Вакансия маньяка занята (сборник)

– Ну, если так, тогда надо бы отведать! – как бы убеждая самого себя, произнес Крячко.

Яблоки и впрямь оказались по-настоящему сладкими. Воздавая должное их аромату и вкусу, Гуров вдруг вспомнил о том, что они давно уже собирались выяснить, да все никак не могли удосужиться.

– Тетя Вера, а вы не знаете, в честь какого Жуковского названа ваша улица? – поинтересовался он.

– Конечно, знаю. В честь нашего земляка, казачьего сотника Прокопия Жуковского, который под началом атамана Платова Бонапарта громил. Домой вернулся с тремя Георгиевскими крестами. В ту пору и один «Георгий» считался самой-самой большой солдатской наградой. А у него – сразу три! Здесь Прокопия очень почитали. Его могилу даже в тридцатые годы не посмели потревожить. А похоронен он в центре Горбылева, рядом с церковью. Будете в городском парке – увидите.

– Обязательно сходим! – пообещал Крячко и, взглянув на Льва, вполголоса добавил: – Счет по нулям! Хорошо тут у вас, теть Вера, в саду! Энергетика очень здоровая. Чувствую себя отдохнувшим. Просто великолепно!

– И слава богу! – ответила хозяйка. – А то у вас, я так поняла, эта ночь выдалась очень беспокойной. Вот, хочу кое о чем вас спросить. Сегодня ночью у десятого дома вы кого-то ловили? А то где-то часа в три слышу, телефон в вашей комнате запиликал, следом дверь хлопнула, кто-то ушел. Ну, думаю, Лев Иванович зачем-то позвал к себе на выручку Станислава Васильевича. Потом еще приходили-уходили…

Переглянувшись, опера после некоторой заминки признались, что действительно сегодня ночью кое-кого заметили и даже задержали. Неизвестный кое-что интересное им рассказал, и они его отпустили.

Их беседу прервал чей-то стук в калитку, на что Тарзан отреагировал своим хриплым «гав-гав!». Тетя Вера поспешила к воротам, и приятели увидели вошедшую во двор моложавую женщину под пятьдесят, которая, улыбаясь, что-то стала рассказывать хозяйке.

По тому, как та оглянулась в их сторону, опера сразу же поняли, что речь идет о них.

– Ну-ка, давай послушаем, что там дамы обсуждают! – негромко сказал Лев, не спеша направляясь к собеседницам.

Но те и сами зашагали к ним навстречу. Кивком указав на свою гостью, тетя Вера представила ее:

– Это вот и есть Люда Хатырина, подруга Лены Кубышной. А это – мои гости, Лев Иванович и Станислав Васильевич, члены московской ДНД.

Опера, приветливо улыбнувшись гостье, поздоровались и поинтересовались, как идут у нее дела. Та, ответив, что лично у нее самой «жизнь бьет ключом» и «все распрекрасно», сообщила, что пришла сюда по просьбе Елены Кубышной. Та минувшей ночью, мучаясь бессонницей, стояла у окна и видела нечто необычное, происходившее перед их десятым домом. А потому хотела бы знать: не навлекает ли она своим присутствием на жильцов десятого дома какую-либо опасность?

– …Видите ли, если кто-то из подлых людишек замыслил сотворить ей какую-то гадость, которая для всех, кто там живет, станет общей бедой, то Лена хотела бы знать об этом заранее, – обеспокоенно пояснила Хатырина.

– И что ж необычного Елена увидела, раз сделала такие серьезные выводы? – вопросом на вопрос ответил Гуров.

– Ну, как сказать? – Хатырина рукой изобразила жест, который можно было понять как «никто труса не празднует, но осторожность – прежде всего». – Около трех ночи она заметила какого-то типа, который со стороны проулка крадучись подошел к их дому и у палисадника зачем-то начал рыться в своей сумке. Тут с другой стороны к нему, тоже пригнувшись, подбежал крепкий такой, сильный мужчина и кулаками бац-бац! – этого первого. Тот – с катушек. И второй мужчина взял этого за шкирку, подобрал его сумку и куда-то утащил. Потом глядит, от двенадцатого дома к проулку пробежал еще один, в кожаной ветровке… – Она выразительно посмотрела на кожаную ветровку Станислава.

Тот, от смеха едва не поперхнувшись яблоком, поспешно отвернулся и, откашлявшись, с более чем серьезным видом уточнил:

– Так вы говорите, он был в точно такой же кожаной ветровке? Очень интересно! И что же было дальше?

– Дальше? Совсем под утро все те же двое мужчин от проулка пошли к двенадцатому дому. И на этом все закончилось. Куда делся тот, что был с сумкой, – неизвестно… А еще всю ночь по нашей улице взад-вперед разъезжала какая-то белая иномарка. Лена видела, как она останавливалась, уезжала, снова возвращалась, а потом вдруг прошмыгнула в сторону Лермонтова на всех газах, как будто кого-то испугалась. И больше уже не появилась. И вот теперь Лена хотела бы знать, что же это было-то?! Чего ей теперь ждать? Может быть, вы что-то могли бы сказать?

– Какие ценные агентурные кадры пропадают в провинции, не находя себе достойного применения! – рассмеялся Гуров, переглянувшись со Станиславом. – Значит, Елена Кубышная этой ночью наблюдала за какими-то странными субъектами у ее дома и это ее очень обеспокоило…

– Нет, ну в самом деле, может быть, вам что-то известно о том, что кто-то намеревается устроить на нее покушение? Поймите правильно: за себя она не боится, но очень опасается за своих соседей. Вдруг кто-то надумает поджечь или взорвать их дом? Тогда уж лучше бы ей куда-нибудь на время уехать, чтобы не пострадали другие. Там в двух семьях есть маленькие дети – не дай бог, пострадают они! Что бы вы посоветовали?

Потерев лоб, Лев некоторое время размышлял, после чего негромко поинтересовался:

– Я не хочу никого обидеть своим вопросом, но все же, уважаемые дамы, спрошу: вы секреты хранить умеете?

– Могила! – категорично выдала Хатырина. – Как и тетя Вера. Она вообще у нас партизанка – клещами слова не вырвать, если что-то надо сохранить в тайне. Так что говорите – звонить на каждом углу не будем.

– Хорошо… – Гуров сдержанно улыбнулся. – Собственно говоря, кто мы такие со Станиславом Васильевичем – теперь уже особой тайны нет. Мы – сотрудники федерального главка угрозыска, полковник Гуров и полковник Крячко. Вот цель нашего визита в Горбылево – не для самой широкой огласки. Официально – мы действительно отпускники, приехавшие порыбачить на Крякве и Дону. Но на самом деле мы намерены провести свое расследование по делу Андрея Кубышного. Вы в курсе, что Елена Кубышная – двоюродная сестра начальника нашего главка генерал-лейтенанта Петра Орлова?

Судя по реакции женщин, они об этом слышали впервые. Хозяйка квартиры, можно сказать, вообще была несколько ошарашена таким известием. Всплеснув руками, она только и смогла произнести:

– Вот это новость! Сроду такого не знала… Надо же – генерал-лейтенант!

– Хм-м-м… – Хатырина тоже была крайне озадачена, но тут же взяла себя в руки. – Ну, если он такой большой начальник, то почему же тогда не даст нашим здешним уродам по рукам? Или он не верит в то, что Андрей не виноват?

– Люда, поймите, он, конечно, генерал, но не ясновидящий же! – двинув плечом, ответил Крячко. – Это первое. А второе то, что он, как настоящий офицер, не может позволить себе давить на следствие ради родственника. Тем более что кое-кто из его «лучших друзей» ждет от него именно такого шага, как подарка. Тогда у этих деятелей подколодных появится козырь очернить Орлова в глазах высшего руководства и убрать его с нынешней должности. Это наше личное решение – поехать сюда и разобраться. Но об этом, как вы сами должны бы догадаться, пока никому ни слова!

Людмила утвердительно потрясла головой и в довершение этого энергично рубанула по воздуху кулаком:

– Ну, тогда, мужики, я вас уважаю! Тогда понятно, кто вчера отвесил кренделей этой сволочи – Гунявому. Если бы не это, сегодня утром, скорее всего, Андрей лежал бы в реанимации. Или в морге. Пару часов назад я встретилась с его адвокатом. Представляете? Адвоката только сегодня впервые допустили к Андрею! Ну, что сказать о его состоянии? Все ребра синие, суставы опухшие. Он рассказал адвокату, что Гунявый вчера днем пришел к нему и с ходу начал напирать: подписывай «чистуху»! Андрей – ни в какую. Гунявый распсиховался и пообещал, что устроит ему «варфоломеевскую ночку» – отобьет все внутренности. Андрей уже и думал было, что это – все, конец. Часов до трех ночи уснуть не мог. Только Гунявый, слава богу, так и не появился. Так что, мужики, за одно это – благодарность вам безграничная.

– Это наша работа… – без намека на рисовку ответил Стас. – Что же касается ночного происшествия… Да, поймали мы тут одного бездельника, которому Балык поручил поджечь десятый дом. Допросили его и отпустили. А зачем он нам теперь? Поджог дома не состоялся, за это сожгли самого Балыка вместе с машиной. Так что в ближайшие дни Елена и ее соседи могут спать спокойно. Я думаю, отморозки уже почуяли, что над их башкой замаячила хорошая дубина, поэтому на такие проделки больше не решатся.

– И что теперь думаете делать? – вздохнув с заметным облегчением, спросила Хатырина.

– Ну, как – что? Нужно срочно найти настоящего маньяка, – произнес Гуров. – И в этом я рассчитываю на помощь местного населения. В первую очередь на вас, коль уж мы все настроены на спасение парня, которого очень хитро подставила здешняя уголовщина.

– Лев Иванович! Готова оказать любую помощь, даже если прикажете идти в штыковую! – уперев руки в бока, воскликнула Хатырина.

– В штыковую, надеюсь, никому из нас идти не придется. А вот информация, причем точная, подкрепленная свидетельскими показаниями, очень даже нужна! Давайте вон там присядем и хорошенько все это обсудим, – предложил Лев, кивнув в сторону садового столика, вокруг которого квадратом стояли лавочки.

– Между прочим, хорошая информация посильнее будет и штыка, и фугаса! – присаживаясь на лавочку, философски резюмировал Стас.

Первое, что интересовало Льва, – много ли имелось у Андрея злопыхателей, недоброжелателей, завистников, часто ли у него случались с ними какие-либо трения, скандалы, особенно в период, предшествовавший случившемуся? По словам Людмилы (что усердно дополнялось тетей Верой), и завистников, и злопыхателей у Кубышного было в достатке. Хотя по своей натуре человек он не самый конфликтный, очень уравновешенный и позитивный по характеру. Родился Андрей и вырос здесь, в Горбылеве. Сразу после школы пошел учиться в педагогический колледж на преподавателя физкультуры. Заодно освоил специализацию и по географии. Потом была служба на флоте. Школьники относились к нему вполне уважительно. Прежде всего потому, что он никого никогда не унижал. Да и перед вышестоящими никогда не унижался сам. Держался со всеми ровно и корректно.

Веселый и жизнерадостный, он всегда был душой любой компании. Физически крепкий и хорошо подготовленный, с квалификацией кандидата в мастера спорта по самбо, он не боялся ни пьяных забулдыг, ни отпетого хулиганья. Впрочем, своими возможностями Кубышный никогда не хвастался и предпочитал держаться скромно, без саморекламы.

Многие местные девчонки были от него без ума. Некоторые из них любой ценой пытались добиться его взаимности, но безуспешно. Еще в школе он встречался со своей одноклассницей – первой симпатяшкой класса Ритой Зорининой, и все были уверены, что более пригожей пары во всем районе не сыскать. Но когда Андрей поехал учиться в колледж, их дружба и любовь отчего-то внезапно рухнули.

– …Ходили слухи, что Ритке приворотного зелья сумели подсунуть, – хмуро пояснила Хатырина. – Не смейтесь, не смейтесь! У нас тут по округе, как минимум, три такие ведьмы есть. Я и сама бы не поверила в это, если бы те, что от них пострадали, мне бы об этом не рассказывали!

Так это было или иначе, но как-то зимой Кубышный в очередной раз приехал на выходные и, к своему крайнему удивлению, узнал неприятную новость. Ему сообщили, что в его отсутствие та, которую он считал любящей и преданной, вдруг забыла о нем и стала встречаться с Васькой Табаликом, сынком здешнего олигарха, Германа Табалика – хозяина местного завода строительных материалов. Причем – что Андрея поразило больше всего – до самого последнего дня, когда он с ней созванивался, Рита даже намеком не показала, что между ними в реальности все кончено.

Понятное дело, Кубышный этот разрыв переживал очень болезненно. А его бывшая возлюбленная, словно стараясь за что-то ему отомстить, в день свадьбы со своим новым ухажером настояла, чтобы их свадебный кортеж проехал мимо десятого дома по Жуковского и, остановившись напротив, не менее минуты глушил бы всю округу гудками клаксонов. Своей цели она достигла – в тот день Андрей впервые напился до чертиков. Правда, это было в первый и единственный раз…

– Ну, и как они сейчас живут, тот олигархенок и его зазноба? – с нотками язвительности поинтересовался Станислав.

– Да никак они сейчас не живут… – пренебрежительно поморщилась Людмила. – Месяц пожили и разбежались. Васька себе сразу же другую нашел, а та коза пошла в приживалки к коммерческому партнеру его папаши. Сейчас где-то в Москве обретается с мужиком, которому под шестьдесят. Так вот, к чему весь этот сыр-бор?.. Васька Табалик хоть и гоношится, хоть и корчит из себя «герцога бельведерского», но все знают, что он и поныне Андрею дико завидует, из-за чего, говорят, постоянно на него точит зуб.

– О как! – удивился Гуров. – И с чего бы это вдруг?

– Ну, точно я сказать не могу. Но дело в том, что они учились в одной школе, в одном классе, а Андрей всегда там был настоящей звездой – и своего класса, и всей школы. Кто на районном конкурсе художественной самодеятельности лучше всех на гармони сыграет, и спляшет, и споет? Андрей. Кто на районной спартакиаде школьников лучше всех и кросс пробежит, и стометровку проплывет? Андрей… А Васька? Он и нигде, и никак. Никому не интересная тусклая, серая натура. Видимо, эта зависть и ненависть в нем еще с той поры.

– Не исключено! Такое в жизни не редкость, – охотно согласился Крячко.

– Васька всю свою жизнь, как мог, набивал себе цену. Еще когда был холостым, всегда корчил из себя «крутого мачо» – девок менял то и дело. Правда, когда обженился с Риткой, вроде бы малость с этим поприжал. А как с ней разбежались, будто с цепи сорвался. Ну а что? Денег у папаши много, дур, падких на дорогие подарки, хватает… С какой-нибудь дурищей месяц-другой покуролесит, и – прощай! Но и тут он нарвался. Ходили слухи, что одна из девок, кого он «поматросил» и бросил, сказала ему в глаза: хоть ты у Андрея дуру Ритку и отбил, но он все равно Андрей, а ты – Чмыльником был, Чмыльником навсегда и останешься.

– Чмыльник – это его кличка? – уточнил Гуров.