Виллем Шоу: туда, где заходит солнце

– Что если я тебе не поверю?

– То я вам кое-что покажу, мистер Виллем. – Пожилая женщина встала со стола и пошла в гостевую комнату, ведя за собой бывшего хозяина.

Люси Стоун I

Люси Стоун была действительно непростой женщиной. Детство ее прошло в англиканском монастыре на восточном побережье Северной Ирландии. Родителей она не знала изначально, так как была отдана в монашество ещё в младенчестве. В возрасте около пяти лет Люси принимала участие во всех богослужениях, излюбленным её занятием было участие в песенном хоре. Её верной подругой была Элеонора – наивная девочка, на полгода старше нашей героини, мечтающая о том, как её когда-нибудь заберёт из приюта богатый молодой человек и они вместе поженятся и будут иметь троих детей. Сама же Люси далеко не разделяла мечтаний своей подружки, но она мечтала отдать свою жизнь на благо монашеской обители и Господа Бога. Так они и проводили своё детство вплоть до юности: Люси в беспрестанной и ревностной молитве, а Элеонора – зачастую в мечтах и небрежении к своим ближним по службе.

Однажды в весеннюю пору, когда девочкам было по пятнадцать лет в монастыре настала ужасная смута: католики с Северной Ирландии, покушавшиеся длительное время на землю монастыря решили взять обитель в осаду. Их единственным требованием было принятие католичества либо же выдворение еретиков за пределы Ирландской территории. Главного зачинщика конфликта звали Архан, он был католическим епископом по поручению иезуитского ордена, ревностно не принимающим женщину, стоящую в одном храме наравне с мужчиной. Именно потому он вызвал на переговоры единственного мужчину из всего монастыря – свечника, Пирарра, в разговоре с которым Архан поставил в ультимативном порядке отдать каждую десятую монахиню на откуп ирландским католикам. Услыхав требования изувера руководство монастыря пошло на встречу фундаменталистам и исполнили поставленное требование. В числе этих девочек оказалась несчастная Элеонора. По словам свидетелей в тот день католики устроили настоящий шабаш у стен монастыря, апофеозом которого была всеобщая оргия, если можно было выразиться массовое изнасилование еретичек с последующими экзекуциями в лучших традициях инквизиции. На утро малышка Люси видела вокруг стен обители настоящее пепелище на месте палаточного городка слуг иезуитов, среди которых можно было издали увидеть умерщвленные тела молодых девушек с признаками насильственной смерти. Послушница Люси в ту злосчастную ночь не смыкала глаз время от времени прислушиваясь к шумихе общего шабаша в надежде услыхать голос любимой и единственной подруги. На следующий день тела пуританок были собраны их сёстрами и захоронены у стен аббатства. После всего случившегося руководство Северной Ирландии понадеялось замять весь инцидент, чтобы не затевать международный скандал с Ватиканской Курией и потому генерал-губернатор Ирландии подписал приказ о роспуске последнего женского англиканского монастыря в Северной Ирландии и перевод всех желающих на территорию, подконтрольную исключительно Англиканской церкви Его Величества Короля, то есть на территорию Англии. Люси Стоун последовала гласу Господа и пошла вслед за ним, поселившись вместе с сёстрами в предместье Лондона при соборе Святого Павла. Именно с момента появления малышки Люси на землях столицы – в центре Западной цивилизации, она потеряла голову и окончательный здравый рассудок, держащий девушку у Святых скрижалей мира.

В обители при Соборе Св.Павла всё было по иному: столичные «сёстры» не относились так ревностно к вере, как это было в Северной Ирландии. Для них это было больше похоже на институт для благородных девиц. Многие из них имели по нескольку романов с несколькими женихами, не имея единения в вере и в душе, в соседних келиях, которые не относились к сёстрам из Ирландии, обычно доносились не молитвы к Господу Богу, а дольше доносились разного рода возгласы вульгарного характера, насмешки и сплетни. Масла в огонь добавляли местные жители, относившиеся с негативом к переселившимся, нежели с благосклонностью и терпением. И что самое характерное в большинстве своём негативно относились к приезжим провинциалкам именно мужчины, которые каждый раз при их виде не гнушались произносить пошловатые фразочки, заигрывая поочерёдно с их местными сёстрами, обсуждая в присутствии приезжих те или иные физические недостатки послушниц.

Последней каплей для Люси было избиение трёх её знакомых монахинь, стоявших под вечер в очередь за хлебом на рыночной площади. Однажды Стоун встретила проходящих мимо куртизанок, идущих спокойной походкой, имеющих наглость лишний раз обозвать хулиганов, у дороги, которые обычно привыкли донимать слабых монахинь. Для молодой девушки такое поведение стало просто эталонным. Ей просто хотелось хоть на мгновенье стать такой, как они: не иметь страх перед противником и поражать все препятствия наповал одним взглядом. Именно так малышка Люси видела взбалмошных, но смелых продажных девушек. И потому, вместо вечерних молитв она стала ходить не в храм на молитвы и стала пропускать проповеди. Её знакомыми стали девушки, продававшие свою любовь ночами на пролёт у всяких пабов и казино.

Таким образом обозлённая и обиженная на вёсь мужской род Люси Стоун оказалась в ту самую злосчастную ночь в казино рядом с мистером Шоу.

Люси Стоун II

– Дорогая, ты уже надела своё роскошное платье, которое тебе подарили мои родители? – отозвался мужской голос с коридора к Люси, стоявшей у зеркала в своей комнате, вокруг которой суетилась старая прислуга Элиза.

– Да, милый, – ответила девушка вздохнув перед затягиванием тугого корсета, – кажется твои родители не ошиблись с размером наряда, хоть и впервые мы встретились только на свадьбе… Такое чувство, что мы с тобой в спешке сыграли свадьбу. Ты не думаешь?

– Я уже готов, – зашел в комнату сквайр Шоу, одетый в синий костюм с жакетом в снежно белой рубашке, поправляя на шее затянутый галстук. Зайдя в комнату Виллем стал рядом с супругой поправлять галстук и одежду, то посматривая на своё отражение, то посматривая на отражение милой Люси. – Ты сегодня неотразима… А впрочем как всегда, крошка… – сквайр осторожно коснулся губами щеки супруги, – ты сегодня воспользовалась теми самыми духами, что я тебе подарил к нашей второй встречи?

– Это комплимент или упрёк? – девушка повернулась лицом к мужу.

– Какая же ты капризная всё-таки.

– Я не капризная. Когда мы женились тебе к свадьбе приходило десяток писем от разных особ противоположного пола, половина из которых титулованы. А в открытке одной твоих «знакомых» я видела изображенный отпечаток женских губ красной помадой!

– Девочка, это всё мои добрые знакомые и хорошие друзья. И они нам желают только счастья. – Виллем взялся за руки с Люси, – и сто бы то кому-то не хотелось, я больше назад не хочу возвращаться и думаю, что ты тоже этого не хочешь, малышка Люси…

Люси молча смотрела в глаза мужчине, который искренне и честно смотрел в её, понимая что человек, имеющий определённый вес в столичном обществе, по которому воздыхали и о котором мечтали многие знатные дамы этого времени, стоит чуть ли не у её ног и убеждает девушку в своей преданности верности ей. И от этих мыслей девушке хотелось рвать на себе волосы, бежать куда угодно и не глядя ни на кого поведать всем о своём счастье с этим человеком, так как Люси чувствовала к Виллему тоже, что и он к ней, а может ещё больше, но старалась не подавать вида.

– Прости, дорогой… Я больше не боду так вести себя.

Шоу улыбнулся и затем поцеловал девушку в губы.

– Ну, вот видишь. Всё в порядке… Я твой муж, а ты моя жена… И только смерть нас с тобой разлучит… Ну, а пока нас не разлучили, мы с тобой должны исполнить свой долг.

– Ты об этой встречи с королём?

– Да. Он мой лучший друг. И я его объявлю своим смертным врагом, если он не благословит наш с тобой брак!

– Ну, нас же благословили наши с тобой родители. А твой лучший друг не был даже на нашей свадьбе, прислав нам открытку и пару старых колец.

– Это фамильные кольца! Он оторвал ради нас частичку своей души и поэтому мы с тобой просто должны прийти к нему и только сегодня. – Виллем протянул руку задумчивой Люси, – ты со мной?

Люси смиренно по-монашески опустила глаза и вложила свою хрупкую руку в сильную руку супруга.

– Прекрасно… – с улыбкой свойственной только мистеру Шоу, сквайр поцеловал свою суженную после чего пошел вон с комнаты, – Элиза, поторопитесь! Его Величество не будет ждать пока старая дворянская прислуга приведёт в порядок туалет одной из самых ближних его верноподданных! Люси, я жду тебя у ворот с кучером. Поторопись!

***

В воскресный день в Букингеме всегда было малолюдно, так как все знали, что молодой король Генрих не за что на свете не примет ни одного посетителя даже по угрозой войны или смертельной расправы, хоть за своё короткое правление ему таковых ещё не приходилось слышать. Периметр вокруг дворца патрулировали, как полагается солдаты почетного караула верхом на механических лошадях, которых сменяли механические роботы с обычной английской пунктуальностью. При виде входящей на территорию пары ни кто из караула не предал большого значения потому, что знали кто именно пожаловал в гости к Его Величеству.