Программист жизни

– Знаю. – Я почувствовал, что она улыбнулась. – Неужели ты думал, что я ничего не чувствовала?

– Прости.

– Простила. – Полина вздохнула и чуть-чуть от меня отстранилась. – Так что же случилось?

– Ты же знаешь, у меня сегодня увели телефон, – начал я опять не с самого главного – с самого главного никак не получалось начать.

– Ну да… И что?

– Борис одолжил мне свой старый. А там…

Я замолчал, не представляя, как все это рассказать. Совершенно ведь дикая история получается.

– У меня был брат, – предпринял я новую попытку и опять замолчал.

– Я помню, ты рассказывал, – каким-то осторожным и немного удивленным голосом – ведь эта тема в нашей семье табу – проговорила Полина. И добавила еще осторожней: – Младший брат Стас, года на четыре тебя моложе.

– Да. Он погиб в восемнадцатилетнем возрасте, и вот…

Я не знал, как продолжить. Голос сел, слова просто отказывались выговариваться. Полина тоже молчала, не зная, как мне помочь. Я откашлялся, но это не помогло.

– В общем, сегодня, – сиплым голосом сказал я, – в телефоне Бориса обнаружилась фотография моего брата. И на этой фотографии Стасу тридцать лет.

Полина так долго ничего не говорила, что я подумал: она не услышала или не поняла, что я ей сказал. Потом расцепила руки – все это время она меня обнимала – и вышла на кухню. Я услышал, как хлопнули дверцы шкафа, что-то звякнуло, с чмокающим звуком открылся и закрылся холодильник. Через пару минут Полина вернулась в комнату, неся на подносе коньяк, две стопки и очищенный, нарезанный кружочками банан на тарелке.

Мы молча выпили. И почти сразу мне стало легче. Хотя от банана в качестве закуски слегка замутило.

– Я так понимаю, – заговорила Полина, – возможность фотошопа ты проверил.

– Проверил.

– Но… может, на фотографии не он?

– Он.

– Тогда… – начала Полина и замолчала. Я понял, о чем она подумала. Полина шла по тому же пути, что и я, – перебирала все те же варианты. Впрочем, никакого другого пути тут и быть не могло. И никаких других вариантов. Если, конечно, не считать четвертого: я просто сошел с ума.

– Это невозможно, – я вздохнул и налил себе еще коньяку. – Ты будешь?

– Нет, спасибо.

– Стас погиб на моих глазах. Ошибка исключена.

Я покрутил в руке стопку, осторожно поставил на поднос, стараясь, чтобы она не звякнула. Но она все же звякнула, задев бутылку. И вся картина гибели брата вдруг опять высветилась у меня в голове, совсем как тогда, много лет назад в нашей с братом общей комнате.

– Колокола, – сказал я опять неестественно сиплым голосом, – этот набат черных колоколов преследовал меня несколько лет. Я долго старался забыть… но они все звучали и звучали. Невыносимо! Он слушал «Black Sabbath». Знаешь, у них есть такая одноименная композиция «Черный шабаш». Вот она и звучала тогда. Стас перед выходом перетащил на плеер папку с моей музыкой. Он раньше никогда не слышал «Black Sabbath». И тут не успел дослушать.

Я снова, уже специально, стукнул стопкой о край бутылки, послушал звон – он так долго не стихал, будто не только стопка, но и бутылка была из хрусталя.

– Все случилось недалеко от нашего дома. Было ужасно жарко. Мы решили купить мороженого. Я встал в очередь, а Стас отошел в тенек под клен. Не знаю, что его на дорогу понесло. И в какой момент он туда дернул. Буквально минуты за две до этого я оглянулся – он спокойно стоял, слушал плеер. Он тогда вообще с ним не расставался. Меня просто бесила эта его привычка: ей-богу, жить как с глухим. Я хотел у него что-то спросить, но понял, что он меня не услышит, и отвернулся. А тут как раз моя очередь подошла.

Я посмотрел на Полину. Она сидела в кресле, обхватив колени руками. На лице была такая скорбь, что я не выдержал, отвел глаза. Мне казалось, что она меня видит. Мне часто так кажется!

– Этот дьявольский скрежет, этот истерический визг тормозов тоже долго меня преследовал. И стук, и… Все побежали к дороге: и люди из очереди у киоска с мороженым, и прохожие, и продавцы ларьков. Я тоже побежал, уже зная, что там мой брат.

Я сказал, что Стас погиб на моих глазах, но это не совсем так. Я не видел момента, когда его сбила машина. Хотя… ведь он не сразу умер. Еще минут десять или больше был жив. Все время, пока звучал этот чертов «Черный шабаш».

Стас лежал на дороге. Один наушник выпал – из него-то и слышна была музыка. А я никак не мог сообразить, как выключается плеер. И водитель, который его сбил, тоже почему-то не мог. Он все время был тут, ужасно суетился, ужасно мешал. Пожилой, уже почти старик, совершенно седой. Он не виноват был, его потом полностью оправдали. Но тут ужасно мешал. Я пытался нащупать пульс, но из-за музыки не получалось – плеер был прикреплен к футболке на груди Стаса и сам создавал свой ложный музыкальный пульс. Наконец водитель догадался просто снять с него плеер, и пульс я нащупал. Но слабый, неровный. А когда приехала «Скорая», его и совсем не стало.

Я замолчал. Полина сидела все с тем же выражением на лице, словно меня видела. Я налил себе коньяку, выпил, поставил стопку, специально стукнув о бутылку, вслушиваясь в «свои» колокола. Теперь, после того как я все рассказал Полине, мне не хотелось больше их в себе заглушать. Пусть звучат. Может, что-нибудь и расскажут. Я так мало знаю о двух последних годах жизни брата…

– Плеер, – вдруг сказала Полина.

– Плеер? – не понял я.

– Ведь твой брат умер не сразу, какое-то время жил. Где плеер, который тогда слушал Стас?

– Не знаю. Может, у родителей сохранился. Хотя… вряд ли. Видишь ли, в нашей семье не принято говорить о Стасе. Каждый обвиняет в его смерти себя. И мама, и папа. И я тоже. Стас незадолго до этого несчастного случая проходил курс в реабилитационном центре от наркозависимости.

– Вот как?! – Кажется, Полину это поразило. Ну конечно, она и представить себе не могла, что в нашей семье могли быть проблемы подобного рода. – Он был наркоманом?

– Ну нет, все не совсем так! – с жаром принялся я реабилитировать брата в ее глазах. – Пробовал пару раз покурить травку. Мама узнала, всполошилась. У Стаса была одна неприятная особенность – очень быстрое привыкание ко всему. В детстве у него возникла даже зависимость от санорина. И насморк-то был всего неделю, а отвыкнуть от капель потом долго не мог. Ну вот, мама, как узнала, что он травкой балуется, сразу его в этот центр и потащила. Я тогда был в армии. Мне они, конечно, ничего туда об этом не писали, потом уже рассказали, когда я пришел. Мы думали, что у Стаса какой-то рецидив произошел, какой-то психоз на этой почве. Решили, что он специально под машину бросился. Потому и обвиняли себя. Родители – за то, что недосмотрели вовремя, я… Мне трудно объяснить. Но если бы я знал больше о жизни брата, если бы тогда за этим чертовым мороженым в очередь не встал…

– Да что за ерунда! – возмутилась Полина. – Мороженое здесь совершенно ни при чем. Ты же не маленького ребенка без присмотра оставил. Восемнадцатилетний парень – вполне взрослый человек. Но, знаешь, хорошо бы все-таки достать этот плеер. Я могла бы посмотреть.

– Посмотреть? – На секунду мне стало дурно: неужели и Полина начала сходить с ума, но потом догадался, что она имеет в виду. – Ты хочешь «пообщаться» со Стасом через плеер? Как тогда с браслетом Анны?

Была у нас с Полиной одна детективная история, связанная с журналисткой Анной Дубровиной, погибшей несколько лет назад[1 - См. роман Надежды и Николая Зориных «Формула влияния».]. Полина тогда совершенно случайно установила с ней связь через браслет, который был у той на руке в момент убийства. О своей способности видеть людей, находящихся между жизнью и смертью, Полина знала. И не одно преступление мы с ней благодаря этому сумели раскрыть. Но о том, что Полина может вступать в контакт с людьми в коме спустя много лет после их смерти через предмет, она и не догадывалась. Мы долго не понимали, что события, которые «видит» Полина, относятся к прошлому. Из-за этого едва успели предотвратить одно страшное преступление.

– Ты хочешь узнать, о чем он думал в последний, предсмертный момент? Но как это поможет объяснить фотографию, на которой ему тридцать лет?

– Не знаю. Но мне кажется, поработать с плеером стоит.

– Не стоит! – решительно отрезал я, вспомнив, как тяжело давались ей эти «встречи» с Анной.

– Я буду очень осторожна, а ты станешь меня контролировать. Как только увидишь, что…

– Ничего я не увижу, – перебил ее я, – потому что никаких сеансов не будет!

Мы еще долго спорили. Полине все же удалось меня убедить раздобыть плеер. Но согласился я только потому, что был почти уверен: найти мне его не удастся.

– Ладно, – ворчливо проговорил я и задумался, соображая, как все это осуществить. Спросить напрямую у родителей я не мог. Оставалось потихоньку пробраться в их квартиру и самому поискать плеер. Сейчас для этого было самое благоприятное время: мама с папой жили на даче. Но ключей от квартиры у меня нет. Придется обратиться к Борису. У него, конечно, найдется какая-нибудь электронная отмычка, чтобы открыть дверь. А если нет в данный момент, то он сможет ее достать или сделать.

– Я постараюсь раздобыть плеер, – заверил я Полину. – Хотя эта затея мне не нравится.

– Хорошо, – Полина, о чем-то размышляя, покивала головой. – Думаю, у меня получится тебе помочь.

Мы еще немного посидели и легли спать. Я с трудом представлял, как смогу заснуть, но все же заснул.