Петербург. Выставки и художественные дела

Петербург. Выставки и художественные дела
Николай Николаевич Врангель

«Царское Село… Сколько воспоминаний связано за два века с резиденцией русских Императоров, какие восхитительные памятники искусства представляют эти дворцы Растрелли, сколько дивных созданий красоты внутри их!..»

Николай Врангель

Петербург. Выставки и художественные дела

Царское Село… Сколько воспоминаний связано за два века с резиденцией русских Императоров, какие восхитительные памятники искусства представляют эти дворцы Растрелли, сколько дивных созданий красоты внутри их! Сколько исторических легенд сложилось в два столетия вокруг Села Царского, где жили Елисафет и Екатерина Великая, где Пушкин писал:

Не се-ль Елизиум полнощный,
Прекрасной Царско-сельской сад,
Где льва сразив, почил орел России мощный
На лоне мира и отрад…

Все это вспомнилось, когда шли приготовления к выставке Царского Села по случаю двухсотлетнего его юбилея. И думалось, что воскреснут забытые страпицы прошлого… Всякая выставка имеет смысл: либо как ретроспективное воспоминание, либо – отрешившись от него – просто как поучительное собрание полезных или красивых предметов.

Это ожидал я увидеть и на Царскосельской выставке, но этого не увидел…

Подъезжая к прекрасному вековому парку, уже чувствуешь возмутительное нашествие варваров. Там, «где каждый шаг в душе рождает воспоминанье прежних лет» – расположены балаганы «с гербами городов», живорыбные садки, палатки Кебке… Подле восхитительной Камероновой галереи разбиты на лужайке какие то «плантации». Внутри дворца еще возмутительнее издевательство над реликвиями прошлого. В павильоне у Большего пруда в непонятном сочетании стоят кареты, перетащенные сюда из Конюшенного музея, лошадиные чучела и пушки.

В Камероновой колоннаде устроен – и не плохо – ряд исторических комнат. Но что за нелепость «устраивать» подражание там, где есть подлинные образцы! Пустите во дворец с его амфиладой комнат, с его затеями Растрелли и Камерона, откройте двери, поставьте руководителей, которые растолкуют непосвященным историю Царскосельских реликвий. Читайте лекции по искусству в этих дворцовых покоях, где – и архитектура, и скульптура, и живопись и где, главное, «история Царского Села». Устройте и другой, «показательный» отдел, – но не устраивайте его там, где он быть не смеет…

В «Камероновых комнатах» есть случайно отличные предметы: мебель, часы, портреты, бюсты Александра и Константина, изваянные Шубиным.[1 - В следующем № «Аполлона» мы дадим репродукции этих предметов.] Интересен и маленький музей Царского Села, умело собранный Н. Е. Макаренко; впрочем, он ведь мог быть устроен и без выставки.

Но не оправдывают эти красивые мелочи нелогичность всего предприятия. Как посмели, как могли, как отважились устроители этой нелепой затеи вторгнуться со своей демократической безвкусицей в дивно-прекрасную резиденцию многих царей, в тихий приют искусства? Как допустить, чтобы подле Царскосельского Адмиралтейства изрыгали машины петербургский и московский шоколад, а в Эрмитаже под сенью дивных плафонов стояли кривые щиты с открытыми письмами японской войны или с гравюрами «Казаки в Париже»?

У нас случается столько нелепостей, столько курьезов и неосмысленных затей, что никто даже не удивляется подобным забавам. Но надо кричать, надо возмущаться тем непониманием лучших заветов прошлого, той неурядицей в уме, что позволила не только задумать, но и осуществить выставку, подобную Царскосельской. Мне скажут, что полезны здесь педагогические пособия, что поучителен павильон землеустройства и что доходен скверный ресторан на острове? Но мне нет дела ни до коммерческих предприятий, ни до наград, что получат экспоненты… Я знаю одно, что здесь проявилось в полной силе некультурное равнодушие к прошлому и забвение исторических традиций.

И я знаю, что хоть и не пострадал парк и не вырублены деревья, и стоят на своих местах дворцы, но я видел, как в нелепом уродстве сочетались они с новосозданным безвкусием. Ведь, по примеру этого, отчего не пустить – хотя бы на неделю – мелочную лавочку в Эрмитаж или дрессированных слонов в Александринский театр? Традиции прошлого священны не только в материальном смысле, но и в духовном. Оскорблены и унижены будут, на мой взгляд, те люди, что позволят себе повесить рядом с картиной Леонардо живопись по атласу какой-нибудь барышни, или те, что после Рихарда Вагнера будут слушать Михаила Иванова. Для них, для этих «талантов» есть другие места… Устраивайте выставки на острове Голодае, выставляйте открытки в магазине Пето, по не смейте рядом с созданиями искусства водружать, прикрываясь историей, бессмысленную и ничем не оправдываемую торговую лавку…

Выставка затеяна нелепо и не имеет она ни художественного, ни исторического для Царского Села значения. Или, быть может, художественны: виды Новой Земли работы какого то Писахова и вологодские мельницы, изображенные на фарфоре? Или – «История Села Царскаго»: «войны Александра I вне пределов России», несгораемые шкафы, петербургская красильня, русская вода Si-Si, «заграничные воды» Синалько, бананы и сигары La Habanera?

    «Аполлон», № 7, 1911

notes

Сноски

1

В следующем № «Аполлона» мы дадим репродукции этих предметов.