Наша прекрасная страшная жизнь. Рассказы

– Зато я первым боровик найду, – кисло отпарировал Виктор и, сжав зубы, пошёл на штурм леса.

Грибы, словно оробев, начали сдаваться целыми семейками. Ну прямо, как в нынешнем сне. Виктор уже всерьёз подумывал – надо бы, действительно, только белые брать…

Вдруг в душе его исподволь, из глубины возник какой-то дискомфорт. Что такое? Он осмотрелся, глянул вверх – над деревьями висело непроницаемое матовое стекло неба. Виктор понял: они – заблудились. Он вообще плохо ориентировался в лесу.

И тут послышался странный шум… Или – кажется? Что это – кабан?

– Марина! – вскрикнул он.

– Я здесь, – отозвалась она.

Самой не видно, а голос – близко.

– Иди сюда!

– Ну подожди, здесь маслят полно.

– Я сказал – иди сюда! – голос его сдавило от ярости. – Иди немедленно ко мне!

Марина появилась, недовольно глянула.

– Господи, что такое? Чего ты?

– Где, по-твоему, находится госдорога? – Виктор цедил слова всё так же сдавленно, психуя.

Жена неуверенно огляделась, подумала, махнула через плечо ножом:

– Там.

– «Там, там», – передразнил зло Виктор. – По мордам! Надо на просёлок снова выбираться – плутать начали.

– А просёлок где?

– «Где, где»… На бороде! Вон там твой просёлок.

– И совсем не там. Надо вон туда…

– Иди за мной! – рявкнул Виктор. – Иди и не отставай.

Ему опять почудились треск и топот за деревьями. Он нервно схватился за топорик, расстегнул чехол. Спешно зашагал к просёлочной дороге. Марина, вполголоса ворча, – следом.

Внезапно на небе протаяла полынья, солнце ударило лучом прямо им в спины. Вот тебе и на! Виктор смущённо крякнул, сдвинул кепку на затылок.

– Гляди ты, совсем в другую сторону прём…

Марина только вздохнула:

– Баламут ты у меня…

4

По расчётам Виктора, до магистрали оставалось километров шесть. Ещё часа полтора ходу. Притом особо теперь можно и не охотиться: корзины уже руки оттягивают – добыча добрая.

Марина расстелила газету на низком пне у края обширной вырубки. Накрыла походный стол: тугие яйца, сахарные на изломе помидоры, бутерброды с пахучим сыром, густой бодрящий чай на мяте. Жевали молча, устало жмурились на разгулявшееся солнце. И куда только все тучи разметало? Ветра внизу, у земли, почти нет, теплынь – как в разгаре бабьего лета. Да и желтизны в лесу ещё довольно мало – припозднилась нынче осень.

Виктор прожевал бутерброд, сделал два солидных глотка из термосной крышки и намеревался уже завалиться на пяток минут покейфовать, как вдруг поперхнулся, схватил Марину за плечо. На другом краю вырубки показались двое мужчин. Один: низкий, коренастый – в бушлате защитного цвета. Второй: высокий, тонкий – в ярко-голубой куртке.

У низкорослого за плечом торчит ствол автомата…

Сердце Виктора обмирает, потом ухает куда-то вниз. В подвздохе вспыхивает стонущая боль. Может, они пойдут в сторону? Но нет, двое идут прямиком на них.

– Витя, Витенька, это они? Это, что – они? Ой!

Пара минут ещё есть: вырубка завалена кривыми стволами, разлапистыми ветками, утыкана столбиками пней. Виктор и Марина, не сводя глаз с мужчин, пихают шмутки в рюкзак, подхватывают корзины. До ближайших деревьев – метров двадцать. Бежать Виктор и Марина почему-то не решаются – семенят. Перед тем, как нырнуть под кроны, Виктор ещё раз оглядывается – те явно нажимают.

– Быстрей, Марина!

Виктор цепляет жену за руку и почти бежит. В мозгу стучат, сталкиваются мысли: «Может – на просёлок? Где его теперь искать? Да ещё наперерез рванут… Главное – оторваться от них…»

– Витя! Я не могу! – задыхается Марина. – Вить!

– Брось корзину!

Марина на бегу откидывает руку, разжимает пальцы. Корзина с маху трахается о ствол берёзы…

Виктор нутром чует: те отстают всё больше. Надо передохнуть. Марина поминутно спотыкается, почти падает. Он поддерживает жену, замирает, затаивает болезненное дыхание, вслушивается: вроде – тихо. Виктор кепкой утирает своё лицо, промокает щёки и лоб Марине. Она, сняв очки, закрыв глаза, никак не может надышаться.

– Вот гадство, везёт же нам! Надо ж так нарваться! – Виктор сам слышит дрожь в своём голосе. – Давай-ка в темпе к дороге – шутки плохи.

Но не успевает он сделать и пяти шагов, как левый сапог его проваливается, черпает воды.

– В лоб твою мать!!!

Виктор шмякает кепку об землю: как же это он забыл? Ведь здесь – болото, и они впоролись по узкой косе в самую его сердцевину.

– Бегом! – Виктор поворачивается, подхватывает жену под локоть. – Бегом, Марина, бегом!

Он запинается о свою корзину, с проклятием отшвыривает её ногой.

Только-только выскакивают они на крыло болота, как невдалеке за деревьями возникает голубое пятно. В сапоге оглушительно чавкает болотная жижа. Виктор, ступая левой ногой только на носок, съёживается и, увлекая за собой Марину, крадётся вправо. Ему почему-то мнится, что эти хотят обогнуть болото другой стороной.

И – снова промашка. Оставив топь за спиной, Виктор вытягивается во весь рост, оглядывается и видит убийц в страшной близости за деревьями.

«Мамочка моя! Может – опять сон?» Но Виктор с тоскою сознает: это – не сон.

Вдруг передний из них, тот, в голубой куртке, машет им рукой, что-то властно кричит. Ветер сминает, отбрасывает слова. Коренастый начинает снимать с плеча автомат…

Виктор подхватывается и, уже не таясь, бросается прочь в полную мощь своих длинных ног. Бежит зигзагами, в ушах – свист, ветки так и норовят вышибить глаза. Виктор, выставив ладони, на лету расчищает перед собою спасительное пространство.