Антонов. Последний пожар

Неожиданно из лесочка верхом на лошадях выехала группа всадников и направилась прямиком к ним.

– Не из наших, – сказал Клоков, всматриваясь в приближающихся людей.

Подъехав ближе, всадники спешились. Были они небриты, хмуры и вооружены армейскими винтовками.

– Здравствуйте, товарищи, – поприветствовал гостей Чичканов, опустив ружьё к ногам.

– Мы сейчас проверим, чей ты товарищ, – вместо приветствия зло посмотрел на него невысокого роста человек, вынимая наган из кармана. Это был Александр Антонов. Со своим отрядом он проезжал неподалёку и, услышав выстрелы, решил посмотреть, кто же там так смело палит.

– Товарищи, вы что? Это же товарищ Чичканов, председатель Тамбовского исполкома. Попрошу без фамильярности! – повысил голос Клоков.

– Тамбовский волк тебе товарищ, – оборвал его боец из отряда. – Я тебя, гнида, знаю. Не узнаёшь Токмакова? Не ты ли меня искал, чтобы арестовать?

– Крупная рыбка попалась, – произнёс третий бандит. (Это был Ишин) Потом грозно рявкнул: – А ну, ружья на землю! Быстро!

Чичканов и Клоков никак не ожидали встретить здесь бандитов, поэтому так беспечно наслаждались прелестями природы. Поворот от красоты к жуткой реальности был ошеломляющ.

– Мужики, возьмите ружья, патроны, а мы уйдём. Мы вам не враги, – попробовал уговорить бандитов Михаил Дмитриевич, складывая оружие.

– Злее врага у нас нет, – ответил ему Ишин, подходя вплотную к Чичканову и глядя тому в глаза. – Не ты ли, Чичканов, издавал приказы, чтобы у крестьян зерно выгребали? Помню я такой. В волостном исполкоме зачитывали. А несогласных под трибунал. Ты сам хлеб сеял? Ты на себе землю пахал, сволочь?

– Хлеб нужен красной армии. Вы должны это понимать, – ещё раз предпринял попытку уговора Чичканов. – За мужика солдаты воюют, за светлое будущее.

– А у мужика кто спросил: надо ему это? – продолжал наседать Ишин под одобрительные возгласы соратников. – Грабители вы и дармоеды.

– Степаныч, да что с ними время терять? Давай кончать, – обратился к Антонову бандит Петька Давыдов. – Собакам и смерть собачья.

– Собачку не тронь, – заржал Димка Антонов, указывая на пса, жавшегося к ногам Клокова. – Эта тварь полезная.

– Опомнись, Антонов! – крикнул Сергей Клоков. Чичканов стоял и смело смотрел в лицо приближающейся гибели.

Антонов встал в торжественную позу и важно произнёс приговор, растягивая слова от удовольствия:

– Коммунисты порешили меня убить, нажив тем самым во мне большого врага. Но это я вас буду истреблять, как ненужную падаль. Нет вам и не будет пощады. Именем народа крестьянского приговариваю вас к смерти!

С этими словами он поднял пистолет и выстрелил в Чичканова. Вслед за ним беспорядочную пальбу открыли другие бандиты. Бездыханные жертвы упали на пожухлую траву, в последний раз как бы целуя ещё недавно радовавшую их землю. Гордый жалобно заскулил и стал тыкаться носом в бок хозяина, в надежде поднять его и позвать на охоту.

– Куда их? – спросил Токмаков у Шурки.

– Пусть валяются. Нам они без надобности.

– Степаныч, давай отметим это дело, – предвкушая гулянку, попросил Ишин. – Важную шишку сшибли.

– А что, дело, – согласился Антонов. – Давай к Грачу. Сегодня у нас победа. Гульнём, ребята!

– Степанычу ура! – крикнул Токмаков.

– Ура! – разнеслось над озером.

Бандиты взяли ружья убитых большевиков, вскочили на лошадей и рысью углубились в лесок. И только Гордый всё крутился возле убитых охотников, не осознавая случившееся горе.

13

Поздним апрельским вечером пятеро мужиков сидели вокруг добротного дубового стола и ужинали при свете керосиновой лампы. Еда была нехитрая, но сытная: мятая картошка с молоком и сливочным маслом, сало и солёные огурцы. Да ещё хлеб был вкусный, ржаной – большая свежая краюха, от которой отрезали куски.

В горнице стоял полумрак. В обстановке комнаты богатства не ощущалось. Скорее наоборот, всё самое необходимое, но сделанное своими руками и надёжно. Такая состоятельная бедность. У стены стоял высокий резной шкаф с простой кухонной утварью и посудой. Дальше – два сундука, тоже немаленьких. При желании несколько человек поместится. В таких обычно хранят верхнюю одежду в деревенских домах. По двум углам стояли две деревянных кровати, застеленные покрывалами с горками подушек на них. Величественная русская печь с просторными полатями гордо красовалась изразцами в глубине комнаты. Картину дополняли два внушительных портрета предков хозяев дома. А в переднем углу располагалось несколько икон, и лики святых угрюмо смотрели на группу бандитов, готовивших недоброе дело.

Тут находились ни кто иные, как Антоновы Александр и Дмитрий, Шурка Боголюбский, Иван Ишин и Петька Давыдов. Хозяин дома, накрыв на стол, удалился в соседнюю половину, чтобы не мешать и охранять гостей. В последнее время сообщники не расставались, всюду передвигались небольшим, хорошо вооружённым отрядом, готовые в любую минуту отразить нападение. Ночевали у надёжных людей, знакомых и родственников, недовольных советской властью. Из родных районов не уходили. В милиции служило ещё много людей, которые в случае опасности и угрозы облавы предупреждали Антонова, и тогда отряд менял место дислокации.

В отряде насчитывалось уже двадцать человек. Просились ещё люди. Поджимали советы крепких крестьян, выгребая хлеб под метёлку на нужды армии. А из той же армии шло повальное дезертирство. Мужики воевать не хотели и прятались по тамбовским лесам, ночами навещая свои семьи. Антонов до поры до времени численность отряда не увеличивал. Говорил, что момент не настал и нужно ждать. Да и совершать набеги на советские учреждения и бесследно потом скрываться маленьким отрядом было удобно. Попробуй, отыщи ветер в поле. Искали красные Антонова, но хитёр он был и ловок. Долго на одном месте не задерживался, колесил по округе. Конечно, и мышлением обладал неординарным. Вот и тянулся к нему всякий тёмный и заблудший народ.

Ужин подходил к концу. Вино сегодня на столе отсутствовало, потому и веселья не ощущалось. Все деловито работали ложками, негромко переговариваясь между собой.

– Что-то Токмаков задерживается, – произнёс Дмитрий Антонов, озабоченно посмотрев на брата. – Не случилось ли чего?

– Придёт. Этот сто раз подумает, прежде чем в огонь лезть. Осторожный, – ответил спокойно Александр, запивая картошку ржаным квасом.

– Только бы всё удалось. Поднадоело мне продкомиссаров воспитывать. Одного убьём – большевики другого присылают. У них в городах людей хватает, – сказал Петька Давыдов. Был он горяч и безрассуден, а жестокостью отличался даже среди своих.

– Мы должны показать крестьянам, что защищаем их от произвола красных. Народ нам симпатизирует, а от большевиков отшатнётся. Под каждую нашу акцию следует идейный вопрос примеривать, – наставительно проговорил Ишин. – Мы не просто убиваем врага, мы крестьянину показываем, что есть на земле сила, готовая его охранять и о нём заботиться.

– Правильно говоришь, Иван, – поддержал Боголюбский рассудительного Ишина. – Мы не грабить собрались. Наша цель – борьба с коммунистами. Мы несём народу освобождение.

– Хорошо же мы боремся. Только прячемся, как крысы, – совсем не расстроенным тоном высказался Дмитрий.

– До поры, Дима, – ответил Антонов, облизывая деревянную ложку. – Пулю получить – дело нехитрое. Будет и у нас праздник.

– Степаныч, деньжата ведь никому не помешают, – продолжал гнуть своё Давыдов. – С деньжатами и спится крепче, и жизнь веселей.

– А вот завтра и совместим деньги с классовой борьбой, – весело сказал Дмитрий.

– Молодой ты, Дмитрий. Но в данном случае это положительный момент, – одобрительно посмотрел на него Иван Ишин.

Во дворе залаяла собака, послышались голоса. Друзья прекратили есть и замерли в ожидании. Антонов приготовил пистолет, то же сделали и остальные члены банды.

– Наверное, Токмаков, – предположил Дмитрий, подойдя к плотно занавешенному окну и вслушиваясь в уличный шум.

Хозяин условным сигналом стукнул в дверь, и тревога в комнате мгновенно рассеялась. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл улыбающийся Токмаков.

– Здорово, орлы! – приветствовал он собравшихся, пожимая поочерёдно каждому руки. – О, картошечка! Ух, и проголодался я!

– Ты садись, Петя, кушай да рассказывай, – нетерпеливо сказал Антонов.

– Что так долго, Михалыч? Заждались тебя, – с небольшим упрёком высказался Дмитрий.

– Раньше не мог. Продармейцы снуют, неугомонные. Опять мужичков трясут, – Токмаков сел за стол, достал из-за голенища сапога по-солдатски спрятанную ложку, обтёр её и принялся за еду, постепенно докладывая друзьям обстановку.

А был он сегодня на задании. В последнее время банда занималась тем, что отстреливала зазевавшихся бойцов красных продовольственных отрядов, которые в девятнадцатом году наводнили тамбовские деревни. Около пяти тысяч городских рабочих по заданию партии большевиков выгребали у крестьян хлеб, подчас не оставляя даже на семена. Среди этих продармейцев было много случайных людей, которые не отличались идеологической подготовкой и высокими моральными качествами. Вот и попали все состоятельные мужики под один замес, стали врагами Советской власти. Сопротивлялись мужики, как могли, прятали хлеб. Кое-где в сёлах поднимались стихийные восстания, но они быстро и беспощадно подавлялись красными. Люди Антонова вели разъяснительную работу, настраивали мужиков против Советов и просили подождать. Придёт время, и они освободят мужиков от дьявольской власти.