадлежат такие замечательные святоотеческие произведения: «Завещание духовным детям», «Дневник последнего старца Оптиной пустыни» и «На Господа возвергаю надежду».

Никон Оптинский

Дневник последнего старца Оптиной пустыни

Молитва последних Оптинских старцев

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступивший день.

Дай мне всецело предаться воле Твоей святой.

На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.

Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на всё святая воля Твоя.

Во всех словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.

Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.

Господи, дай мне силу перенести утомление наступившего дня и все события в течение его.

Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать, благодарить Тебя за всё и любить.

Аминь.

Часть первая

Дневник

1907 год

28–29 января

Теперь я в первый раз намереваюсь серьезно и осмысленно говеть. Я только теперь понял всю необходимость, всю святость, все величие этих двух Таинств: покаяния и приобщения Тела и Крови Христовых. Все пророки, апостолы и Сам Христос Спаситель и Его Предтеча – Иоанн Креститель – все они начинали свою проповедь словом: «Покайтесь».

Тяжело, когда совесть нечиста, когда сознаешь себя виновным. Нам необходимо покаяться, сознаться в своих грехах, высказать все, что нас тяготит, тогда нам становится уже как-то легче. А здесь наше исповедание своих грехов принимает Сам Господь наш Иисус Христос. Он милостив, Он любит нас, Он имеет власть простить нам наши грехи, Он разрешит нас от ужасного бремени греховного, успокоит нашу совесть и подкрепит нас. Вот что нам дает это Таинство, но только в том случае, если мы искренно сознаем себя виновными, искренно каемся в своих грехах и надеемся на Божию милость, ибо Он принимает всякого грешника, самого ужасного, положительно утопающего в грехах, пусть только он будет смирен сердцем, сознает свою виновность и придет ко Христу с покаянием не показным, а искренним. Вот если мы будем смотреть на покаяние так, то, приступая к нему, мы должны будем сознать все величие этого Таинства и потому приготовить себя надлежащим образом.

Приготовление к Таинству покаяния должно состоять в самоуглублении, посте и молитве. Для того, чтобы сознать все свое недостоинство пред Богом, увидеть все свои грехи, увидеть всю грязь и низость своей жизни, необходимо углубиться в самого себя и разобрать все свои поступки. Пост необходим для нас при этом, как умерщвление плоти, для того, чтобы оторваться от плоти и всего земного и мыслить о Боге, о небесном.

Справедлива пословица: «Чем больше ешь, тем больше хочется». Если мы утолим только голод и жажду и займемся делом или станем молиться, нас еда не будет отрывать от нашего занятия. Это я сам на себе испытал. Тогда как-то чувствуется, что сущность жизни не в еде, ни в чем-либо земном, а в высшем, духовном мире человека, не в утолении страстей, а в стремлении к свету, истине, Богу.

Стремление познать истину есть первый признак духовной жизни человека, без этого человек духовно умирает. Если же мы угождаем плоти, то ее потребности растут неимоверно быстро, так что подавляют всякое духовное движение души. Нас тогда не интересуют высшие духовные вопросы, весь наш интерес сосредоточивается исключительно на земном: на удовлетворении страстей и похотей плоти. Жалок тогда человек, хотя очень часто и не сознает этого. Напротив того, человек постящийся отрезвляется, совершенствуется нравственно. Конечно, пост, если не сопровождается молитвой и духовной работой, не имеет почти никакой цены.

Пост не есть цель, а средство, пособие, облегчающее нам молитву и духовное совершенствование. Молитва, если только искренна, имеет великую силу. Сам Иисус Христос о силе молитвы, произносящейся с верою, говорит: «Все, что просите от Отца во имя Мое, даст вам», и «Если с верою скажете горе сей: «иди и ввергнись в море», будет вам». Поэтому мы, не будучи в состоянии сделать что-либо доброе, должны прибегать к молитве, как единственному спасительному средству в нашей немощи.

Знаю по себе. Хочу и не могу. Хочу делать добро, а делаю зло. Я даже не могу отличить белого от черного, зла от добра. Жалкое, ужасное состояние, в котором только и может помочь молитва, молитва покаянная.

Да, я вижу единый исход из моего положения – это покаяние и приобщение Святых Тайн. Прежде должен очистить себя покаянием, а затем принять в себя Тело и Кровь Христовы. Великое Таинство – покаяние, но еще более величия и святости являет приобщение. Здесь я принимаю в себя Самого Иисуса Христа, Его Пречистое Тело, Его Кровь, Его Божество. Я соединяюсь с Ним самым тесным образом. «Пияй Мою Кровь и ядый Мою Плоть во Мне пребывает и Аз в нем», – говорит Сам Спаситель. Всю важность, всю необходимость этого Таинства для нас мы видим из слов Спасителя, что только вкушающий плоти Его живет, а тот кто не вкушает, не имеет в себе жизни. Да, велико и необходимо для нас это святое Таинство, но и страшно.

Как я, недостойный и грешный, подойду к Святой Чаше? Ведь я не жизнь, а осуждение найду в Ней. Ибо всякий вкушающий недостойно, «суд себе яст и пиет». Да, страшно.

Поэтому я должен всю эту неделю, начиная с понедельника, ходить в церковь и дома молиться и, углубившись в себя и сознав свое недостоинство, приступить к Таинству покаяния с искренним желанием исправить и переменить свою жизнь. Затем, все-таки будучи очищен, я со смирением и уже не с таким страхом приступлю к принятию Тела и Крови Христовой. Это несомненно поможет моему желанию стать человеком и, может быть, хоть немного, да откроет глаза.

Я не имею в себе жизни. Теперь это мне вполне понятно: я ни разу не говел, не исповедовался, не приобщался. Ни разу, это ужасно. Что толку, что я каждый год ходил говеть? Какой смысл в таком говении? Еще в прошлом году я, пожалуй, молился, когда приступил к Чаше, но этого далеко недостаточно.

Помню, как жалко было расставаться с миром, с плотскими наслаждениями, да я и не хотел вовсе с ними расставаться. А это разве покаяние? Нет, тут только одна форма, внешняя сторона. Так не должно быть.

Теперь я решил исправиться, хочу переменить жизнь и, кажется, хочу искренно. Если так, то для меня теперь имеет смысл говеть, ибо я намерен говеть по-настоящему, как следует. Я даже надеюсь, что это послужит основанием к моей дальнейшей жизни и деятельности.

Я хотел еще в рождественский пост говеть, но прозевал, да тогда мои теперешние мысли едва нарождались. Завтра (впрочем это будет сегодня) я, если даст Бог, пойду к Батюшке. Поговорю, авось, разъяснит хоть немного, да, как человек уже пожилой и, по-видимому, верующий, может быть, даст добрый совет.

29—30 января

Вчера я высказал мысль, что главный признак духовной жизни есть стремление к познанию истины. Я вдруг усомнился: а может быть, это не так? Но подумал и вижу, что сказал вчера правду.

В древности Сократ, ученейший философ, умирая, сказал: «Я знаю только то, что ничего не знаю».

Да, истина непостижима. В то время как приближаешься к ней, кажется, что удаляешься, по крайней мере, видишь ее все выше и выше над собой. Все слабее и ничтожнее кажется нам наш ум в сравнении с ней. Все это так.

Но Сократ жил до Рождества Христова, и ему истина, возвещенная Христом, была неизвестна. Для нас же она открыта. Да, нам указано, где ее искать. Она – во Христе Иисусе. Но все-таки она непостижима, мы можем только более или менее приблизиться к ней; сама же по себе истина никогда не откроется, если человек того не захочет.

Путь к познанию истины труден, очень труден, особенно для меня и для всех, подобных мне, грешников. И путь этот труден только сначала, потом он становится более приятным. Путь к познанию истины есть добродетель, любовь и жизнь по совести при вере в Бога. Трудно попасть на этот путь, ибо он требует самоотверженности, готовности на все, что бы там ни представилось. Смиренный человек может пойти по этому пути, а гордый не сможет. Вот этот-то путь к познанию истины и есть духовная жизнь человека, и человек, не идущий этим путем, мертв духовно.

У священника не был, потому что была всенощная. Говеть я начал. Был у обедни в Казанском соборе. Очень удобно, обедня там приблизительно в 10 часов. Служат порядочно. Очень хорошо вынимают просфоры. Завтра тоже надо к обедне. Надо молиться и молиться как можно больше и усерднее.

8 июня

Я несколько раз собирался написать то, что пишу теперь. Когда мы с Ваней (братом) были в Оптиной пустыни и хотели поступать в число братии, именно тогда обстоятельства подошли так, что нам необходимо стало опять возвратиться в семью. Все монахи, которые постарше, советовали пожить еще в миру, а о. архимандрит прямо не хотел принять. Тогда мы решили ехать домой, но…

Он приказал нам зайти к нему проститься. Приходим. Он дал нам общие правила молитвы и жизни, но сначала благословил иконами. Его слово при благословении особенно запомнилось мне:

«Благословляю Вам, Николай Митрофанович, на радость родных и знакомых, и на пользу души Вашей». При этом он благословил меня маленькой иконой Божией Матери «Споручницы грешных». Не знаю почему, но это я даже решил записать.

Н. Беляев.

1908 год

Январь

10 января

Прошлый год мы приехали сюда 24 февраля, а из Москвы выехали 23 февраля. Приехали сюда часа в четыре, была суббота. В воскресенье начиналась масленица.

Прожили в миру восемь месяцев, причем время от времени мы наведывались в Оптину.