Дознание в Риге

– Это как?

– Третий год уже исправляют должность, и все разные люди. С января был Лодыженский, потом его турнули, поставили Войтова.

– А кто такой Войтов?

– Помощник полицмейстера, надворный советник. Но он пустое место. Ему тоже уже ищут замену.

– Хм. А кто губернатор Лифляндской губернии?

– Генерального штаба генерал-майор Суровцев. Молодой – всего на год старше тебя.

– Ты с ним знаком?

– Видел один раз в кабинете у Ивана Логгиновича.

– Значит, об одолжении попросить не можешь?

– Нет. Это будет неправильно понято.

– Ну, если он Генерального штаба, стало быть, его знает полковник Таубе, – успокоил сам себя Алексей. – Пойду к барончику.

– Сходи, – усмехнулся Зволянский. – Но учти, две недели отпуска уже начались!

Не тратя времени даром, Лыков отправился в Военное министерство. Там теперь были новые порядки. Ванновского отставили. Вместе с ним убрали и генерал-адъютанта Обручева, много сделавшего для становления военной разведки. Новым министром был назначен начальник Закаспийской области генерал-лейтенант Куропаткин. Некоторые чины министерства приуныли и стали искать строевые должности. Но Таубе лишь укрепил свое положение. Он служил вместе с Куропаткиным под началом Скобелева – и в Турецкой Болгарии, и в Средней Азии. Оба хорошо знали Восток и поднаторели в интригах с англичанами. Военно-ученый комитет получил новое направление: меньше науки, больше разведки.

Виктор не виделся с товарищем с Пасхи и обрадовался ему:

– Ну наконец-то! Я телефонировал Варваре, а она отвечает все время одно и то же: ты в командировке. Загоняли сивку!

– Я снова уезжаю, на этот раз в Ригу, – ответил сыщик. – Скажи, ты знаком с Суровцевым?

– Владимиром Дмитриевичем?

– Ну с лифляндским губернатором.

– Я о нем и говорю. Хороший офицер, умный. Мы вместе против турок воевали.

– Можешь дать к нему рекомендательное письмо?

– Могу. И он не отмахнется, а действительно подсобит. Но зачем?

– Титус попал в переплет.

Барон отложил бумаги, подпер кулаком красивую голову и приготовился слушать.

– У него, как выяснилось, был старший брат Язеп, – начал Алексей. – Я и не знал о нем никогда, Яков не рассказывал. А неделю назад отпросился у меня в Ригу, на похороны брата. Я, конечно, отпустил. Вчера он вернулся и говорит: Язепа убили! Но полиция не хочет вести полноценное дознание.

– Почему?

– Брат, оказывается, был жуликом. И сыщики лишь обрадовались его смерти. Мол, и черт с ним, воздух чище стал.

– То есть надо заставить тамошних лекоков рыть землю как следует?

– Да. И держать нас в курсе дела. Якова как ближайшего родственника, а меня как сыщика. Который не даст себя обмануть, а при хороших отношениях и поможет рижскому сыскному отделению.

– Думаю, что просьба твоя корректна и я могу передать ее губернатору, – ответил Виктор. – Посиди пять минут, я сочиню письмо.

В итоге друзья выехали в Лифляндию с бумагой на имя начальника губернии. На вокзал они явились загодя, чтобы сесть вместе. Спальные места в русских вагонах до сих пор не нумеровались, дороги лишь собирались ввести это новшество.

Путь на Ригу лежал через Псков, с пересадкой там в другой поезд. Путешественники сошли на дебаркадер Двинского вокзала через тридцать часов. Погода в городе оказалась не чета петербургской. Голубое, совсем весеннее небо, деревья в дымке первой зелени… Красота!

Управление полиции находилось на Театральном бульваре, прямо напротив вокзала. Но сначала надо было заселиться. Титус, как знаток местных обстоятельств, велел извозчику доставить их на Сарайную улицу.

– Яша, я только что из Варшавы, там есть улицы Гнойная и Волчья. Но мне не пришло бы в голову отправить тебя туда, – стал брюзжать Лыков. – Неужели нет чего получше? Сарайная, поди, на окраине, посреди балаганов? Давай не будем экономить, я угощаю.

– Привыкай, Леша, – усмехнулся Титус. – В Риге надо быть местным, чтобы разбираться. Слушайся меня во всем. А Сарайная улица находится в самом центре Старого города, возле зданий обеих Гильдий. Гостиница «Центральная», в которую мы едем, – одна из лучших в городе. И вовсе не дешевая: три рубля в день за номер.

– Вот так цены! – охнул богач Лыков. – Нет ли чего попроще?

– Осмотримся и переедем в номера. К Доммерстерну на Мариинскую, или к Гаазе на Театральный, поближе к полиции.

– А русских номеров нет? Не хочу немцев кормить.

Титус опять хихикнул:

– Экий ты русопят. С таким отношением в Риге делать нечего. Немцы заправляют здесь всем. По-русски говорят только на Московском форштадте, а во всех остальных местах без знания немецкого языка шагу не ступить.

– И как я буду объясняться?

– Через меня, как же еще. Привяжу тебя на веревочку, чтобы не потерялся, и станем ходить парой.

Пролетка ехала узкими средневековыми улицами. Алексей с любопытством разглядел сначала экипаж с возницей и раскритиковал его:

– Эдак и в Москве ездят. Сбруя старая, извозчик небритый. То ли дело в Варшаве.

– Это потому что он латыш, – пояснил Титус. – А вот смотри: немец едет. Сразу видать!

Навстречу им катила новенькая ухоженная пролетка. Ею правил фурман в добротной синей ливрее с капюшоном и в черном плисовом картузе. Даже лошади у него были особенные: поджарые, спокойные, с рассудительными тевтонскими мордами.

– Понял теперь? А ты – Варшава…

Надворный советник хотел съязвить, но передумал. Рига все больше удивляла его. Надо сначала разобраться, а уж потом спорить. И он стал глазеть по сторонам.

Город определенно нравился Лыкову. Европа, истинная Европа! Чисто, аккуратно, архитектура приятна глазу. Разве что зелени мало, но это, по словам Яана, лишь в старой части. Сейчас город разросся за бывшие крепостные валы, и там с парками все в порядке. Сходство с Западом усиливали вывески: почти все они были на немецком языке и ставили гостя в тупик.

Гостиница «Центральная» оказалась красивым современным зданием с толстым швейцаром у входа и рестораном на первом этаже. Путешественники бросили вещи в номере и пошли завтракать. И снова обнаружили Европу. Вместо чая в ресторане предлагали кофе, а из еды – сосиски всех видов. Что поделаешь, пришлось есть, что дают.

Перед тем как выходить, Алексей переоделся в форменный сюртук. Хоть он и был в отпуску, беседовать с полицмейстером лучше так. Сыщик нацепил на шею Владимира третьей степени, а в петлицу – солдатский Георгиевский крест и Владимир четвертой степени. Получилось внушительно.