– Время запуска?
– Сразу же после подготовки.
– Нецелесообразно, ракета-носитель может поднять на орбиту сразу 6.
– Хорошо, подготовьте то, что есть и вывозите на Байконур. После ждите дальнейших распоряжений. Подготовку людей поручите Скороварову, пусть доложит, как только будет готово по спец связи, да и ещё, спутники укомплектуйте магнитными пульсаторами.
– Будут ещё приказания?
– Всё, вы свободны.
Экран погас. Шальников обернулся, вокруг были угрюмые глинистые стены, на полках повсюду разбросаны книги, инструменты. Сам не понимая как, он перенёсся из метро в Московскую резиденцию Верховного духа. От разговора с Абрикосовым в такой манере у профессора скребли на душе кошки. На столе, заваленном бумагами, элементами вычислительной системы стояла бутылка с водочной этикеткой. Шальников схватил её и хлебнул, но тут же выплюнул. Гольдеборг, как, оказалось, любил в часы досуга выпить жидкого азота. Шальников представил, какой у него сейчас дурацкий вид: с физиономии капал сжиженный газ, изо рта валил густой пар. В таком виде его и застал полковник Везувий. Он был весь в крови и в копоти.
– Шальников, ты что делаешь, ты хочешь, чтобы мы здесь сдохли!? Где огневая поддержка?
– Сейчас, полковник, я беру управление на себя. Шальников включил общий обзор, полученный от Везувия. На экране на расстоянии 3000 км от поверхности Земли плыла по орбитальной траектории центральная база противника. От неё отрывались и входили в неё крупные корабли с десантом, мелкие спутники систем управления, связи и разведки. Не имея больше возможности проникать в информационном порядке, агрессоры решили перейти к прямому удару, из чего профессор сделал заключение о несовершенстве системы управления Халькотрона на Земле. Многие корабли направили лучевые удары на несколько сот крохотных точек. Эти точки были ни что иное, как совершенно безоружные драконы, их избивали как младенцев. Не теряя зря времени, Шальников вызвал энергетическую базу на Луне. Обратной связи не было, и не было уверенности, что на Луне его слышат.
– Луна-9, всем, кто меня слышит. Гера, Витя, Егор, если вы ещё живы, слушайте мой приказ: всю имеющуюся в наличии энергию немедля переправить к боевым установкам и направить на те объекты, которые в поле вашего зрения производят несанкционированные лучеметания.
Шальников прекрасно знал, что на Луне-9 установлены только маломощные лазерные установки и, раскрывшись, Луна-9 не имеет ни малейших шансов выжить. Сквозь шумы и свист ему показалось, что он расслышал их голоса. На экране разворачивались дальнейшие события. С поверхности луны по флоту Халькотронов обрушился яростный поток, неся разрушения и смятение в ряды врага.
– Помоги вам Верховная сила! – едва слышно прошептал побелевшими губами Верховный дух. Из тени планеты величаво выплывал гигантский гелеорефлектор, сверкая гранями из сверхпрочных отполированных пластин спецсплавов. Гигант десятикратно превышал размеры станции Халькотронов. Противник, игнорировав лазерные плевки Луны, направил огонь всех орудий на более важный объект.
–
Проклятие! – вскричал Шальников. – Что делать!? Надо что-то делать. Профессор открыл иконку с автоматикой рефлектора. Всё было верно, не так давно с него в виде излучения была снята почти вся энергия: около полутора миллиарда мегаватт-час, а в запасе оставались жалкие несколько десятков мегаватт, исключительно для внутренних целей. Не долго думая, Шальников отключил автомат и подсоединил к компьютеру джойстик. Медленно, под градом ударов он развернул махину лазерным преобразователем в сторону вражеского флота и нажал кнопку сброса. Огромный факел полыхнул по пространству, полетели обломки, превращающиеся в пыль, дробящиеся и дробящие на ходу остававшиеся целыми корабли. Халькотроны, перегруппировав свои ряды, готовили ответный удар. Колосс не имел более возможности ответить, так как был лишён энергии и обездвижен. Шальников не в состоянии был смотреть на гибель гиганта и поэтому в мрачном расположении духа телепортировал в загородную резиденцию того, кого почти все называли хозяином.
На розовой кушетке лежал хозяин. Широко раскрывши рот и высунувши язык, он пускал пузыри.
–
Господи, – думал Шальников, – и этого борова кто-то называет хозяином. Профессор уселся в кресло напротив и наподдал сапогом по кушетке. Брежнев мешком шлёпнулся на пол и начал нести какую-то ахинею,
– С чувством глубокага удовлетворения поздравляю трудящуюся профессуру с праздником Первого мая. – И полез целоваться.
– Уйди, уйди от меня грязный извращенец. Опять нажрался как свинья на Первомай. Короче, Лёнчик, гони ключ, а то хуже будет.
– Ключ от квартиры, где деньги лежат? Не отдам, – заявил генсек и идиотски захихикал. Шальников рассвирепел и влепил Брежневу тяжёлую затрещину.
– Ты думаешь, я здесь в игрушки играю, скотина, забыл, кто тебя из грязи вытащил, или всё считаешь, что это лизоблюд Жорка Жуков расстарался. Забыл, кто Хруща для тебя свалил, а может тебе напомнить твой шифр? В пять секунд в окошко выпрыгнешь! Вот вы где у меня сидите, номенклатура, – Шальников помахал громадным кулаком перед носом хозяина и потом постучал по шее. От страха Брежнев мгновенно протрезвел и со злостью сорвал со своей шеи второй кристалл, со злостью швырнув его профессору. – Чтоб ты подавился, выскочка!
– Ты ещё покидайся мне, фраер толстый. Кстати, за тобой должок, приятель.
– Это ещё за что?
– За систему нефтепровода, за разработку алмазных трубок. Или ты забыл, что там мне принадлежит 28%. Только попробуй сказать, что нет, всё тогда заберу, – Шальнииков начал прикидывать, – Миллион туда, миллион сюда. Это в зачёт плутония. Итого, с тебя грубо по минимуму полмиллиарда инвалютных рублей. Часть я возьму оборудованием и материалами, а что останется – перечислением в Евробанк. Помни мою доброту, дядя.
– Сгною, собака, тварь гнусная! – Брежнев бросился с кулаками отстаивать честно наворованное добро. Лучше бы он этого не делал. Шальников с разворота ударил его ногой в челюсть. От могучего удара армейским сапогом генсек отлетел на несколько метров и с деревянным стуком врезался головой в дубовую обшивку кабинета. Шальников же, как ни в чём не бывало, подошёл к картотеке и начал в ней копаться.
– Так, спутники системы "Восток" беру все, сколько там, ага, шесть штук, победитовая сталь-13, два миллиона тонн, беру по рублю за тонну.
– Выплёвывая зубы и кровавую слюну, Брежнев прохрипел, – Она стоит по штуке за тонну, между прочим.
– Правильно, Леонид Ильич. Через Лондонскую товарно-сырьевую биржу вы продаёте иногда и дороже, а на себя переписываете с баланса завода по рублю. Почему же я должен себя обижать? – В спортивную сумку Шальникова полетели промышленные предприятия, сети мелких перерабатывающих предприятий, расщепляющиеся материалы…
–Эй, ты, возьми Байконур. Отдам недорого, – пообещал хозяин.
– Очень нужен мне этот хлам. Можешь съесть его сам с кашей.
Вскоре сумка Шальникова распухла до крайней возможности. Всё самое передовое и современное: лучшие экспериментальные заводы, специальные материалы, оборудование. Последними полетели документы на завод по производству сжиженных газов.
– Так, – протянул профессор, – кажется всё, больше ничего не надо.
– Слушай, подожди, – генсек на корячках пополз за Шальниковым, схватил его за штаны, – Купи ещё что-нибудь. Хочешь Курчатова, экспериментальные ядерные реакторы. А смотри, что у меня есть. Специально для тебя, – Брежнев залез под ковёр и достал большую интегральную схему.
– Ты хочешь продать мне мой же товар? – ухмыльнулся профессор, – причём товар залежалый. Слушай, ты, толстый бурдюк, зачем тебе столько денег? Миллионы долларов во всех швейцарских банках, золото, алмазы, антиквариат… Да всего этого не прожить не только тебе, но и всему твоему поганому роду до чёрт знает какого колена. Остановись, подлец, ведь ты скоро свою грязную душонку потащишь продавать, если она, конечно у тебя есть. Ты же удавиться готов за жалкие пятьдесят миллионов, которые мне ещё причитаются.
– Шальников, ты всегда был и остался психованным идиотом. Ты не понимаешь вещей абсолютно ясных каждому младенцу. Деньги, богатство дают абсолютную власть над миром, душами людей. Я могу всё, я всесилен. – Лицо генсека стало багровым, голос стал лающий и отрывистый. В запале он брызгал слюной, дыша перегаром на Шальникова. Это было слишком отвратительно, и профессор оттолкнул опостылевшее рыло в сторону.
– До чего же ты мелко мыслишь, ты не в состоянии даже представить. Ты остался где-то в дремучем средневековье. Мир движется к наивысшим ступеням интеграции, самое главное и ценное в этих условиях – информация. Знать что, где, как – вот, что даёт широчайшие возможности и абсолютную власть. А, да что тебе говорить, у тебя труха вместо мозгов, – Шальников досадовал на себя за то, что распинался перед этим ничтожеством. Он решительным шагом направился к окну. Неожиданно посреди кабинета возникло голографическое изображение Скороварова. Шальников скорчил рожу, выругался и постучал по лбу, намекая на умственные способности Скороварова.
– Товарищ подполковник, разрешите доложить, люди 64-го формата готовы.
–Ладно, хорошо, дайте проверить.
На месте Скороварова появились шифры перевода с формата на формат. Шальников быстро просматривал бегущие строки, сбивался, начал отставать, – Нет, – подумал он, – это же нижний уровень подачи информации, что со мной?
По нервному дрожанию век, Скороваров понял, что чувствует профессор, и тут же снизил частоту вдвое. Это ещё более разъярило Шальникова. В придачу он почувствовал, что из-за плеча выглядывает Брежнев. Из раскрытого рта генсека текла на пол тягучая слюна. Наконец эта мука закончилась.
– Так, скорее, погружайте их в самолёт, комплектация экспедиции номер 12. Себя перевели в 64-й формат?
– Никак нет.
– Врёшь, подлец, по глазам вижу. Ну, всё равно, пойдёте главным группы. Дальнейшие инструкции на месте.
– Пункт назначения?
Шальников застонал, схватился за голову: кто-то дробил его череп. Он прогонял навязчивые образы и идеи, всё плыло в тяжёлом тумане, от ступней вверх поднимался леденящий холод, заковывавший сознание Верховного духа.
– Северный географический полюс.
– Извините, не понял.
– Выполняйте, капитан, всё на машине, выполняйте, времени нет.
– Ну что, любитель сокровищ, посмотри-ка сюда! – Шальников вытащил из-за пазухи сверкающий бриллиант.
– Дай, – тявкнул генсек и проворно подпрыгнул за камнем как мопс за колбасой, но промахнулся. – Этого не может быть! Не менее полутора тысяч карат.