Проект

Онкодиспансер располагался на 2-ой Березовой аллее. Кабинет онколога был на первом этаже и как водится в приличных медучреждениях врача на месте не было, зато была приличная очередь посетителей.

Спросил у соседей, те показали на окно, за которым было видно, как на улице разговаривают невысокий мужчина и молодая женщина. Вышел на улицу и обойдя задние, незаметно подкрался к разговаривающей парочке. Как-то странно они выглядели со стороны.

Из окончания подслушанного разговора стало понятно, что женщина о чем-то горячо упрашивает врача, а тот лепит всякие отмазки и твердо стоит на своем. Закончился разговор тем, что женщина зарыдала во всю Ивановскую, а онколог что-то буркнув на прощание убежал в здание центра.

Я хотел бы пойти вслед за врачом, но женщина так отчаянно рыдала, что мне стало её жаль, а потом она и вовсе достав телефон принялась кому-то горячо рассказывать:

– Да, да, так и сказал, что поехать можете только одна из нас. Я не знаю, что мне делать? Она без меня точно никуда не поедет! Не знаю! Говорит, что неожиданно появился какой-то тяжелый больной, у которого счет идет на часы и если он завтра не поедет, то гарантированно умрет. Что мне делать? Да, знаю я, знаю, что мы были первые, но не хочу брать грех на душу!

Ага, вон оно что! А доктор-то у нас выдумщик оказывается, вот как он мне место в завтрашнем заезде выкроил, кого-то отшил. Не хорошо!

– Извините, – обратился я к женщине, – у вас какие-то проблемы?

– Что? – вздрогнула от моего вопроса заплаканная женщина.

– Я спрашиваю, у вас какие-то проблемы? Может я вам могу чем-то помочь?

– Мне? Вы?

– Я, вам.

– Вряд ли, – утирая слезы носовым платком ответила собеседница.

Выглядела молодая женщина неважно: под глазами темные пятна, лицо опухло от слез, нервов и переживаний. Руки мелко дрожат, волосы сбиты на одну сторону. Лицо худое с глубокими морщинами и явной печатью трагедии. Убитое горем и придавленное чудовищным грузом трагедии существо в женском обличии. Оболочка, внутри которой не осталось ничего живого.

– Думаю, я все-таки смогу вам помочь, – твердо произнес я, – хотите угадаю, что у вас произошло?

– Не старайтесь, не угадаете, – отмахнулась женщина и развернувшись медленно поплелась прочь с территории медицинского учреждения.

– Борис Андреевич Талин вам отказал в поездке в Закрытый сектор, сказал, что ваше место отдали какому-то тяжелому больному, – громко произнес я в спину уходящей женщины.

Женщина резко остановилась, дернулась будто ей в спину угодил камень и тут же развернулась лицом ко мне.

– Что?! Что вы сказали? Но, откуда? Откуда вы это узнали? Вы, что подслушивали? – женщина подскочила ко мне и удивленно выпалила скороговоркой груду вопросов.

– Нет, не подслушивал, – соврал я. – Расскажите мне всё как есть, и я даю слово, что помогу вам.

– Поможете? – как-то недоверчиво и растерянно протянула женщина. – Мне никто не поможет. Хотя, почему бы и не рассказать всё, – пожала она плечами. – Слушайте.

История у моей собеседнице была грустной, но для России в целом обыденной. Зовут мою собеседницу – Зоя, ей тридцать лет, в двадцать два она потеряла родителей в автокатастрофе, в двадцать пять вышла замуж, родила ребенка, но у того была обнаружена неизлечимая болезнь. Требовалось много денег на лечение. Молодая семья продала квартиру родителей мужа, съездили в Германию, сделали несколько операций, вроде ребенок пошел на поправку, но несколько лет назад случился рецидив и хворь вернулась. Все деньги уходили на лечение ребенка. К сожаленью чуда не произошло – ребенок умер после четвертой по счету операции. Муж Зои после смерти дочери слетел с катушек, ушел в глубокий запой и в итоге пьяный замерз зимой на улице. Последние годы Зоя живет со свекровью, потому что ближе никого в этом мире у неё не осталось.

– А три месяца назад я узнала, что у свекрови рак, который уже не вылечить. В онкоцентре нам сказали, что есть вариант спасения – переехать в тайное место, где созданы такие условия, что любая онкология мгновенно исчезает и нет рецидива. Мы согласились, собрали нужную сумму.

– Сколько? – тут же уточнил я.

– Сто тысяч за двоих. На этой неделе должен был быть отъезд, мы уже вещи собрали и сообщили хозяевам квартиры, что не будем больше снимать жилье. А утром доктор Талин позвонил и сказал, что поехать может только одна из нас, а вторая поедет следующим рейсом, который будет через месяц. А моя свекровь второй раз не согласится, я и так еле-еле её уговорила начать жизнь заново, она мне как мама, я не могу её бросить, а без меня она точно не поедет.

– Значит, раком больна ваша свекровь, а вы должны были ехать в качестве сопровождающего?

– Да.

– Ага, а если бы свекровь уехала бы первой, а допустим вы через месяц, то, как бы вы попали в то закрытое место, если сами не являетесь онкобольной? На каком основании вас бы туда пропустили?

– Не знаю, – пожала плечами собеседница, – доктор Талин сказал, что это не проблема и туда можно попасть и так, мол, частенько бывает, когда тяжелобольные не доживают до времени перехода, но при них есть сопровождающие, которые уже знают про это место и тогда в целях сохранения тайны их туда без проблем пропускают.

– Ясно, – кивнул я. – Значит так, делаем следующим образом. Вы сейчас идете к доктору и даете ему десять тысяч рублей в качестве взятки за то, чтобы он все-таки отправил вас вдвоем со свекровью.

– Не поможет, – вновь заплакав заявила Зоя, – я уже пробовала предложить ему денег, но он сказал, что минимальная сумма, после которой он сможет что-то сделать, это сто тысяч рублей, никак не меньше. А у нас нет столько денег, мы и так продали все, что у нас было. И времени найти деньги или занять у кого-то, у нас нет.

– А в этот раз доктор точно согласится, – уверенно заявил я, – поверьте мне.

– У меня нет с собой десяти тысяч, – отмахнулась женщина.

– Вот держите, – я отсчитал десять тысяч и протянул их женщине, – идите! Я вас подожду здесь. Идите и будьте уверены, что доктор точно согласится.

– Но, как?!

– Поверьте, – твердо произнес я, буквально подталкивая женщину в сторону здания больницы. – Идите! Только про меня и наш разговор ни слова.

Как только Зоя отошла на безопасное расстояние, я тут же набрал Шуле.

– Шурик, срочно позвони или напиши онкологу, что я не поеду в Закрытый сектор, типа, я ногу сломал или в полицию загремел. Короче, придумай сам, что тебе проще соврать.

– Уверены, Глеб Егорович?

– Да, лучше я тебе сто пятьдесят тысяч за машину отдам, чем какому-то аферисту.

– А как же Закрытый сектор? Вы что передумали туда переезжать? – в голосе Шумахера слышалось разочарование и вселенская тоска, переходящая в панику.

– Нет, не передумал, но как туда попасть дешевле, чем за сто пятьдесят тысяч я уже придумал.

– Точно?

– Сто процентов. Давай шустрее звони!

Зоя вернулась через полчаса, я уж было собиралась идти в больничку искать её, слишком надолго она задержалась у жадного доктора Талина.

Походка у Зои была уверенной и стремительной, когда она подошла ко мне, то я отметил, что она внешне изменилась в лучшую сторону. Теперь эта была не забитая жизнью и придавленная грузом проблем женщина неопределённого возраста, а вполне себе симпатичная молодая особа.

– Как вам это удалось? – сразу же накинулась на меня Зоя. – Доктор сразу же согласился взять деньги, даже уговаривать не пришлось, его будто подменили.

– Я тот самый больной, которого хотели вместо вас отправить, – объяснил я, перемну настроения доктора, – как только вы ушли, я ему позвонил и под благовидным предлогом отказался ехать, вот он и согласился всё отыграть назад.

– Вы?! – удивленно округлила глаза Зоя.

– Я!

– Спасибо, это очень благородно, но как вы теперь туда попадете? А что у вас за диагноз? Время еще есть?