Боженька для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 2

5 апреля 1918 года началась высадка японских войск во Владивостоке, за японцами последовали американцы, англичане и французы.

22 апреля, была Провозглашена независимая «Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика».

29 апреля, Распустив «Центральную Раду», власть на Украине берет гетман Скоропадский, которого поддержала Германия.

В апреле Ульянов-Ленин опубликована работу «Очередные задачи Советской власти», в которой он обосновывал необходимость создания мощной государственной машины, для обеспечения «диктатуры пролетариата», руководить пролетариатом иначе ему не представлялось возможным.

29 апреля 1918 года, адмирал Саблин потребовал у комитетчиков для себя расширенных полномочий, и приказал поднять на кораблях флаг «Украинской Народной Республики», УНР. Экипажи некоторых миноносцев отказались это сделать, и Саблин приказал им покинуть бухту Севастополя, миноносцы ушли в Новороссийск. Поскольку делегация представителей «украинского флота» была принята немцами очень холодно, а немецкие войска появились на северном берегу бухты, вечером 30 апреля адмирал Саблин велел всем остававшимся на ходу кораблям, во главе с линкорами, выйти из Севастополя. Отчаливая, эсминец «Гневный» по ошибке машинного отделения выбросился на мель и не смог уйти. Во время выхода из бухты, линкор «Свободная Россия» был обстреляна немцами из установленных на берегу орудий и получил незначительные повреждения. Контр-адмиралу Остроградскому было поручено подготовить уничтожение и затопление не способных на переход кораблей. Из-за беспорядков в порту затопить удалось только один миноносец «Заветный». На флагштоках, оставшихся в Севастопольской бухте кораблей, экипажи которых были из украинцев, был поднят жёлто-блакитный флаг УНР.

Утром, 1 мая, в Новороссийск пришли мятежные миноносцы, а вечером, флот с линкорами. Город и порт формально находился под контролем «Кубано-Черноморской Советской республики», и был заполнен экипажами пришедших ранее, из других черноморских портов, транспортами, были в городе и воинские части. Для наведения порядка, в город были выставлены флотские караулы. Адмирал Саблин, пришедший с кораблями, получивший власть от матросов линкоров и саботированный в Севастополе экипажами миноносцев с украинскими экипажами, потребовал провести всеобщее голосование команд по своей кандидатуре. Команды экипажей проголосовали за его руководство. Адмирал Михаил Саблин обратился к экипажам с речью, в которой призвал не слушать ничью пропаганду, в том числе и большевиков и исполнять приказы офицеров, оставивших дом и семьи, рискующих смертью и от большевиков, и от украинских националистов, ради спасения флота.

Адмирал Саблин получил из Киева телеграмму немецкого фельдмаршала Эйхгорна, главы администрации оккупированных областей России, с требованием вернуть корабли в Севастополь, чтобы сдать их немецкому командованию, согласно условий Брестского договора с Совнаркомом.

Над Новороссийском стали появляться немецкие разведывательные самолёты, а в море, у входа в бухту, появились немецкие подводные лодки. В городе с тревогой ждали дальнейшего продвижения немцев, уже занявших Ростов и Керчь. В Новороссийск прибыл командующий армией «Кубанской республики» Алексей Автономов, обещавший мобилизовать 20 тысяч человек для обороны Новороссийска. Вскоре Автономов отбыл в Москву, не выполнив своих обещаний. Затем в город прибыл, назначенный Совнаркомом комиссаром флота, Глебов-Авилов, но Саблину удалось минимизировать его влияние на экипажи. Кроме того, у кораблей оставалось недостаточно топлива для морского перехода.

Из Царицына удалось получить несколько эшелонов нефтепродуктов.

В ночь с 30 апреля на 1 мая 1918 года, Из Таганрога в Ейск, под угрозой оккупации наступавшими немецкими войсками, вышел караван судов с рабочими отрядами и советскими деятелями и служащими «РумЧерОда» и «Криворожско-Донецкой республики». В Ейске Лев Мехлис, до того бывший членом партии «Поалей Цион (Рабочие Сиона)», перешёл к большевикам. В Ейске, все они влились в ряды «красных» отрядов и включились в военные действия против казачьих формирований Ейского уезда.

Последующая операция по формированию «красного десанта» в Ейске была организована силами левых эсеров и коммунистов, которые стремились к продолжению войны с Германией. Командир «1-ой внеочередной дивизии» Клово и командир Азовской флотилии Герштейн не выполнили приказ Ульянова-Ленина и Льва Троцкого о потоплении судов Азовской флотилии. Кроме этого, руководителями «красных» в Ейске, Екатеринодаре и на Батайском фронте были эсеры, они не выполняли приказы большевиков, а придерживались распоряжений своих лидеров. Ульянов-Ленин и Троцкий направили свой приказ «о сдаче Черноморского флота» немцам, через главного комиссара Черноморского флота Авилова-Глебова в конце мая, в дни работы «III Чрезвычайного объединенного съезда Советов Кубани и Черноморья», проходившего в Екатеринодаре, но этот приказ был Саблиным проигнорирован. Из-за стечения случайных природных и военных обстоятельств, красный десант левых эсеров в Приазовье не удался.

Немецкое командование из-за начинавшихся революционных брожений в Германии не имело ресурсов на захват «красных территорий», немцы стремились сохранить только то, чего достигли, поэтому они перешли к обороне.

1 мая 1918 года, в международный «День Труда», войска Германии, при поддержке войск «Украинской Народной Республики», вступили в Таганрог.

Под натиском превосходящих сил противника, 1-й и 2-й революционные Таганрогские полки были разбиты и отступили. Железнодорожная линия Таганрог – Ростов не действовала, она была забита железнодорожными составами. Городской штаб обороны принял решение произвести отступление морем. Находившиеся в порту многочисленные корабли приняли на свой борт рабочие красногвардейские отряды, раненых и больных, ценное имущество, партийную денежную кассу.

Когда немецкие войска входили в Таганрог, разношёрстная эскадра революционеров снялась с якорей и взяла курс на Ейск, единственный порт Приазовья, который пока находился в руках «красных».

Через несколько дней немцы заняли и Ростов-на-Дону. Однако дальнейшее продвижение оккупантов было приостановлено частями «красных» и отрядами рабочих. Неоднократные попытки интервентов занять Батайск, важный железнодорожный узел, были отбиты. Командование «Черноморо-Кубанской советской республики», во главе с латышом Карлом Калнинем, пыталось развернуть активные боевые действия, стремясь перехватить инициативу у противника. Оказывал давление на немцев и отряд, под командованием анархистки Маруси Никифоровой, действовавший в плавнях Дона, западнее Батайска. Немцы, будучи не в силах взять Батайск с фронта, всё же взяли и его, обходом на станицы Ольгинская и Хомутовская.

11 мая, атаманом «Войска Донского» становится Пётр Краснов, заменивший на этом посту генерала Каледина и устанавливает активное сотрудничество с германскими войсками.

27 мая, по личному приказу «наркомвоенмора» Льва Троцкого был арестован начальник морских сил Балтийского моря капитан 1 ранга Алексей Щастный. Революционным судом Щастный был приговорен к расстрелу и 21 июня 1918 года был расстрелян. Это был первый приговор после восстановления смертной казни в «Р.С.Ф.С.Р». Лев Троцкий на суде был единственным свидетелем и обвинителем, адвокаты в «революционном» суде не полагались. Вина капитана Щастного состояла в том, что он собрал корабли Балтийского флота в апреле-мае 1918 года с морских баз Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадте. Этим были нарушены условия Брестского договора, «о передаче кораблей Германии». Троцкий в своей обвинительной речи сказал, «Щастный, совершая геройский подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать её против советской власти.»

Только Юлий Мартов, поднял голос протеста в меньшевистской печати против большевиков, палачей-людоедов. В своей статье-выступлении он писал, «братство людей в труде провозглашено марксизмом высшей целью человечества… и от имени этого братства совершается кровавый разврат террора в современной России.» Далее он заканчивал, «Нельзя молчать. Во имя чести рабочего класса, во имя чести социализма и революции, во имя долга перед родной страной, во имя долга перед Рабочим Интернационалом, во имя заветов человечности, во имя ненависти к виселицам самодержавия, во имя любви к теням замученных борцов за свободу, пусть по всей России прокатится могучий клик рабочего класса: Долой смертную казнь! На суд народа палачей-людоедов!».

Но не прозвучало клича, даже слабого, рабочий класс России потерял свой клич и своих лидеров ораторов после Октябрьского переворота, рабочий класс стал рабом своего пролетарского государства, а рабы имеют только право молиться своим богам.

Террор советской властью против граждан начал применяться до начала его формального объявления Феликсом Дзержинским в сентябре и приобретал разнообразные формы, осуществлялся он и в форме «революционного суда». Были ещё формы террора «заложничество», «приказы, объявления, воззвания, манифесты о смертной казни». Объектами смертной казни становились, «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, германские шпионы, контрреволюционные агитаторы, враги народа, их жёны и дети, вплоть до грудных, родители врагов народа, подозреваемые», практически каждый житель «Р.С.Ф.С.Р» был заложником социалистической республики. Кроме красного террора, быстрого и кровавого, в советской республике нарастал постепенно и «террор голода», который убивал медленно, но тихо.

Вожди Октябрьского переворота Ульянов-Ленин и Лев Троцкий сделали террор основой государственной политики, обосновав массовые убийства в своих выступлениях и брошюрах. Ульянов-Ленин утверждал, «осуществить социальную революцию весьма просто, стоит лишь уничтожить 200—300 буржуев», забыв добавить слово «тысяч». Вторил ему и Лев Троцкий, «враг должен быть обезврежен… это значит уничтожен», а врагами стали все, кроме мифического международного пролетариата.

29 мая, был принят Декрет ВЦИК, «О принудительном наборе в РККА». Началась проводиться всеобщая мобилизация рабочих и беднейших крестьян в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского регионов, а также среди рабочих Петрограда и Москвы.

Воинские роты и батальоны и у белых, и у красных, а также и у немцев требовали значительных денежных затрат на своё содержание. Требовались средства на обеспечение продуктами для питания, оружием, боеприпасами и обмундированием, и для выплаты денежного содержания солдатам и командирам. В начале 1918 года в красной армии денежное содержание составляло 10 рублей в месяц для красноармейца, в белой армии солдаты получали 30 рублей в месяц, а офицеры, 100 рублей, в красной армии офицеров не было, но красным командирам полагалось дополнительное обеспечение. И у красных, и у белых денежное жалованье выдавалось царскими ассигнациями, как обладавшие максимальной покупательной способностью.

Летом и осенью 1918 года, казаки Дона и Кубани, ещё с охотой шли служить в красные отряды, даже после кровавого разгрома казачьих отрядов под Ейском, потому что красные стали платить военнослужащим жалованье большее, чем в «Добровольческой армии» у Деникина, у большевиков был для этого солидный финансовый ресурс. При эвакуации из Петрограда в Москву большевиками было вывезено и оборудование «Печатного двора», которое позволяло печатать царские деньги.

Суточное жалованье немецких солдат, из числа оккупационных войск составляло в пересчёте с марок, 200 рублей в месяц, офицеры получали 750 рублей в месяц. Лев Троцкий постоянно требовал и добивался увеличения выплат красноармейцам. Дивизия неполного состава у красных, численностью в 4500 человек, требовала месячных расходов в 150—200 тысяч царских рублей.

В первых числах июня из столицы в Новороссийск прибыл с пакетом секретных документов заместитель народного комиссара по морским делам Р. С. Ф.С.Р Иван Вахрамеев. В них морской штаб описывал перспективы продвижения немцев к флоту, а заканчивались они резолюцией Льва Троцкого немедленно потопить корабли. Резолюция произвела гнетущее впечатление на командующего флотом. Адмирал Саблин выехал в Москву с намерениями добиться отмены приказа Ульянова-Ленина и Льва Троцкого «о затоплении» и восстановления снабжения флота, оставив за себя, командира линкора «Воля» капитана 1-го ранга Тихменева.

Михаил Саблин по прибытии в Москву, был арестован. Ему удалось бежать из-под ареста с помощью левых эсеров и он был переправлен в Великобританию, откуда возвратился в январе 1919 года в Таганрог, где в это время уже расположилась ставка генерала Деникина. Саблин был назначен генералом Деникиным командующим кораблями «Вооружённых Сил Юга России», ВСЮР.

Назначенный Совнаркомом исполнять обязанности командующего Черноморским флотом, капитан 1-го ранга Тихменев, получил от Ульянова-Ленина и Чичерина официальный приказ, «привести корабли флота из Новороссийска в Севастополь, где передать их немецкому командованию».

8 июня, Тихменев и другие старшие офицеры отправили Совнаркому телеграмму с просьбой, «отозвать резолюцию и подождать дальнейшего развития событий».

В этот же день 8 июня, в Самаре, после того, как её заняли войска «белочехов», 5 депутатов эсеров, разогнанного Ульяновым-Лениным «Учредительного Собрания», образовали «Комитет членов Учредительного собрания», КОМУЧ, куда вошли эсеры и члены РСДРП, под председательством Владимира Вольского. Собравшиеся делегаты, объявили КОМУЧ, «Всероссийским Временным органом власти» и пригласили депутатов «Учредительного Собрания», кроме большевиков и левых эсеров, съезжаться в Самару. В сентябре, численность делегатов КОМУЧ в Самаре достигла 93 человек.

9 июня, 1918 года, генерал Людендорф составил развёрнутый меморандум о силовом отстранении большевиков от власти, а 12 июня статс-секретарь фон Кюльман представил Адольфу Иоффе, ставшему с конца апреля советским послом в Берлине, ультиматум, согласно которому, если советские войска не прекратят нападения на части, дислоцированные в районе Таганрога, а Черноморский флот не вернётся в Севастополь к 15 июня, то «германское командование будет вынуждено предпринять дальнейшие меры для выполнения условий Брестского соглашения».

Ульянов-Ленин принял к исполнению условия ультиматума, что помогло ему избежать катастрофических последствий. Многие экипажи Черноморского флота, которые должны были вернуть свои корабли из Новороссийска, в занятый германской армией Севастополь, затопили их в Новоросссийске, не допустив передачи их Германской империи.

10 июня, в Новороссийске получили ряд телеграмм от Совнаркома, в том числе одной шифрованной. В них говорилось, что в ходе киевских переговоров немцы поставили ультиматум вернуть корабли в Севастополь до 19 июня, иначе они продолжат наступление вглубь России. Открытая телеграмма приказывала отвести флот в Севастополь и сдать немцам, а шифрованная, требовала потопить корабли. Тихменев раскрыл экипажам содержание телеграмм и противоположных приказов, и в следующие дни прошли собрания в экипажах для обсуждения дальнейшей судьбы кораблей. Слух, что немцы высаживают в Тамани двадцатитысячный корпус, деморализовал флот, начались дезертирство и непрерывное митингование экипажей. Прибыла делегация «Кубано-Черноморской республики», которая просила объединиться с республикой и не выполнять большевистские приказы. Вопрос о выделении сухопутных частей для обороны города делегация обещала обсудить в столице республики, Краснодаре, куда уехала и больше не появлялась.

Капитан Тихменев надеялся, что команды, как в конце апреля с Саблиным, придут просить его взять на себя полное командование эскадрой, а потому выжидал и не появлялся на многочисленных заседаниях экипажей.

11 июня, в сельской местности на всей территории «Р.С.Ф.С.Р» начались образовываться «Комитеты бедноты», Комбеды, перед которыми была поставлена задача вести борьбу с кулаками, а фактически обеспечивать информацией продотряды где крестьяне прячут зерно, лошадей, скотину и прочие запасы фуража и продовольствия.

К ноябрю 1918 года насчитывалось более 100 тысяч Комбедов, но вскоре они были распущены ввиду их малой эффективности, из-за стремления комбедовцев обеспечить сначала лично себя, а не пролетариат и РККА.

13 июня 1918 года, был «ликвидирован», расстрелян в Перми, младший брат императора, Михаил Александрович, который отказался принимать «трон» от Николая II до решения «Учредительного собрания», расстреляли его вместе с его секретарём-камердинером Николаем Жонсоном.

14 июня, постановлением ВЦИК исключили из Советов всех уровней правых эсеров и меньшевиков, «за контрреволюционную деятельность, за образование КОМУЧ».

В этот же день 14 июня, в Новороссийске, исполняющий обязанности командующего флотом, капитан 1 ранга Тихменев выпустил приказ командам проголосовать за один из двух вариантов, идти в Севастополь или затопить корабли. Вариант, остаться ожидать дальнейшего развития события или сражаться, Тихменев не предлагал, но именно так проголосовали около 1000 моряков. 900 проголосовали за Севастополь, 450 – за затопление.

15 июня, командующий Тихменев объявил, что референдум выступил за Севастополь, отбросив голоса выбравших, «ожидать или сражаться» как уклонившихся. Хотя большая часть офицеров его поддержала, меньшая, во главе с командиром эсминца «Керчь», старшим лейтенантом Кукелем, посчитала сдачу кораблей немцам высшим позором, и стала агитировать за затопление. Результаты голосования они оценивали, как «большинство против сдачи».

В этот же день 15 июня, команды, ввиду грядущего уничтожения флота получили из корабельных касс жалование за 5 месяцев вперёд и пенсии, а вечером Тихменев приказал начать подготовку к отплытию. Команды некоторых миноносцев, в частности Ушаковского дивизиона, проигнорировали приказ, другие начали готовиться, но продолжали сомневаться в решении. Многие противники похода в Севастополь, ночью покинули корабли и уехали по домам железной дорогой.

16 июня утром, было приказано развести пары, чего не выполнили многие миноносцы. Узнавшие о решении идти в Севастополь, горожане заполнили порт и молы, призывая команды остаться. Одновременно с манифестациями начались попытки мародёрства на кораблях, где численность экипажей, после дезертирства, сократилась во много раз. С целью оборвать контакты с манифестантами, несколько миноносцев отчалили на внутренний рейд к линкору «Воля». Акваторию заполнили малые суда, на которых манифестанты подходили к кораблям и уговаривали команды изменить решение. На «Волю» такие делегации не допускались, но машинная команда линкора «Свободной России» поддалась агитации и отказалась готовиться к отплытию, что парализовало корабль. В час дня Тихменев приказал всем кораблям выйти на внешний рейд, за «Волей» последовали миноносцы «Поспешный», «Беспокойный», «Дерзкий», «Живой», буксируемый «Живым», «Жаркий», команда которого разбежалась, вспомогательный крейсер «Троян», а позже и «Пылкий».

Вскоре главные представители Совнаркома, Глебов-Авилов и Вахрамеев, прибыли на «Волю», но не смогли убедить Тихменева затопить корабли. Тот назначил уход на 10 вечера, пытаясь увести также «Свободную Россию». Попытки заменить её машинную команду офицерами и гражданскими мастерами потерпела неудачу. Вышедший вечером на рейд миноносец «Громкий» не собирался присоединяться к уходящим, а был вскоре затоплен своей малочисленной командой. Ночью, соединение Тихменева, «Воля», миноносцы «Дерзкий», «Поспешный», «Беспокойный», «Пылкий», «Живой», «Жаркий» на буксире у вспомогательного крейсера «Троян» и плавучая база быстроходных катеров «Креста», ушло в Севастополь.

К утру 18 июня на «Керчи» оставалась полная команда, около 130 человек, на «Лейтенанте Шестакове» были собраны до полусотни моряков с разных судов, на остальных миноносцах, менее 10 человек на каждом. «Фидониси» был полностью покинут командой, офицеры миноносца ушли на катере в Керчь. Также сбежали все команды катеров, буксиров порта и флотских транспортов, которые тоже собирались затопить, транспорты Черноморского флота представляли собой в основном иностранные пароходы, оказавшиеся в российских портах Черного моря в начале Первой мировой войны. При затоплении использовали «Лейтенанта Шестакова» как буксир, а «Керчь», как торпедоносец.

Утром, руководить затоплением, в порт прибыл заместитель по морским делам, наркома Льва Троцкого, Фёдор Раскольников (Ильин). Он оперативно принял меры по затоплению судов в тот же день.

Новый капитан линкора «Свободная Россия», чья команда разбежалась, Терентьев так же покинул корабль, отказавшись руководить затоплением судна. Раскольников сумел набрать команду для парохода, который взял линкор на буксир. К 4 часам дня все суда для затопления, подняв сигнал «Погибаю, но не сдаюсь!», были выведены на внешний рейд. Эсминец «Керчь» торпедой потопил «Фидониси», после чего в течение 35 минут все остальные суда были потоплены открытием кингстонов и подрывом ключевых механизмов. Затопление всех судов в краткий срок было вызвано желанием не передавать их немцам. Подойдя к «Свободной России», «Керчь» выпустила несколько торпед для потопления линкора, линкор долго оставался на плаву. Быстроходные катера не были затоплены, их переправили по железной дороге в Царицын, на Волгу. В самом Новороссийске, капитан Кукель топить эсминец «Керчь» не стал, а приказал идти в Туапсе. Утром, 19 июня, команда затопила своё судно в Туапсе, а сами загрузились в поезд и разъехались кто куда.

Затопление части кораблей Черноморского флота в Цемесской бухте произошло 18 июня 1918 года.

Произошла катастрофа, Россия стала сухопутной державой. Такие же передачи морского флота Германии были произведены Совнаркомом и на Балтике. Англичан так же не мало порадовали эти события. Большевики не были зачинателями уничтожения российского военно-морского флота, начало этому было положено ещё Временным Правительством Александра Керенского.

Ушедший в Севастополь флот был передан под контроль германского командовани. Большинство кораблей оставалось там до поражения Германии в Первой мировой войне, после чего корабли перешли под контроль союзников. Союзники передали их генералу Деникину, и многие корабли вернулись в Новороссийск, и стали частью Русской эскадры «ВСЮР» под командованием адмирала Саблина, вернувшегося из Англии и вступившего в командование.