Маска зверя

– Накатоми, – кивнул я в сторону пары стариков, главы рода и одной из его жен.

– Накатоми… – пробормотала она совсем уж тихо. – Да, это вариант. Ты знаешь кого-нибудь из них?

– Разве что с главой школьного студсовета пересекался, – ответил я.

Накатоми очень старый род. Свободный и нейтральный. Именно он владеет гостиницей, в которой жили мои родители. Невеста с даром целительства точно будет не лишней. Мизуки была бы лучшим выбором, но ее вряд ли отдадут. Да и трудно мне ее представить своей невестой. Пусть уж лучше другом остается. Кстати, присутствие на банкете представителей этого рода – показатель их немереной крутизны.

– Аматэру-сан, – подошло к нам семейство Отомо. – Рад видеть, что вы наконец стали выбираться в свет.

Обратился к нам глава рода – Отомо Азума, шестидесятичетырехлетний старик в ранге Мастера. Вместе с ним была одна из его жен – Отомо Анзу, наследник – Отомо Фуюки, опять же с женой, и внук Акинари с сестрой Каори. С двумя последними я был знаком более плотно. Особенно с Акинари, с которым у меня намечалось совместное дело. Парень был в своем роде гением, всего на год старше меня, но ушедший в свободное плавание и достигший немалых высот на финансовом поприще. И если у меня за плечами была целая прожитая жизнь, то парнишка опирался лишь на свои мозги. С жизненным опытом у него было не очень.

– Азума-кун, – улыбнулась ему Атарашики. – Маленький подхалим. Хоть мы и виделись недавно, все равно приятно встретиться с тобой вновь.

Видимо, они знакомы давно и плотно, так как я в его словах подхалимажа не заметил. Даже намека. Значит, это какая-то старая тема.

– Аналогично, Аматэру-сан, – чуть кивнул он и, посмотрев на меня, продолжил: – Синдзи-кун, выглядишь бодро.

– Стараюсь, Отомо-сан, – поклонился я.

С этим семейством, точнее, с его главой и наследником, я виделся еще на церемонии представления нового члена рода. В тот вечер я со многими познакомился, но конкретно с Отомо я впервые встретился еще на турнире Дакисюро. Правда, тогда он был более сух и официален, ну да это можно понять. С Акинари в последующем разговоре мне так и не дали пообщаться. Ведущей скрипкой были старшие, в основном Атарашики, Азума и Фуюки. Иногда голос подавали их жены. А вот мы, молодняк, тупо стояли, улыбались и где надо поддакивали. Ничего официального или серьезного в их разговоре не было, так что и я как наследник не мог встревать в общение старших. В общем-то старуха, и только она, могла разделить нас, бросив что-нибудь вроде «пусть молодые пообщаются», – так как со стороны Отомо это выглядело бы невежливо, – но мы еще дома договорились по возможности не разделяться. И дело вовсе не в каком-то там опасении чего-либо, просто в случае разделения раскололся бы и наш круг общения. У меня еще слишком мало знакомств в обществе, потому и подходили бы ко мне в основной массе дети и подростки, в то время как взрослые, с которыми мне тоже надо знакомиться и налаживать связи, вились бы вокруг Атарашики. Я, конечно, мог просто отойти чуть в сторонку и пообщаться, например, с тем же Акинари, но тогда старухе пришлось бы, в случае чего, растягивать разговор, ожидая моего возвращения, потому что окликнуть меня и позвать следовать за ней, как какую-то собачку, она никак не могла. В случае с Отомо все это вилами по воде писано, отношения у них, как я понял, хорошие, но вот с другими мог выйти казус. Так что я решил не плодить сущности и остаться на месте. Все равно у меня не было жгучего желания пообщаться с Акинари. О, я бы не отказался, если что, но здесь и сейчас решил не выеживаться.

Вслед за Отомо к нам потянулись и другие аристократы. Важные и высокомерные Тайра, что проступало даже в общении с нами, хотя они честно старались быть учтивыми. Но как ни крути, мы для них были старой женщиной и сопляком, возможно, даже выскочкой. Суховатые, но остроумные Фудзивара, которым, как мне показалось, было просто любопытно с нами пообщаться. Хитрые Мононобэ, которые пытались выведать наши дальнейшие жизненные планы и с ходу навязать нам какой-то совместный бизнес. Понимающие и располагающие к себе Накатоми – наверное, такими и должны быть хорошие целители. Они, кстати, не преминули пожелать здоровья и рекомендовали Атарашики не забывать об отдыхе.

Чем младше был род наших собеседников, тем их поведение становилось более формальным, а порой и подобострастным. Можно сказать, что «молодняк» был лишен индивидуальности, но надо понимать, что только для нас, Аматэру. Ну и таких же старых и уважаемых родов. Формализм был защитой и перестраховкой – не дай бог Атарашики углядит в каком-то высказывании наглость или оскорбление. Уж родственница одной из императриц проблем создать сможет. Клановым в этом вопросе попроще – они от императора и его семьи почти не зависят. Во всяком случае, надавить на них сложнее, чем на имперскую аристократию. В то же время я все-таки сомневаюсь, что нас здесь кто-то боялся, скорее, не хотели заиметь ненужных осложнений на ровном месте.

В какой-то момент, когда мы общались с очередным аристократическим семейством, недалеко от нас появился мужчина в одежде дворцового слуги. Он просто стоял и ничего не делал, дожидаясь окончания разговора, но одно то, что он показательно стоял рядом, говорило о многом.

Похоже, император решил уделить нам время.

Дождавшись окончания разговора, который заглох сам собой, стоило только слуге появиться, тот сопроводил нас из зала и привел к высокой монументальной двери, украшенной золотым орнаментом. Постучавшись и подождав несколько секунд, слуга с поклоном раскрыл перед нами одну из дверных створок. Показательно его не замечая, мы вошли в огромный – как и все, что я видел во дворце до этого, – кабинет. Боковые стены заставлены книжными шкафами. Несколько массивных кресел, низких столиков, пара диванов и большой письменный стол, стоявший у противоположной от нас стены. Окон не было. В целом все оформлено в европейском стиле, и «японщины» я не заметил.

– Атарашики, – поднялся из-за стола император. – Прошу, располагайтесь, – указал он на несколько кресел, стоявших вокруг столика. После чего и сам направился в ту сторону.

В одном из этих кресел сидела его жена, такая же старушка, как и сам император. Они вообще, насколько я знаю, были примерно одного возраста с Атарашики – что государь, что его жена, двоюродная сестра старой карги. В целом, если правителя не трогать, ну или если он в благодушном настроении, старик больше всего подходит под определение доброго дедушки, но если что… На приеме в мою честь четыре дня назад я наблюдал забавный момент, когда императора отвлекли от разговора с Атарашики, и даже я тогда подумал, что мужику, сделавшему это, каюк, так на него Зыркнул император. Зыркнул – с большой буквы. И ведь это не пресловутое «яки», такое я бы почувствовал, нет – чистейшая аура власти. Никогда с таким не сталкивался, но ошибиться трудно. Именно так выглядит человек, чьи предки повелевали многие тысячелетия. Впрочем, про характер и силу воли конкретного человека тоже не стоит забывать.

– Ваше императорское величество, – спокойно поклонилась Атарашики. Ну и я вслед за ней.

Будь ты хоть сто раз Аматэру, старый друг или ближайший соратник, к императору нужно всегда обращаться подобающе. Исключением является только родня, да и то не вся, а лишь ближайшая.

– Садись, Атарашики, – улыбнулся император. – Не тот у нас возраст, чтобы ноги напрягать.

Разогнувшись, подошли к креслам, на которые указывал государь. Уселась только старуха, я же примостился рядом, так как мне никто садиться не предлагал. Будь это кто угодно, кроме императора, и я бы оскорбился. Мне бы пришлось оскорбиться, так как я наследник и мужчина, но из нас двоих игнорируют именно меня, в то время как Атарашики привечают. Но император… он как Аматэру для всех остальных, ему прощается очень много. Причем не из-за титула, а из-за его рода. Одного из древнейших в мире, да. Титул же дает другие преференции, не меньшие, чем возраст рода. А уж если сложить и то и то… В общем, мне оставалось стоять рядышком со старухой и не отсвечивать.

– Здравствуй, Ата-тян, – улыбнулась ей жена императора. – Как здоровье?

– Отлично, Митико, – ответила Атарашики. – Как ни странно, отлично.

Присевший рядом с женой император произнес:

– Праздник в честь пополнения рода закончился. Эмоции устоялись. Поэтому я не могу не задать этот вопрос: почему он? Что такого в этом мальчике?

– Сила, воля, дух, – не раздумывая ответила Атарашики. – Пусть он и рожден Сакураем, в жилах которого течет кровь Бунъя, но я увидела в нем то, что характерно для Аматэру.

– И все? – удивился император. – Я понимаю, что это немало, но прости меня за эти слова, Атарашики – твой род на грани, и приведенных доводов маловато.

– Само собой, он еще и умён. А также не находится под чьим-то влиянием, – пожала плечами старуха.

– Все равно… – произнес он в задумчивости, проведя рукой по подбородку, и, посмотрев наконец в мою сторону, спросил: – Ну а ты? Что ты можешь сделать для Аматэру? Наши роды? как младший и старший братья, и я сильно переживаю за младшего родственника.

Мне не понравились его слова и тон. Такое впечатление, что он не за младшего брата переживает, а за любимого хомячка. Ну или если ближе к реальности – за редкий экземпляр в своем зоопарке.

– Возрождение рода даже не обсуждается, ваше величество. Вопрос в том, что я буду делать дальше.

– Сильные слова, – покивал император. – Может, у тебя и план уже есть? – усмехнулся он. – Хоть какой-нибудь.

– Конечно, ваше величество, – слегка поклонился я, после чего продолжил, не вынуждая его поторопить меня с пояснением: – Первым делом собираюсь договориться о проведении еще одного ритуала принятия в род, дабы в случае моей смерти на этом все не закончилось. Думаю, Абэ Джунко пойдет нам навстречу.

Что государь, что его жена буквально замерли после моих слов. А через три секунды отмерли. Митико нахмурилась и потерла лоб, а император произнес:

– Ты сумел меня удивить, мальчик. Полагаю, это твоя идея? – спросил он меня, переведя при этом взгляд на Аматэру.

– Я скорблю об упущенном времени и вариантах, – пришлось ей подать голос, – но признаю свою слепоту, – кивнула старуха.

– И ведь на виду все было, – проворчала Митико.

– Что ж, – вновь заговорил император. – Считай, на герб для Шмиттов ты заработал. Если они смогут удержать земли Малайзии год, я позабочусь об этом. Но меня немного обижает тот факт, что ты хочешь договориться с Абэ. Думаю, Митико тоже не будет против помочь.

– Определенно, – произнесла та уверенно.

– Для меня честь принять вашу помощь, – поклонился я им. – Прошу прощения, что выбрал Абэ, но императорская семья – основа, столп и последний рубеж. Сначала я хотел попробовать другие варианты и не беспокоить вас без должной причины.

– Извинения приняты, – кивнул император. – Как только найдете достойную кандидатуру, можете обращаться к нам, – дал он свое разрешение.

И на этом серьезные темы больше не поднимались. Я все ждал, когда речь зайдет о Малайзии или выходе рода из клана, но император так и не поднял эти вопросы. Возможно, он уже поговорил об этом с Атарашики, все-таки на приеме в честь вступления в род он довольно продолжительное время с ней общался. А возможно, собирается спросить об этом в другой раз, без меня. Ну или ему это просто неинтересно. Есть также вариант, что он и без разговоров все знает и понимает. В любом случае, здесь и сейчас императора больше интересовал я сам и моя жизнь до этого момента. Кстати, мои биологические родители тоже не упоминались. Такое впечатление, что он целенаправленно обходил скользкие вопросы. Под конец разговора мне даже пришлось признать, что он не так плох, как мне показалось вначале. Пусть и не добрый дедушка, каким казался основную часть времени, но и не мерзкий старикашка. Он император. Одно слово, но очень много смысла. С умным, пусть и циничным реалистом я могу иметь дело.

После завершения банкета и ухода Аматэру в кабинете императора собрались три человека. Сам государь, его старший сын и наследник, а также глава имперского рода Тайра.

– Ну, что скажете о найденыше Атарашики? – спросил император.

– Такое впечатление, – произнес Тайра, – что он урожденный Аматэру. Такой же наглый и гордый, как и весь его род.

– Наглость не совсем то слово… – начал наследник империи.

– Земля круглая, Аматэру наглые, – пожал плечами император. – Так было и так, надеюсь, будет. Но ты прав – наглость не совсем правильное слово, правда, и другого определения для этого нет. Так что пусть будет как есть. Представляете, он посмел мне дерзить.

– Это как? – вскинул брови Тайра.

Как и наследник, только последний промолчал, в удивлении уставившись на отца.