Молох войны

Откликался Сашка на позывной Жан – заглавные буквы фамилии, имени и отчества и позывной Ветер. Позывной Ветер – очень подходил к его натуре, он был весь такой живой и свободный, как ветер. Сам он из Питера. Очень хороший парень, правильный такой, светлый, по-хорошему отчаянный и рисковый. Семья у него была – жена и ребенок.

Я собрал свою группу: старшину Шушина, старлея Баранова, прапорщика Дрынова, старшего сержанта Птицина, рядового Пашку Семгина, сержанта Юрку Гришко, сержанта Чингиса Монгуша, прапорщика Артема Важина и сержанта Николая Гринберга.Со мной, всего десять бойцов. Стандартная численность стрелкового отделения.

– Мужики! – обратился я к ним. – В городе застрял спецназ, их заблокировали в школе и самим им оттуда не пробиться, потому что их техника сожжена. Сейчас по ним работает танк, который хочет их всех похоронить под руинами школы. Из радиоперехватов известно, что им несколько раз предлагали сдаться, обещав безопасность, но наши пацаны отказались. Надо их идти выручать. Из всех, кто есть сейчас в строю, только мы сможем провернуть эту операцию, потому что я хорошо знаю город, и мы себя отлично проявили, удача на нашей стороне. Но сами понимаете, что задача сложная и рискованная, противник понимает, что мы постараемся вызволить своих и ждет нас. Поэтому я не могу вам приказывать, могу только просить. Со мной пойдут только добровольцы, если кто-то откажется, то я пойму, и клянусь, никогда не посмотрю на него косо. Сам я иду, потому что командиром в отряде спецназа, который сейчас заблокирован в школе, мой знакомый Александр Жихарев, его группа спасла меня и еще десяток наших военных в Сирии, когда нас зажали игиловцы на «блоке», а садыки, суки такие нас бросили и сбежали. Так, что я не могу отказаться, надо долг возвращать.

– Майор я с тобой, – тут же сделал шаг вперед Шушин.

– Я тоже, – сделал шаг вперед Дрынов.

– Вообще без бэ, – махнул рукой Баранов, – мог бы и не спрашивать.

– Мы с вами, – после краткого переглядывания, заявил за весь свой экипаж старший сержант Птицин.

– Мы тоже с вами товарищ майор, – хором отозвались Важин и Гринберг.

– Спасибо, мужики! – искренне поблагодарил я подчиненных. – Итак: Баранов – все лишнее из десантного отсека «Тайфуна» убрать. Оставь только оружие по минимуму, БК, аптечки, всю медуху, воду и два полностью заряженных коптера, потом берешь «смартфоны», заряжаешь их украинскими симками и шерстишь местные паблики, во многих у меня аккаунты есть, пароль везде один и тот же, ты его знаешь, Шушин проверь все машины, включая «Тигр» и БТР, не дай бог заглохнут. Дрын, Птица, Гринберг дуйте в Самохвалову и притащите не меньше десятка разовых гранатомётов, желательно – РШГ, «Шмели» или карандаши к РПГ. На всё про всё – полчаса времени, уже темнеет, а нам еще через пол Харькова пилить. Остальным – получить у Папаши краску и закрасить Zетки на машинах. Выполнять! Я займусь прокладкой маршрута.

Я посмотрел на лица своих подчиненных и понял, что они верят мне. Верят моим приказам, верят в то, что я знаю, что делаю, доверяют мне. Нельзя их подвести. Нельзя подвести спецназовцев, ведущих сейчас неравный бой в полном окружении и ждущих подмоги.

Ничего, справимся! Наши деды в Великую отечественную войну справлялись, наши прадеды в Первую мировую справлялись, наши прапрапрадеды справлялись в войне с Наполеоном, и мы справимся!

Парни вон бегают, как угорелые, готовятся к бою, глаза горят. Они сейчас на энтузиазме, боевой дух прет, два дня были героями, столько геройства совершили, что комбриг лично обещал их представить к наградам. И пусть из десяти бойцов: один – старшина в возрасте за пятьдесят, второй – пусть и старший лейтенант, но по сути, технарь и сугубо мирный человек, а остальные – простые мотострелки, пехота, пацаны, самому старшему из них – двадцать пять лет, и боевого опыта у них – всего три дня, за которые, впрочем они сумели показать себя с самой лучшей стороны.

Главное в бою – это боевой дух и везение, а оружие – вторично! А поскольку мы идем боевых товарищей из беды выручать, то Боженька на нашей стороне.

Я огляделся по сторонам, вспоминая, что произошло за эти три дня, хотел сохранить в памяти, чтобы потом перенести на бумагу, оставив для потомков.

Моя команда отлично себя показала в первые два дня специальной военной операции…

Глава 5

А как всё славно начиналось…

Не успел наш «Тайфун» и приданный для усиления БТР проехать километр пути, как навстречу попался одинокий «Град» на базе грузовика «Урал». Причем направляющие были заряжены «карандашами» ракет. Я сперва подумал, что это трофейный БМ-21, потому что Zетки на капоте и бортах машины не было, зато в кабине углядел флажок под крышей в желто-голубой расцветке. За последнее время, поскольку из-за постоянных командировок я нахожусь в украинской «теме» по уши, то мой глаз натренирован на любое сочетание желтого и голубого цвета. Не важно флаг это, элементы одежды или цвета шариковой ручки, глаз сам собой фиксирует это сочетание и воспринимает его, как вражеское, то есть опасное. Психологи называют это цветовой интоксикацией.

В общем заметил я малюсеньких флажок над головой водителя, когда наш «Тайфун-К» поравнялся в БМ-21. Два военных сидящих в «Граде» при этом смотрели перед собой, головами не вертели и вели себя довольно спокойно. Может все-таки наши перегоняют трофейную технику? А почему без сопровождения? А почему у них форма не российская? И Самохвалов меня не предупреждал, что наши уже успели захватить трофеи, а я ведь его просил сообщать о каждом подобном случаем мне лично. Все-таки такой шикарный повод для пропаганды.

– Птица! – вызвал я по рации командира БТР. – Навстречу идет «Град». Немедленно остановить! Это могут быть укропы, поэтому будьте готовы!

БТР, как и положено при передвижении в колонне, шел позади нас на удалении в пятьдесят метров, когда я вызвал командира БэТэРа, то странный «Град» был перед самым носом БэТэРа идя встречным курсом. Птица не затупил, выполнил приказ быстро и четко: БТР-82 вильнул на встречку и шарахнул своим носом БМ-21 в левое переднее колесо, «Град» выбросило на обочину, двери кабины распахнулись и вояки, сидевшие там, тут же выскочив из машины, бросились наутек, но 30мм пушка бронетранспортера отрывисто рявкнула несколько раз, и беглецы испуганно плюхнулись мордами в снег.

Наш «Тайфун» в этот момент уже разворачивался, заходить в поворот он стал без всякой моей команды, старшина Шушин крутанул руль без моей команды, как только услышал, что «Урал» надо задержать. Дрын тоже не сплоховал и сидя за пультом управления пулемета на крыше, разворачивал «корд» в сторону вражеской машины.

Подъехали в «Граду», выскочили из «Тайфуна», тут же стянули запястья обоих украинских военных пластиковыми стяжками. Птицин торчал из люка БТРа с автоматом наперевес.

– Кто это товарищ майор? – криком спросил у меня Птица.

– Укропы! – рявкнул я в ответ.

– А как же они тут оказались?

– Вот это мы сейчас и узнаем, свяжись с Самохваловым, доложи, что задержаны двое бандерлогов, которые совершенно спокойно ехали по дороге на полностью заряженном «Граде», пусть по шустряку сюда кого-то пришлет, может они не одни. Проедете вперед метров на двадцать, БТР уберите с дороги, ствол орудия в ту сторону, – движением руки, я указал направление, – глядите в оба. Шушин – «Тайфун» на другую сторону дороги, Дрын – подними дрон в небо, осмотрись по сторонам, Чингис – за пульт управления «кордом». Выполнять!

Сам принялся допрашивать пленных украинцев, фиксируя допрос на камеру, закреплённую на моем шлеме. Бойцы ВСУ на контакт шли охотно и тут же, без всяких угроз или уговоров с моей стороны, сами все рассказали. Оказалось всё до банального просто и незамысловато. Два часа назад, когда наши войска взяли Цуповку, командир этих вояк приказал им выдвинуться по одной из второстепенных дорог, остановиться где-нибудь и отстрелять весь пакет «Града» в сторону Российской федерации, а потом обходными путями возвращаться к Харькову. Удар должен был быть нанесен по поселку Октябрьское, который находится на границе с Украиной и где сейчас было сосредоточение наших войск, которые двигались вдоль железнодорожного полотна.

Украинская БМ-21 проехала по дороге от Цуповки до села Слатино, а потом уже двинулась в сторону границы, всего проехав больше двадцати километров, причем двигалась по трассе М-20, которая сейчас была забита нашими войсками, входившими на Украину. Изначально укропы в «Граде» не знали, что делать, хотели где-то свернуть на проселок, заехать в лес подальше и выполнить приказ своего командира, но подходящего съезда с оживленной трассы М-20 не попадалось, частенько рядом с такими поворотами стояли пикеты российских войск, поэтому украинская БМ-21 все ехала и ехала по дороге на север в сторону российской границы.

Её никто не останавливал и не досматривал. Видимо, командиры и водители в встречных российских машинах думали, как и я, что перед ними трофейный «Град», который перегоняют к нам в тыл. Сами украинские вояки, особо не понимали, что делают, потому что растерялись, они просто ехали, подсознательно надеясь, что, то ли война каким-то магическим закончится, то ли их захватят в плен. Не знаю, внятного ответа я от них не получил. Пусть им контрразведчики занимаются.

– Ни хрена себе?! – воскликнул майор Самохвалов, который лично примчался, чтобы осмотреть трофей. – Бля, как они тут оказались?! Они что в шапке-невидимке ехали?

– Бардак свойственный первым дням большого «кипиша» помог им досюда доехать, – пожал я плечами. – Повезло, что они оказались не идейными нациками, а обычными мужиками. Представляешь сколько бы бед натворил пакет «гвоздей», отработавший по Октябрьскому, забитому тыловыми частями?

– Это был бы полный кабздец, – согласно кивнул Самохвалов. – Я доложился уже комбригу, он в ахуе. Семягина, командира первого батальона и комендачей, приданных нам, комбриг уже отчихвостил, но просил с тобой договориться, чтобы ты как-то всю эту историю своему начальству преподнёс в ином свете. Ну, чтобы не было такого знатного косяка. А то, если в Москве узнают, что в зоне ответственности нашей бригады безнаказанно катается укропский «Град» по нашим тылам, то комбригу пролетит люлей. Считай вражеская БээМка километр не доехала до «ленточки». Представь эпичность залета, если бы эту машину задержали уже на нашей территории?

– Вообще не проблема, – великодушно отмахнулся я, – с пленными сейчас поговорю и зафиксирую на камеру их показания, где они в два голоса заявят, что все это время сидели далеко в лесу, а как только выехали на дорогу, чтобы сдаться российским войскам, то их тут же спеленали бойцы третьего батальона 273 ОМСБР. В принципе, это почти правда, да и мне для пропаганды и отчета, так будет лучше. Тут тебе: и добровольная сдача в плен, и знатный трофей, и молниеносная реакция и профессионализм мотострелков. Прям целый букет. Но, экипаж Птицина в полном составе надо представить к наградам, парни действовали отлично – быстро и слаженно, – стоявшие рядом Чингис и Птицин, делали вид, что не обращают внимания на мои слова, но при этом их ушные раковины вывернулись, чуть ли не на девяносто градусов. – Да, и хорошо бы, чтобы ты им на камеру вынес устную благодарность. Может этот сюжет потом по «Первому» каналу покажут

– Шурик, вот ты все-таки голова! Отличная идея! – радостно лыбясь, такому хорошему исходу щекотливой ситуации, довольно произнес Самохвалов. – Ща причешусь и двину речуху.

– На фига причесываться, ты же в шлеме?

– И что? Мне что теперь быть лохматым, раз я в шлеме, – недоуменно нахмурился майор. – Все-таки публичное выступление.

Подкатил Баранов на «Тигре», старлей очень сокрушался, что всё самое интересное произошло без его участия. Я тут же приказал Баранову оставаться здесь и сделать всю работу: записать Самохвалова, как он благодарит бойцов за отличную службу, под камеру зафиксировать показания пленных украинских солдат, в которых они утверждают, что все это время сидели в лесу, не хотели ни в кого стрелять, а сами планировали сдаться, а потом, еще, когда Баранов будет догонять меня на БТРе, он должен записать интервью с экипажем сержанта Птицина. Потом всё это скомпоновать, заархивировать и сбросить в ЦУП.

– Так, вы, что опять меня здесь бросаете? – насупился Баранов.

– Ага, – кивнул я. – Забираю «Тигр» и двумя машинами пойдем в Казачью Лопань. Как здесь закончишь, догонишь нас на БэТэРе. Понял?

– Понял, – понуро опустив плечи, ответил старлей. – Опять все самое интересное без меня пройдет.

– Не бзди Гэбэ и на твой век подвигов хватит.

– Ага, хватит, ща в Киеве белый флаг выбросят и отведут нас за ленточку, – буркнул Баранов. – О, зенитчики проехали, – мотнул головой в сторону проходящей мимо колонны военной техники.

– Ладно, хрен с тобой, – махнул я рукой, – забирай бутылку «текилы». Долг – это свято, надо отдавать. Но учти, мне торчишь пузырь текилы и не абы какой, а именно «саузы».

– Океюшки, – облегченно улыбнувшись кивнул Гэбэ. – При первой же возможности куплю текилу и верну.

Отправил Дрына в «Тигр», назначив его командиром машины, в бронеавтомобиле было двое мотострелков, которых вместе с «Тигром» отдал мне в помощь Самохвалов еще три дня назад: стрелок-пулеметчик – прапорщик Артем Важин и водитель – сержант Николай Гринберг. Молодые парни, двадцати двух лет от роду, у которых подходил к концу первый трехлетний контракт, оба не планировали его продлевать, собираясь уйти на гражданку. Важин хотел открыть собственный автосервис, а Гринберг наделся продолжить учебу в ВУЗе, из которого его отчислили за прогулы.

Выдвинулись дальше по дороге, набрав приличную скорость, чтобы обойти растянувшуюся колонну третьего батальона. В Казачьей Лопани было тихо и немноголюдно. Село большое, богатое и зажиточное, растянувшееся вдоль железной дороги, связывающей Харьков и Белгород. Населения – чуть больше пяти тысяч человек, но до девяностых, при СССР здесь проживало больше семи тысяч человек. Машины мы остановили на площади перед сельсоветом, тут же был обелиск славы погибшим в Великую отечественную войну воинам, братская могила, магазины и придорожные кафе.

Камеры, закрепленные на крыше «Тайфуна», я настроил так, чтобы они передавали картинку с разных ракурсов на экран моего смартфона, который я держал в руках. Очень удобно, можно отслеживать обстановку в округе. Пока расставлялись, подъехали машины третьего батальона, которые начали рассредоточиваться по Казачьей Лопани, сменяя бойцов второго батальона, который был здесь до этого. Солдаты второго батальона 273 бригады передислоцировались дальше, вглубь Украины, ближе к Харькову, где шли ожесточенные бои. ВСУ встряхнулось от первого шока и на некоторых участках фронта довольно ощутимо огрызалось и даже переходили в контратаки.

Из динамиков на крыше «Тайфуна» полилась бравурная музыка и военные марши, всё из старого советского прошлого. Музыка знакомая всем поколениям советский, российских и украинских людей. Возле сельсовета и так было многолюдно, потому что жители Лопани хотели узнать свежие новости и понять, как им жить дальше.

Выждав пару минут, чтобы народ собрался перед мной, я начал речь. Мой голос усиливался динамиками и разносился по округе. Местные жители: мужики, бабы, дети разного возраста и пола, а также пожилые пенсионеры и старики глядели на меня с опаской и насторожённостью. Их можно было понять, не каждый день оказываешься в эпицентре боевых действий. Им еще повезло, в их селе не было боев, украинская армия, которой тут по сути и не было, откатилась назад без сопротивления. Но поскольку бои шли относительно недалеко – до Харькова, если по прямой, то всего тридцать пять километров, а непосредственно линия боевого соприкосновения проходила в двадцати километрах от Казачьей Лопани, то есть сюда мог прилететь шальной украинский снаряд крупного калибра. Тот же «Гиацинт» легко достанет, а про РСВН я вообще молчу. Не стоит так же сбрасывать со счетов и различные шальные, разбросанные по округе мелкие подразделения ВСУ, которые могут подойти вплотную к населенному пункту и отработать из минометов или ручных гранатометов.