Программист жизни

Борис поднялся на крыльцо. Запищал кнопками телефона. Кому он звонит? Надеюсь, не мне, чтобы предупредить о несостоявшейся встрече. Я сунул руку в карман, попытался отключить звук телефона, но не смог определить на ощупь нужную кнопку. Борис, к счастью, звонить передумал. Но, видимо, что-то почувствовав, повернулся в мою сторону и поднял телефон на уровень глаз. Послышался щелчок камеры. А в следующий момент Борис закричал неестественно тонким голосом, полным то ли ужаса, то ли восторга:

– Стас!

И тут я понял, что ждал именно этого. Ждал все это время, пока шел за Борисом. Ждал и надеялся, что дождусь – увижу брата, живого, повзрослевшего. Я резко повернул голову назад, думая, что Стас стоит у меня за спиной, но там никого не оказалось. Тогда я бросился к Борису. Растерянно улыбнувшись, он слегка отступил, уперся спиной в стену салона, ужасно побледнел и стал сползать по ней вниз.

Когда я к нему подбежал, Борис был без сознания. Понадобилось немало времени, чтобы привести его в чувство. Хотя я с ним совсем не деликатничал: тряс за шиворот, довольно чувствительно хлопал по щекам. Мое разочарование вылилось в злость на Бориса.

Наконец он открыл глаза, но взгляд его был туманным и безумным.

– Виктор? – жалобно спросил он. – Ты видел Стаса?

– А он здесь?

Я снова огляделся – никого. Мы были одни, двое безумцев, на этой пустынной улице.

– Вставай, – сказал я Борису. Он попытался подняться, но не смог.

Мне с трудом удалось поставить его на ноги, колени его подгибались, тело совершенно не слушалось, Борис то и дело норовил снова сползти вниз. Почти волоком я дотащил его до скамейки, посадил. Вся злость на него прошла, теперь я почему-то испытывал к нему жалость.

– Ты знаешь, где Стас? – спросил я вполне мирно. Борис не ответил. Смотрел на меня сумасшедшим взглядом и молчал. – Вы договорились с ним здесь встретиться?

Борис как-то жалобно усмехнулся и опять промолчал.

– Ну объясни же хоть что-нибудь!

– Не могу. Ты все равно не поверишь, – еле слышно проговорил он и попытался подняться со скамейки, но тут я опять на него разозлился.

– Говори наконец, где мой брат! – закричал я и толкнул его назад.

– Отстань! – тоже разозлившись, вскрикнул Борис. – Ведешь себя как полный придурок! Я не знаю, где твой брат, и вообще оставь меня в покое!

Он поднялся и пошел, а я потащился за ним. Что мне было делать? Не бить же его. Несколько раз я пытался с ним заговорить, но он только пожимал плечами, хмыкал и ничего не отвечал. Тем же путем мы вернулись к его дому.

Отмычку он мне все же дал, но искал ее так долго, копаясь в различных ящиках и коробках, что у меня сложилось полное убеждение: он не сегодня ее сделал, она у него была. Почему же он не захотел продать ее утром? Странный он тип!

Я расплатился с Борисом и поехал в квартиру родителей.

* * *

Открыть дверь оказалось на удивление легко. Все-таки Борис, что бы я теперь о нем ни думал, мастер от бога – его технические штучки выше всяких похвал. Я вошел в квартиру, огляделся, соображая, куда мама могла сложить вещи Стаса. Если вообще их не выбросила, на что я втайне надеялся. Абсурд, конечно! Покупать отмычку, тайно пробираться в квартиру, и все это только для очистки совести. Ну не мог я обмануть Полину, сказав, что плеера нет, даже не попытавшись его разыскать.

Мне представился большой белый чемодан с оторванной ручкой. Был у нас когда-то такой. Кстати, ручка оторвалась из-за Стаса. Ему тогда было года четыре, мы поехали в Питер к маминой сестре в гости. На перроне была ужасная толчея, мама вела его за руку, но он испугался и свободной рукой вцепился в чемодан, который нес папа. Стас… да нет, тогда он был никакой не Стас – Стасик, Стаська, Стасенька – так тянул книзу, что ручка не выдержала и оторвалась.

Где может быть этот чемодан? На антресоли между кухней и прихожей или в кладовке. Или еще где-нибудь. Я методически обшарил всю квартиру, но белого чемодана так и не нашел. Зато в шкафу в нашей бывшей комнате обнаружил огромную картонную коробку, тщательно заклеенную со всех сторон скотчем. Сходил на кухню, принес нож. Открыть удалось ее с большим трудом. Но зато как же мне повезло! Или, наоборот, не повезло. В коробке оказались чуть ли не все вещи брата. Даже записная книжка и телефон. И, что самое главное, плеер.

Записную книжку, телефон и плеер я положил в пакет, аккуратно заклеил коробку, поставил на место, скрыл следы своего пребывания и вышел из квартиры. Пробыл там минут двадцать, не больше, но все это время меня не оставляло ощущение, что я делаю что-то противозаконное. Дверь закрылась так же легко, как и открылась, спасибо техническому гению Борису.

* * *

Ситуация с Борисом, воровское посещение родительской квартиры – все это оставило неприятный осадок. Полина сразу почувствовала, что настроение у меня хуже некуда, хоть я и старался это скрыть. Мы поужинали, натянуто, принужденно разговаривая на совершенно неинтересные, пустые темы, потому что о главном сейчас не решались заговорить. Я видел, что Полине не терпится начать работать с плеером, поэтому сразу после ужина мы и приступили к делу. Полина села в кресло, я протянул ей плеер. Не знаю, что чувствовала она, а мне было не по себе. Еще никогда нам не приходилось «подсматривать» за своими близкими. А кроме того, я за нее боялся.

Полина прикрыла глаза, настраиваясь. У меня жутко заколотилось сердце… И тут раздался звонок в дверь. Мы оба синхронно вздрогнули.

– Кто это может быть? – испуганно спросила Полина.

– Не знаю, двенадцатый час, время, скажем, не самое подходящее для визитов.

Снова раздался звонок. Бросив на Полину тревожный взгляд, я пошел открывать. Сначала мне представилось, что это Стас. А потом в голове замелькали картины несчастий, одна страшнее другой: мои родители решили раньше вернуться с дачи, по пути попали в аварию; в доме Полининых родителей произошел пожар… На пороге стояла и радостно улыбалась моя двоюродная сестра из Питера Людмила. Вернее, Людочка – все и всегда почему-то звали ее только так. Впрочем, и она сама всех называла исключительно ласкательными именами. Я испытал такое облегчение, что не передать. Хотя появление Людочки да еще в такой неподходящий момент уже само по себе несчастье. Совершенно несуразная особа, моя двоюродная сестрица. Жутко эмоциональная, часто не по делу активная, страшно утомительная, а главное, невыносимо болтливая.

– Привет, Витюша! – весело прощебетала она и залилась счастливым смехом. – Приятный сюрприз, не правда ли? – Людочка шагнула в квартиру и широким шутливым жестом бросила в угол прихожей большую дорожную сумку. – Принимайте гостью! Вообще-то я не хотела устраивать никаких сюрпризов, звонила тебе весь день, но у тебя телефон отключен. Наверное, разрядился, а ты и не знаешь. Ах ты, растяпа. – И она звучно поцеловала меня в щеку.

– Телефон у меня украли, – весело, невольно перенимая ее тон, сказал я.

– Да?! – Людочка с наигранным ужасом на меня уставилась. – Так найди вора, ты же сыщик. – Она мельком взглянула на себя в зеркало, быстрым жестом поправила прическу, хотя, на мой взгляд, поправлять там было особо нечего: свои прекрасные ярко-рыжие кудрявые волосы она постригла почти под корень. Людочка, по профессии визажист, то и дело экспериментировала со своей внешностью, искала тот единственно неповторимый образ, который наконец поможет ей обрести счастье. В личной жизни ей катастрофически не везло: за свои неполных тридцать лет Людочка уже три раза выходила замуж, и все неудачно. – Нет, серьезно, ты в полицию заявил?

– Нет еще.

– Заяви обязательно, сейчас телефоны на раз-два-три находят. – Она опять глянула в зеркало, нахмурилась: новый образ ее явно не устраивал. Интересно, что она предпримет в следующий раз – подстрижется наголо и разрисует лысину ромашками?

Людочка разулась, сняла куртку, под ней у нее оказалась невообразимого цвета футболка. Ярко-желтые брюки были какого-то странного покроя – на бедрах висели мешком, а книзу сильно сужались.

– Проходи! – пригласил я.

– Ага! – Людочка изобразила на лице восторг, готовясь встретиться с Полиной. Я немного задержался в прихожей, вешая ее куртку и переставляя на тумбочку сумку. – Полюшка! – заверещала она в следующий момент. – Сто лет тебя не видела!

Полина улыбалась, но я видел, что она раздосадована. Плеер лежал на маленьком столике рядом с креслом. Ну да, «встречу» со Стасом теперь придется отложить на неопределенный срок. Я прекрасно ее понимал, но, хоть это и нечестно было с моей стороны, испытывал облегчение и втайне радовался, что все сорвалось.

– Как поживаете, дети мои? – разливалась Людочка и, не выслушав ответа, продолжала: – А я к вам в творческий отпуск.

– В творческий отпуск? – переспросил я. – Это как?

– Хочу у вас поучиться, набраться опыта. Вы ведь мне не откажете в помощи? – Она хитро прищурилась, посмотрев в мою сторону.

– Конечно, поможем. Ты только скажи, в чем.

– Да вот, послала я свой салон красоты к чертовой матери, достало все, сил нет. – Людочка устроилась в кресле напротив Полины, закинула ноги на подлокотник. – Представляете, одна дурында, моя клиентка, распустила про меня слух, будто я применяю просроченную косметику. У нее рожа какой-то сыпью покрылась, уж не знаю отчего, ананасов, может, пережрала. Она решила, что от пудры. Подняла шум, думала в суд подать. До этого, слава тебе господи, дело не дошло, но всех постоянных клиенток распугала. Хотели меня попереть из салона, да я сама ушла. – Людочка расхохоталась, хотя ничего смешного в этой ситуации не было. – Теперь решила коренным образом изменить род деятельности. Собираюсь открыть у нас в Питере детективное агентство. Как вам моя идейка?

Я не знал, что и сказать. Людочка-детектив – это сильно. Посмотрел на Полину, она с трудом сдерживала смех.

– Одобряете? – Людочка обвела нас взглядом. – Не одобряете, – заключила она по нашим лицам и тяжело вздохнула.

– Да нет, – поспешил я ее успокоить. – Просто все это… несколько неожиданно. И потом, нужна лицензия, а для этого – подходящее образование.

– Я очень легко обучаюсь, – возразила Людочка, надувшись.

– Это прекрасно, но корочки. Понимаешь, диплом – это, конечно, чистая формальность, но без него лицензию тебе не дадут.

– Жаль. – Людочка совсем скисла. – А я думала у вас поучиться. Свое дело хотелось открыть. Быть частным детективом – куда интереснее, чем рожи этих заносчивых дурынд малевать целый день. Да и прибыльнее, наверное. – Она обвела взглядом комнату, но, видно, не усмотрев доказательств прибыльности, рассмеялась и беззаботно махнула рукой: – Но главное – интересно. Деньги – дело десятое. А я чувствую, что у меня бы получилось.