Чародей: Досье Петербурга. Досье 1–3

– Сестренка, про тебя все говорят, что у тебя талант детей снимать. Я сам смотрел на фотографии других – у тебя они действительно живыми и интересными выходят. Да и детям ты нравишься.

– Просто я веду себя с ними не как с детьми, а как с взрослыми. Пусть и маленькими по размеру, но взрослыми. Ты опять пиццу заказал?

– Да, в той, что мы с тобой обнаружили. Твоя коробка сверху.

Она быстро скинула верхнюю одежду и ботинки, и с энтузиазмом впилась зубами в кусок пиццы.

– Значит, лаборатория?

– Адреса нет, но я уверен, что Ротонда.

– Ты ее проверил?

– Насколько было возможно, не заходя вовнутрь. Снаружи – все чистенько, что бы там ни творилось, стены ничего не пропускают. И Порога внизу уже нет, народ затоптал, за годы. Только в квартирах наверху должны быть небольшие. Вот только…

Она замерла, не выпуская куска изо рта, и вопросительно глядя на меня.

– Не знаю. На носу – самый короткий день в году. Зима в максимальную силу войдет. Потом – праздники, табуны народу, которым заняться нечем… И очень длинные ночи, а ты сама знаешь, насколько разная гадость темноту любит.

Она кивнула.

– Диппели звонили.

– Кто именно из них?

– Игорь. Документы на собственность готовы, завтра привезут. Интересовался как у тебя дела, и сказал, что остальные пока по миру разъехались, но все ждут результата. Еще сказал, что они обшарили все места в Европе, где Бальзамо останавливался, и пробыл дольше чем пару дней, и ничего не нашли, так что вся надежда либо на этот город, либо на архивы Церкви.

– А они туда влезть смогут?

– Не уверена, что это даже Совету было бы под силу.

Я кивнул.

– Ладно, сестренка… Видимо мне придется сунуться в Ротонду. Какие планы у тебя на завтрашнюю ночь?

Она тяжело вздохнула.

– Тебе там от меня пользы будет, как от ребенка с хлопушкой на перестрелке. И зачем именно ночью?

– Сама знаешь. Днем все тихо может быть, а ночью все и начинается… И я не тащу тебя в сам дом, постоишь снаружи. Мне…

Она мягко коснулась руки.

– Тебе нужна моральная поддержка, якорь, к кому возвращаться, и кто-нибудь, кто сможет обработать раны, если ты по голове получишь.

Я кивнул.

– В основном мне надо чувствовать, что я не одинок.

Мы помолчали, а потом она сказала:

– Ты пойдешь туда, и сделаешь все, что требуется, после чего – вернешься ко мне. Потому что ты хоть и идиот, что туда пойдешь, но ты – мой идиот. И я в тебя верю. Ты понял?

Я усмехнулся.

– Да.

– И даже не думай, что может быть как-то иначе… И, да, на праздники я пригласила Светлану. Так что будь паинькой, и не домогайся до девушки. По крайней мере – при мне.

– Я сам хотел ее пригласить.

– Тогда почему ты этого не сделал?

– Дай угадаю… Потому что я – идиот?

– Именно.

На следующий вечер, я ждал сестру прямо перед входом в здание, и наблюдал за входившими и выходившими в него людьми.

Разумеется, было много молодежи, которая шла туда звеня бутылками, были и залетные туристы, некоторые даже целыми группами, с экскурсоводом…

Но в какой-то момент, я приметил девушку, которая вышла из здания, но я был уверен, что она в него не входила.

Рискнув, я посмотрел на нее Зрением, и, тихо зашипев, сразу же убрал его.

Это была одна из зимних сидхе, и она, завидев, что я обратил на нее внимание, направилась ко мне.

– Ты что-то хотел, смертный?

Я отрицательно качнул головой.

– Мне ничего не нужно от вас, леди.

Она внимательно осмотрела меня, и тихо рассмеялась.

– А по тебе – так и не скажешь, чародей. Я могла бы рассказать тебе о том доме, за которым ты наблюдаешь, и обо всем, что тебя ждет внутри.

– Нет, благодарю.

– Я могла бы даже уберечь тебя там от смерти…

– Какой ценой?

– Цена была бы адекватной, чародей.

– Простите, леди, но я в третий раз отвечу вам отказом. Мама и папа учили меня вообще не разговаривать с незнакомыми сидхе.

Она поморщилась.