Чародей: Досье Петербурга. Досье 1–3

В конце концов, у нас с сестрой есть семейные медальоны, которые для нас – тоже сосредоточие того, во что мы верим.

В общем, чем больше я думал об этом месте, тем крепче росла моя уверенность и в том, что если я что-то и найду, то именно там, но тем больше не хотелось мне туда идти. Нет, разумеется, была вероятность и того, что он припрятал свои записи где-то еще, и проверить другие адреса стоило, но…

Но с неприкрытой спиной туда соваться не хотелось. Хотелось свистнуть всю тяжелую артиллерию, чтобы получить максимум поддержки. И основной проблемой было то, что вот именно артиллерия мне была и недоступна.

Помните, что я уже не один раз говорил о том, что дайте алхимику время на подготовку, и он способен будет потягаться с кем угодно? В отношении этого дома у меня такой уверенности не было.

Дверь квартиры открылась и вошла Фая.

– Прости, что я на тебя так накинулась, – тихо сказала она – просто я чувствую себя бесполезной. Ты прав, ты убегался, устал, а я…

– А ты – занимаешься тем, на что я не способен. От интернета и телефонов, и до заботы о нашем быте, на что у меня просто времени бы не хватало. И это ты меня прости, просто решение было спонтанным. Мне стоило бы с тобой посоветоваться, и подключить тебя к вопросу.

Я обнял сестру, и, видимо, она почувствовала мое настроение.

– Что-то нашел?

– Да.

– Что-то плохое?

Я вздохнул.

– Скорее всего – это Ротонда.

– Та самая, или одна из остальных?

Я недоуменно посмотрел на нее.

– Остальных?

– Говорят, что когда-то, в Питере было шесть ротонд. Сейчас осталась только одна, в центре.

Я замер.

– Этому есть какое-то подтверждение? И… Как они располагались?

– Насчет подтверждения – не уверена, это считается мифом, но если верить этому мифу, то располагались они так, что образовывали два равносторонних треугольника.

Схватив лист бумаги, я быстро начертил символ, после чего дополнил его рядом линий.

– Таким?

– Да.

– Соломонова печать. Если хоть какое-то подтверждение этому найдется, то… О звезды… Если на город и правда накладывали Соломонову печать, а потом ее разрушили, оставив только одну точку, то это имеет смысл. И объясняет намного больше, чем хотелось бы… И если это правда, то я, по меньшей мере, смог бы предположить о том, какую защиту мне делать.

– Вит… Я не слишком сильна в христианстве. А что делал Соломон с этой печатью?

– Помимо общения с животными и власти над джиннами? Всего-то ничего. Связал и заточил семьдесят два князя-демона, с их легионами, например… Оставался под практически неуязвимой защитой в войнах, до момента смерти, ну и, разумеется, допрашивал духов…

– Духов смертных?

– Нет, фэйри. Выведывал у них все, что только можно было. Они до сих пор его за это ненавидят.

– Мощная должна была быть штука…

– Не то слово. И сдерживала она всегда крайне мощные силы. И если она и вправду была на городе, а потом ее разрушили, то, скорее всего, последняя оставшаяся точка на карте – это чуть ли не открытая дверь для всего, что ей сдерживали.

Я не знаю, откуда в моей сестре взялось столько силы, но она толкнула меня так, что я пролетел через всю квартиру.

– Не пущу!!!!! Я не пущу тебя туда, идиот!!!!! Ты мне живым нужен!!!!!

После чего до нее дошло, что я приложился головой о батарею, и она кинулась ко мне.

– Прости… Вит, ты как? Ты цел? Бедная твоя голова, ведь еще и недели не прошло… Прости, я не хотела… Но все равно я тебя туда не пущу…

В ее глазах стояли слезы.

Я же издал какой-то звук между мычанием и стоном.

– Сестренка, если я туда и пойду, то уж точно позабочусь о том, чтобы защититься от всего.

– Но печать же сломана…

– Я найду способ ее поправить. Хотя бы временно.

Глава 16

Мне потребовалось не слишком много времени, чтобы удостовериться в том, что версия с Соломоновой печатью, лежавшей на городе – просто лажа, придуманная кем-то ради развлечения. Большую часть этого времени я прошел с картой города и линейкой, ну и сестра помогла, просматривая в сети года постройки домов.

Ребята, если вы придумываете что-то такое, то очень советую вам позаботиться о профессиональной критике. Начнем с того, что верхняя точка печати должна быть самой северной ее точкой. Я не шучу, географически – она должна указывать на север с предельной точностью. Даже если принять во внимание, что единственная оставшаяся может быть любой из них – остается сущая мелочь – время постройки домов. Человек, создающий такую конструкцию, просто обязан выстроить ее почти в одно и то же время, ну, максимум, с разницей в год в обе стороны, да и то вряд ли. И, наконец, если вы утверждаете, что все же это имело место быть – запомните, что постройка дома – это событие, о котором останутся записи. Так что, если он был построен, а потом снесен, чтобы на его месте поставили что-то другое – бумажный след все равно останется. Мы, в конце концов, живем в то время, когда торжествует бюрократия.

Однако, это не отменяло существование Ротонды как таковой, и потенциальная опасность места лишь снизилась с предельной до неопределенной.

Проклятье, я действительно не знал, с чем я могу там столкнуться, а лезть совсем неподготовленным – ну, это проще самому застрелиться, выйдет безопаснее, да и шансов на благополучный исход больше.

За время моих изысканий сестра немного успокоилась, поскольку я, по ее мнению, уже не рисковал встретиться с армией заточенных демонов и прочей гадости, а я ее не стал разубеждать в этом. Не стоит говорить о том, что там может быть что-то и похуже. Вот такой я чуткий и заботливый.

Туристами в городе никого не удивишь, и шляться по разным домам под этим предлогом – самое милое дело, поскольку если до тебя решит докопаться кто-то из жильцов – у тебя есть красивая и интересная история в оправдание. Что примечательно, в Санкт-Петербурге люди довольно серьезно уважают историю своего города, и могут рассказать иногда даже больше, чем ты сам смог бы нарыть. Ну, с поправкой на время, откровенные байки и историческую недостоверность.

Все это я узнал на личном примере, когда отправился в одну из точек своего маршрута, а точнее – на Большую Морскую, в дом тридцать восемь, поскольку именно в этом доме Калиостро жил в свой первый приезд, когда гостил у Ивана Елагина.

Что иронично, сейчас там располагался Союз Художников, вместе с выставочным залом, неизменным для Питера кафе, и магазинчиком рукоделия.

Разумеется, дом массу раз переходил из рук в руки, стены обдирали по полной программе, каждый сантиметр за годы простучали не по одному разу, но, вы же помните, что мы искали следы чародея, а их не так-то и просто найти, даже если вывернуть все наизнанку. Впрочем, их непросто найти, даже если вы чародей. Среди нас как-то очень принято сквалыжничать своими тайнами.

В общем, это был крайне приятный, хоть и совершенно пустой визит. Да, я проверил само здание на потайные ходы и комнаты, мило пообщался за кофе с администратором выставки, и рассказал, что меня здесь так интересовало, а в ответ на это – был направлен на Набережную Кутузова, в дом двадцать четыре, поскольку, как подтвердил мне администратор, здесь Бальзамо жил и встречался по вопросам масонства, но не работал, а вот тот дом – принадлежал когда-то генерал-поручику Виллеру.