Друг мой – Беркут 5

– Да уж лучше, чем у вас! Тоже мне добыча, кислое сморщенное яблоко и три червивых ягодки… – на чисто русском языке выдает наша кормилица. – Что глазами хлопаете? Я же из Поволжских немцев, половину жизни в России, однако!

Вот это сюрприз!

С одной стороны – это просто замечательно: не надо учить трудный немецкий язык и сложный французский, чтобы понять, что они тут лопочут про нас. А с другой стороны – придётся свой болтливый язычок попридержать чуток и не болтать лишнего. После обеда направили свои неугомонные ножки в самый дальний угол долины, где я заприметил серебристую гладь небольшого озерца. Тропинка бойко петляла под уклон и через час привела нас к воде. Небольшой ручеек проточил себе путь между двумя небольшими холмами, в низине наполнил живительной влагой заброшенный глиняный карьер и неспешно заструился дальше сквозь заросли дикой черешни и орешника.

Под раскидистой дуплистой липой чья-то добрая рука смастерила небольшую скамейку. Замечательное место. Можно будет достать поближе свои заготовленные холсты, краски, кисточки и в минуты вдохновения написать пару-тройку неплохих пейзажей. Жаль удочку не догадались взять с собой из дому.

На обратном пути заглянули в "свой" виноградник и расчистили ещё парочку кустов, изрядно исцарапав руки. Плохо, однако, работать без перчаток. Но, мы же собирались отдыхать, а не работать. Видно, нас уже не исправить, привыкли даже во сне трудиться…

За ужином познакомились поближе с хозяином. Потомственный швейцарец, настоящий гвардеец, с лёгкой сединой на висках понравился нам своей обстоятельностью и неспешностью. Изредка кивая головой, он выслушал наш рассказ о себе, о странах, где нам посчастливилось побывать, спросил, что мы тут потеряли в такой глуши, выпил добрую чарку нашего квасу и ушёл спать.

Хозяйка же просидела с нами чуть не до первых петухов, слушая наши сказки и русские песни. Ещё один безмолвный слушатель тяжёлую голову уложил удобно на Иришкины колени и впал в легкую дрёму, наслаждаясь легкими поглаживаниями и почёсываниями. Мы и не заметили, когда этот огромный сенбернар присоединился к нашей компании.

Завтрак успешно проспали. Оставили на кухне записку, что припоздаем к обеду на часик или два, и отправились на разведку в ближайший лес. Интересно же узнать, что тут у них растёт. Перво-наперво нас удивили номера на взрослых деревьях. Чудные какие-то номера. С полчаса я ломал голову, пытаясь нащупать систему в такой маркировке, но это оказалось мне не под силу. И бог с ними с этими номерами. Так погуляем.

Да что погуляем, тут вообще можно лихо разъезжать на велосипедах: так просторно и чисто, ни валежника, ни густых зарослей. Через час-полтора я наткнулся на первые мои грибы, смахивающие на маслята, но уж больно мелкие. Сделали несколько фотографий с разных сторон при максимальном увеличении. Добавим немного фотошопа и можно отсылать друзьям, пусть позавидуют!

Следующим трофеем оказались десятка два небольших странных камешков, добытых со дна неглубокого ручейка, преградившего нам путь. Я, сдуру, решил сходу перемахнуть через него, поскользнулся и всей своей сотней килограммов рухнул в холодную прозрачную воду.

Громкий Иришкин смех долго звенел под кронами желтеющих деревьев. Пытаясь выбраться на берег, я снова и снова скользил вниз и принимал очередную бодрящую ванну. Пришлось окоченевшими руками рыть ступеньки, обдирая ногти.

Изрядно потрудившись, набросал на берег целую гору глины вперемешку с галькой, пока не выбрался на сушу. Развесив на ветвях свою тщательно выжатую одежду, принялся носиться нагишом вдоль ручья туда-сюда, пытаясь согреться.

Когда капельки пота показались на носу и на спине, добренькая Иришка поделилась со мной сухой кофточкой и косынкой. Кому косынка, а мне получились трусики. Из пожухлой травы соорудили подобие шаровар, обвязав травяными жгутами щиколотки и коленки. Леший не леший, но чудище из меня лесное получилось презабавное.

За время моих страданий галечная кучка подсохла под осенним солнышком и заиграла блёстками. Как маленький ребёнок, принялся забавляться игрой света и цвета, перебирая неожиданные подарки коварного ручья. Рука не поднялась отправить такую красоту обратно в омут.

– Если взять и просверлить в камешках сквозные дырочки, нанизать на прочную нитку, то получится оригинальное ожерелье, – с этими словами я высыпал свою добычу в карманы Иришкиной курточки.

Усталое солнце покатилось за горизонт, а мы голодные, как волки, вприпрыжку помчались в сторону своей деревушки. Под охи и ахи хозяйки молниеносно умяли пропущенные обед с ужином, заботливо завернутые в толстое одеяло. Хозяин, неодобрительно крякнув на мои травяные галифе, принёс из кладовой потрёпанные джинсы.

В эту ночь мы спали богатырским сном. Даже дюжина отчаянных барабанщиков со своими барабанами не смогли бы нас разбудить.

Несколько следующих дней мы посвятили дальнейшему изучению самой долины, лесов и гор, её окружающих. Возвращаясь с прогулок, продолжали понемногу расчищать виноградник. За этим занятием нас как-то застал пожилой француз в смешном беретике с красным помпоном.

Он сразу начал что-то нам объяснять на французском языке. Потом на английском, в итоге перешёл на испанский язык, вперемешку с немецким. Я мог понять только одно слово – "библиотека". Какая может быть в поле библиотека? Да тут до ближайшей библиотеки вёрст 30, наверное.

Вечером я рассказал хозяйке о нашей встрече.

– Эх, вы! Он же вас просил зайти к нему в библиотеку в любое удобное для вас время. Дело у него к вам, – объяснила она коротко и доходчиво.

– У вас, что же, и библиотека здесь есть? – разинули мы рты, – И какое у него дело к нам? Да мы его видели первый раз в жизни. Подумаешь, пропололи десяток заброшенных кустов винограда, тоже нам преступление…

– У нас здесь много чего есть. Завтра просыпайтесь пораньше, позавтракайте по-человечески, и я отведу вас к Полю.

Он у нас и власть местная, и священник, и архивариус в одном лице, – этими словами хозяйка завершила нашу трапезу и отправила спать.

Всю ночь в мою голову лезли всякие глупые мысли. Что мы такого сделали, что нас сразу на допрос вызывают? С первыми лучами солнышка я потихоньку выбрался на улицу и отправился к ближайшему пруду искупаться, освежиться и смыть ночную грусть-тоску. Не люблю, когда мною командуют посторонние…

Только меня уже опередил какой-то тип, бултыхающийся посередине пруда. Он приветливо помахал рукой, приглашая присоединиться к водной процедуре. Приглядевшись, я распознал в нём вчерашнего француза.

– Виват, Франсе! Виват, Буонапарте! – разнёсся над водной гладью мой торжествующий клич.

Короткий разбег, резкий толчок, сальто вперёд и тысячи брызг взметнулись в высоту, уступая место моему задору. Я не стал сразу выныривать, а решил переплыть весь пруд под водой! Пусть лягушатник поволнуется, поломает голову, куда же я делся.

Противная острая осока и скользкий чёрный ил встретили меня у противоположного берега. Как настоящий водяной, страшный, грязный, облепленный тиной, вынырнул я на последнем дыхании.

– Виват, Кутузов! Виват, Руссия! – трижды прокричал эти слова поражённый потомок Наполеона.

Хозяйка наша сдержала слово – быстро накормила какой-то хитрой запеканкой с киселём, отвела в библиотеку и представила нас Полю. Пока она рассказывала, кто мы такие, я свернул себе шею, разглядывая книжные полки, плотно заставленные старыми, очень старыми и совсем древними книгами. Как жаль, что все они не на русском, не на греческом и не на японском языке. А то бы я не уехал из Швейцарии, пока не перечитал бы всё до последней страницы.

Француз достал из шкафа толстую кожаную папку, смахнул с неё столетнюю пыль и выложил на стол несколько листов плотной жёлтой бумаги. Непривычный шрифт, мудрёный герб, расплывшиеся печати на каждом листе, как голоса давно минувших дней, шевельнули в наших сердцах грусть-печаль, что вот так же, лет через 100, кто-то будет листать наши документы, дневники и письма, стараясь понять наши мысли и дела земные.

Поль принялся читать, наша хозяйка тут же переводила нам, но не дословно, а так, чтобы мы уловили смысл. Короче, прежний хозяин этих земель, на закате своей жизни составил завещание и всё подробнейшим образом поделил между своими наследниками, друзьями, любовницами… Никого не обидел.

Особо выделил свой любимый виноградник, что достанется тому, кто бескорыстно будет ухаживать за драгоценной лозой и поклянётся никогда не продавать участок и не вырубать кусты. Шли годы, одно поколение сменялось другим, но, желающих растить солнечные ягоды и превращать их в живительное вино, почему-то не нашлось.

Наши стремительные набеги на бурьян в винограднике не остались незамеченными жителями, которые, посовещавшись, дружно решили предложить нам дать клятву верности этому заброшенному винограднику перед всеми жителями и получить его в свое бессрочное владение за один евро.

В придачу нам выделяется один из бесхозных домов в вечное пользование. Взамен мы берём обязательство безвозмездно ежегодно выставлять народу три бочки красного вина из собранного урожая, каждую субботу печь по одному моему хлебу для каждой семьи, а по большим праздникам спеть пару-тройку русских песен на деревенской площади перед часовней, поставленной в память о нашем великом соотечественнике Александре Суворове!

P. S. Прошло три года. Заброшенный дом превратился в маленький замок с многочисленными остроконечными башенками и затейливыми цветочными часами перед входом. Мрачная зловещая пещера в ближней горе общими усилиями всех жителей была расчищена и обустроена под небольшое хранилище вина, пива и коньяка. Виноградник дал первый отменный урожай. И нам удалось наполнить молодым игристым соком первые десять дубовых бочек.

Событие торжественно отметили невиданным в этих краях трёхдневным скороспелым Майджари, приготовленным мною по старинному грузинскому рецепту. А на наших руках трудовые мозоли по-прежнему напрасно мечтали о полной свободе, о ласковом море, музыке и танцах, которые мы им обещали после выхода на пенсию…

О пользе камней

Наша осенняя поездка в Швейцарию вместо двух недель затянулась до самого рождества. Чужая страна приняла нас отменно. Мы стали зажиточными хозяевами, прикупив настоящий виноградник и большой деревенский дом о двух этажах, правда, с худой крышей. Только почему-то захотелось обратно в Россию, в жарко натопленную баньку, а потом с разбегу нагишом в сугроб… Трёхлитровую банку с брусничным сиропом достать из погреба вместе со склянками, набитыми маринованными грибами, огурчиками и помидорами. Обнять старых верных друзей и сбацать гопака. Выбраться на широкую Волгу-матушку, тяжеленной пешнёй пробить толстый лёд и поймать судака на самодельную тяжёлую блестящую блесну. Поглазеть на расфуфыренных ахтубинских красоток…

Море желаний забурлило в наших сердцах. Тяжёлый замок на двери. Чемоданы в руки, и на самолёт, до сверкающей праздничными нарядами Москвы. Три буйных дня в столице и скорым поездом на юг, домой, в родной Ахтубинск. Мал городок, а дорог нам больше всех городов на свете. Другого такого нет. Как же здорово забыть про дела-заботы и просто поваляться на просторном диване рядом с любимой книгой, под нескончаемый гул мощных авиационных турбин…

Мечты, мечты. Да кто же даст Николке-мастеру бездельничать, когда мировая экономика стонет в тисках очередного кризиса? Не допустит такого безобразия Ирина Дмитриевна:

– А кто-то обещал мне сделать к 8 Марта изумительные бусы из найденных камушков!

Летят пуховые подушки в сторону, вспоминаю нашу трудовую песню "Мы кузнецы, и дух наш молод, куём мы к счастию ключи…" Раскрываю свой рабочий монтажный стол, раскладываю инструменты и высыпаю из карманов Иришкиной куртки на кусок чёрного бархата швейцарские камушки, добытые моими руками со дна безымянного ручейка. И ничего особенного. Обыкновенная галька речная… Кручу-верчу, раскладываю-перекладываю их так и сяк… Что-то не получается ничего стоящего. И куда подевался волшебный блеск, загадочные искорки?

Ладно, просверлю дырочки, раскрашу камушки перламутровой краской, продену прочную нитку, и так сойдёт. Кто там будет рассматривать моё произведение. Включаю станок и алмазным тоненьким сверлом начинаю дырявить первый камушек. Артель "Напрасный труд"! Скользит сверло по камушку без всякого толку. Что за чудеса?

– Сейчас я разделаюсь с вами!

Меняю сверло на самое лучшее, беру в руки закалённый керн и молоток.

Стук-стук-постук…

Вжик-вжик. Бах-трах-бабах!

– Что, Данила-мастер, не получается? – это Иришка прибежала на помощь.