Может, этого ты хочешь,
Может, этих сильных рук
Ты прождал свои все ночи
За надменность и испуг?
Чтоб тебя за плечи взяли,
И к губам, что скажут: «брат»,
Твердо, ласково подняли –
Лишь такой тебе бог свят?
Есть одна любовь на свете.
Ты лежишь – или встаешь.
Но, с улыбкой, на примете
Держишь ты одну лишь ложь.
Мальчик, брось ты этот нож.
4
Но если от природы ты таков,
И ангел твой – лукавый, черный гений,
То, все круги пройдя без изменений,
Ты к нам вернешься под горящий кров.
Пусть плещут шутовских империй стяги,
И сводит нас потешная дуэль –
Мы с двух сторон в одну, дружище, дверь
Стучимся, только чья она, кто скажет?
Вокруг той сцены будет шар земной
Вращаться, где твое заблещет солнце –
И, красноречье выплеснув в оконце
Помоем, вспыхнет мокрой мостовой.
Заря. И мы в обнимку где-то спим,
Невиданная пара. Руки, кудри –
Сплелись в два мира, ах, шальных и мудрых
Голов, и монологов, и любви.
А что в конце? Погаснет этот взгляд,
И хлынет кровь, топя зрачок, светивший
Всем континентам, а теперь погибший
И одного оставивший меня.
Не понарошку нанесен удар.
И, заалевший горизонт заката,
Мне жуток окровавленный глаз брата
И ненавистен нас связавший дар.
Но если вдруг угаснет тот пожар –
Что в наступившей ночи нас согреет?
Слова? Дела? Тела? Но кто посмеет
В свет твоего зрачка взлететь, Икар?
И я целую мертвых губ печаль,
И в памяти держу нетленным облик,
И ухожу от смерти и от гроба
В лучом последним вспыхнувшую даль.
Образ
Какая горечь под твоим резцом
Охватывает немощную душу!
Хотелось бы и мне блеснуть словцом: