Антонов. Последний пожар

Кассир дёрнулся и безвольно свесился на стуле. Председатель и помощник уже немного пришли в себя и с ужасом наблюдали убийство своего соратника.

– Тащите их на улицу, – приказал Шурка.

Не церемонясь, бандиты за ноги вытащили коммунистов из сельского совета и бросили около крыльца.

– Степаныч, давай товарищей ихними приказами накормим, – предложил Ишин повеселиться.

– Давай. Пусть другим неповадно будет.

Живым коммунистам бандиты вспороли животы и натолкали внутрь сельсоветских бумаг. А потом подожгли. Истошный рёв прокатился по селу. Бились в конвульсиях несчастные жертвы, не сразу их покинула жизнь. Бандиты смотрели на судороги большевиков и, довольные, пересмеивались. Удачный у них выдался денёк. Испуганные бабы не смели подойти близко, прятали детей. Один из мужиков сунулся было на крики к сельскому совету, но Ишин без лишних вопросов выстрелил ему в грудь. Крестьянин замертво свалился в дорожную пыль.

– Петя, пиши мою директиву, – приказал Антонов Токмакову и медленно продиктовал:

– Смерть коммунистам! Так будет со всеми, кто пойдёт за большевиками!

Прикрепив листок на дверь сельсовета, бандиты вскочили на лошадей и быстро выехали из села. Не стали ждать, когда с полей на шум сбегутся сельчане.

Под улюлюканье и свист антоновцы подскакали к ожидавшим их товарищам.

– С добычей! – издали прокричал Ишин, высоко над головой показывая сумку с деньгами.

– Кто бы сомневался, – довольный братом произнёс Дмитрий Антонов.

Соединившись, отряд отбыл в инжавинские леса на базу, где они после удачных налётов делили добычу.

14

Софья тяжело переживала разлуку с Александром. Ведь только начали вроде бы нормально жить, только появились семейный очаг и надежда на дружную жизнь, но проклятая борьба за передел миропорядка опять оборвала все планы.

Софья ушла от родителей и жила одна в Тамбове в небольшой квартирке на втором этаже двухэтажного дома недалеко от центра города. Конечно, к ней приходили из ЧК и расспрашивали про Антонова. Но что она могла им сказать? Знала, что жив-здоров. Вот и всё. Сам он ни разу не объявлялся, и это очень огорчало Софью.

В последнее время до неё стали доходить слухи, что Александр злостно бандитствует в уездах. Говорили, что не щадит он ни многодетных отцов, лишая семьи кормильцев, ни молодых парней и девчат, гордо именующих себя комсомольцами. Подробности жестоких расправ больно обжигали Софью. Не хотела она верить, что Саша, тепло нежных рук которого помнила каждая клеточка её тела, способен на такую жестокость.

– Нет. Всё не так. Врут они. Наговаривают, – твердила она себе.

Но слухи всё ползли и ползли, разбивая несчастное сердце. Тяжело было жить Софье. Работа, пустая квартира, одиночество и бесконечные жалящие мысли, от которых можно сойти с ума.

Вот и сегодня вновь был день, безобразно похожий на остальные. Он закончился, и молодая женщина была этому рада. Она без аппетита поужинала, умылась и приготовилась ко сну. Раздевшись до рубашки, Софья подошла к большому зеркалу и посмотрела на своё отражение. Красивая женщина с печальными глазами смотрела на неё оттуда.

– Спокойной ночи, – сказала Софья себе, приглушила керосиновую лампу и легла в кровать.

Прикрыв глаза, она лежала и думала о своей бесцельной жизни. Разные мысли вспыхивали и гасли в мозгу, путая сознание. Софья незаметно для себя задремала.

Сквозь дремоту она услышала осторожный стук в окно. Не сразу очнувшись, Софья приподняла голову с подушки и сонным взглядом окинула комнату. Стук повторился. Софья испуганно вскочила с кровати, прижала к груди покрывало и медленно подошла к окну. За занавеской в окне она увидела своего Александра. Он помахал ей рукой, показывая на щеколду. Софья, догадавшись, бросилась открывать окно. Руки её дрожали, сердце бешено билось, грозя сломать грудную клетку, а проклятая щеколда всё никак не поддавалась.

Наконец окно было открыто. Александр прыгнул в комнату, сразу закрыл окно и задёрнул занавеску. Только после этого он притянул Софью к себе и начал целовать мокрые от слёз щёки любимой. Покрывало упало, но Софья этого даже не заметила. Она обняла мужа и тихонько гладила его плечи.

– Пришёл, пришёл, – шептала она.

– Ты ждала? – вместо приветствия спросил Александр.

– Я всегда тебя жду. Это моя судьба, – дрожащим голосом ответила Софья.

– Потерпи ещё, Соня. Всё наладится.

– Я терплю, но это не кончается. Тебя со мной нет. Я одна и одна, – Софья медленно роняла слова, прижимаясь к мужу. Ей так не хотелось его отпускать. Только в глубине души она знала, что он опять уйдёт. Уйдёт надолго, оставив ей бессонные ночи с мокрой от слёз подушкой.

– Ты голоден? – наконец-то оторвавшись от него, спросила Софья.

– Только пить. Пересохло в горле.

Они прошли к столу, и Софья быстро приготовила Александру чай. Она поставила на стол печенье и ещё какие-то скромные припасы.

Александр, обжигаясь, торопливо пил чай, а Софья смотрела на него тоскливыми глазами и молчала.

– Что ты молчишь, Соня? – спросил Александр.

– Если бы так было всегда – тихо ответила Соня, смахнув набежавшую слезу.

– Не надо об этом, – попросил Антонов и протянул к ней руки, вставая из-за стола. – Иди ко мне.

Софья встала, и Александр, не дожидаясь, сам подошёл к ней и взял на руки.

– Я соскучился, девочка моя, – ласково произнёс он.

Антонов подошёл к кровати и бережно положил на неё Софью. Потом вернулся к столу и убавил огонёк керосиновой лампы. В комнату опустился таинственный волнующий полумрак. Александр быстро сбросил с себя одежду, опустился перед кроватью на колени и начал целовать Софью. Сначала мокрые от слёз щёки, потом шею, дальше упругие девичьи груди и мягкий шелковистый живот… Дыханье у Софьи участилось, руки ласкали волосы Александра, а тело послушно отвечало на ласки.

– Боже, как хорошо! – прошептала она, крепко прижимаясь к мужу.

… А потом они лежали, прислушиваясь друг к другу. Голова Софьи лежала на груди Александра, послушно поднимаясь и опускаясь в такт его дыханию. Он гладил её плечи, в коротком молчании наслаждаясь теплом любимого тела.

Софья тихонько высвободилась из объятий и встала. Погасив лампу, она подошла к окну и отдёрнула шторы. Из окна была видна убегающая вдаль улица с посаженными вдоль домов деревьями. В тусклом свете фонарей ветер играл опавшей листвой.

Софья облокотилась на подоконник и устремила тоскливый взгляд в пугающую пустоту спящего города. Неожиданно из неоткуда в голове женщины зазвучала музыка давно забытого романса, слова которого так точно передавали её сегодняшние чувства.

Пододвинь моё кресло поближе,

Я в раскрытое гляну окно.

Может быть, своё счастье увижу,

О котором мечтала давно.

Как пуста и уныла дорога.

Как волшебна манящая даль!

Мне хотелось от жизни так много,