Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

Неуверенно откашлявшись, Светлана с некоторой робостью в голосе поинтересовалась:

– Лев Иванович, а вот как вы смогли определить рост и вес той женщины? Это вот как экстрасенсы по телику?

Опера негромко рассмеялись.

– Нет, экстрасенсорики тут никакой… – без намека на иронию, даже с оттенком доброжелательности, пояснил Гуров. – Это методы еще времен царя Гороха. Смотрели же сериал про Холмса и Ватсона? Ну вот и у них то же самое. Главное тут – найти следы. Это самое сложное. А уж потом по длине шага и глубине отпечатка ступни рост и вес определить проще простого.

Когда они возвращались к дому, им навстречу попался куда-то спешащий Штыряк. Увидев их, он одернул форменную рубашку и бодрым тоном сообщил:

– Валентин Алексеевич и Элла Викторовна прибыли, ждут вас у себя.

Крячко, покосившись в сторону Льва, неожиданно предложил:

– Слушай, а может, я с Андреем Петровичем пройду по наружному периметру стены? С собакой прошли – это хорошо. Но и собственным глазом увидеть, что там да как, – тоже не лишне. Один-то справишься?

Гуров утвердительно кивнул:

– Да, давай так… Мысль, кстати, дельная. Ты с Джулией-то созвониться не забудь.

– Помню-помню! – Стас похлопал себя по карману, где лежал сотовый, и они со Штыряком направились к воротам, о чем-то разговаривая на ходу.

Светлана проводила Льва в знакомую ему гостиную, где уже находились Золотилов и Элла Марфинская. Элла была в траурном черном платье. Она выглядела усталой и немного потерянной. Хозяин дома также, соблюдая траур, сидел в отменном черном костюме.

Поздоровавшись, Гуров сел в свободное кресло и, еще раз выразив соболезнования, предложил обсудить вопрос о том, кто и почему мог быть заинтересован в смерти Виктора Лещева.

Глава 3

В главк приятели вернулись ближе к трем. И почти прямо с порога управления их направили к Орлову. Дежурный, увидев их в дверях (как мог догадаться Лев, бедолаге последние несколько часов пришлось не отрываясь следить за входом), поспешной скороговоркой известил:

– Лев Иванович и Станислав Васильевич! Вас срочно к начальнику!

Недоуменно переглянувшись (что там опять за прибабахи?!), опера зашагали в сторону генеральского кабинета.

– Чую, опять откуда-то на нас наезды пошли, типа ни хрена они не работают, сачкуют и волынят… – убежденно заявил Стас авторитетным тоном.

– Да, что-то там непонятное… – согласился Гуров. – Что-то странное и мутное.

Проходя через приемную мимо Верочки, приятели сразу же обратили внимание на то, какова была ее реакция на их появление. Обычно, если намечалась крупная головомойка и выволочка, она смотрела на них с сожалением и сочувствием. Но на сей раз ее реакция оказалась никакой. К их удивлению, та на них вообще никак не отреагировала, меланхолично подшивая бумаги в скоросшиватель и, прижав плечом к уху трубку, что-то попутно обсуждала с одной из своих балаболок-подруг. Это означало, что каких-то гадостей на сей раз не ожидается. Оперов это удивило еще больше.

Пожав плечами, Лев толкнул дверь и кивнул Стасу – пошли. Увидев входящих в кабинет Гурова и Крячко, Орлов широким жестом указал им на кресла и чуть рассеянно, явно думая о чем-то другом, поинтересовался:

– Как у вас там?

– Да как бы относительно ничего… – с некоторым удивлением глядя на отчего-то излишне задумчивого генерала и опускаясь в кресло, неспешно ответил Лев. – Следует понимать, в пожарном порядке ты нас вызвал только для того, чтобы спросить именно это?

Из солидарности с ним Стас вместо комментария лишь иронично хохотнул. Однако Петр на его «ха-ха» какого-либо внимания не обратил. Протерев кулаками глаза, покрасневшие от хронического недосыпания, он потряс головой и со вздохом поморщился:

– Нет, мужики… Дело тут несколько иное. По телефону я вас выдергивать не стал, поскольку – мало ли чем могли быть заняты в тот момент? Ну а сейчас, раз уж освободились, давайте обсудим вот какой вопрос. Лева, ты помнишь, мы на днях говорили о розыске ценностей Эрмитажа? Так вот, поступила новая информация о том, что на подпольном аукционе в Париже будет выставлено около десятка предметов, которые нужно вернуть в Россию. Сейчас я собираюсь подписать приказ о командировке двух сотрудников, которые бы занялись этим вопросом. Ну, вот я и подумал – а как вы на это посмотрите?

Гуров недоуменно хмыкнул:

– Да нормально смотрим. Подписывай. Пусть едут.

– Лева, ты под Кузю-«пинжачка» давай не коси! – Из генеральских очей при этих словах вылетел целый рой сердитых искр. – Прекрасно же понимаешь, о чем идет речь. Сами-то что думаете – поедете или нет?

Ошарашенно переглянувшись, Лев и Станислав почти хором спросили:

– В Пари-иж?!!

– Ну да… – Орлов пожал плечами. – В Париж, а не в какую-нибудь Вверхпопойлежаевку. Что тут особенного? Чего вы так переполошились? Нужно срочно решить вопрос с возвращением нашего культурного достояния. Что тут непонятного?

– М-да-а-а-а… Если бы прошел чемпионат между нашим главком и похожими конторами в других странах по части скоростной смены заданий своим сотрудникам, ты бы стал безусловным лидером, – смеясь, резюмировал Гуров.

– Петр Николаевич, а не ты ли сегодня утром, можно сказать, заставил меня без пяти минут раскрытое дело передать другому? Не запамятовал? А теперь – снова «ку-ку»? Опять бросай только что начатое и берись за другое! – Крячко с саркастичным возмущением развел руками. – Ты же утром трындел про мировую шумиху и эти… Как их? Индексы РТС и ММВБ. Типа они падают. Что, отчего-то возбудившись, индексы уже опять встают?

Характерным жестом он поднял перед собой согнутую правую руку со сжатым кулаком. Недовольно поморщившись, Орлов хмуро буркнул:

– Ой, хватит острить не по делу! Думаете, это моя персональная прихоть? Знаете, какая с утра стояла истерика всемирного масштаба по поводу Золотилова?! Хоть святых выноси! А к обеду – вы не поверите! – все об этом уже и думать забыли. Тут, понимаешь, сегодняшней вечерней порой – ну, когда у нас было утро, а в Америке вечер – у побережья Калифорнии пропал без вести мультимиллионер, который надумал понырять с аквалангом. Какой-то Рональд Хастлинг. Незадолго до заката пошел на погружение, ну и все – ни его, ни инструктора, ни двух охранников. Так что шумиха теперь уже не о нас. Меня уже и из министерства негласно уведомили – отбой, ребята. Можете не суетиться.

– Охренеть! Вот что значит эпоха информационных технологий! – Стас от души рассмеялся. – Кто-то где-то чихнул, а с другого конца света ему здоровья желают.

– Да уж, и в самом деле – охренеть… – Лев покачал головой. – Теперь все понятно. Шумиха утихла, и ты тут же нашел нам еще более значимое дело. Но, знаешь, Петро, мне в Париж ехать что-то не хочется. Уж лучше я доработаю дело об убийстве Лещева. Тем более, говорят, мужик был очень хороший. Кстати, фамилия знакомая. Был у меня еще в восьмидесятых один Лещев, которого обвиняли в умышленном убийстве замглавы Мосгорисполкома.

– По-моему, что-то связанное с пьяной ссорой? – явив отменную память, Орлов внес уточнение.

– Ну, наподобие, – кивнул Гуров. – Его уже начали под «вышку» подпихивать. Но мне удалось доказать отсутствие умысла, и он получил только срок. Такая вот история…

Стас, чуть зевнув, демонстративно потянулся и «с понтами» уведомил:

– А я принципиально не соглашаюсь менять шило на мыло. Как говорится в одном анекдоте: умерла так умерла! Никаких Парижей. Не променяю на Версаль свое любимое, родное Подмосковье.

С постным видом пожав плечами, Орлов почесал затылок.

– Ладно уж, копайте дальше в Подмосковье… – с нотками обиды обронил он. – Я думал, как вам лучше! Не хотите – не надо. Направлю Сомова и Матвеева. Мужики перспективные – хваткие и энергичные. Сомов по-французски говорит, Матвеев – по-английски… Хорошо! С этим определились. Ну, тогда уж рассказывайте, что там у вас по Лещеву.

– Я – на первое? – Гуров хитро улыбнулся. – Добро! Держись, Стас, ты – на десерт… Так вот, созвонился я с лабораторией, и вот что им удалось выяснить. Заточка, которой был убит Лещев, не зэковского изготовления.

– Ну да?! – Петра услышанное несколько озадачило. – А чьего же?

– Одно время в сувенирных магазинах была мода торговать изделиями «а-ля зона». Это сувенирные финки с наборными рукоятями, цепи с крестами, перстни и браслеты того же фасона, что делают себе заключенные, ну и тому подобное. В том числе и якобы зоновские заточки. Но изготавливали их в обычном сувенирном цехе. Ну, есть у некоторых состоятельных людей жгучее желание иметь что-нибудь эдакое, крутяцки-брутальное. Так вот, эта заточка кем-то была куплена еще год назад – не позже. И вот почему. Мода на них быстро кончилась, и их потом уже не выпускали.

– Занятно… – сцепив меж собой пальцы, с интересом обронил Орлов. – То есть надо понимать так, что эту заточку специально для убийства Лещева не приобретали? Выходит, ее и использовали для того, чтобы создать впечатление, будто преступление совершил какой-нибудь рецидивист? Хм… Это говорит о многом.

Далее Гуров рассказал о разговоре с горничной Золотилова и найденных им в парке следах, которые были оставлены некой подозрительной особой.

– …Мне думается, та женщина имеет самое прямое отношение к убийству, – отметил он. – Попробуем ее вычислить. Хотя, скорее всего, сделать это будет очень непросто. Почему так думаю? Ну, я же сам там был весь вечер и что-то не припомню описанной мне мадам. Значит, она обо мне знала и поэтому усиленно хоронилась за чужими спинами.

Рассказал он и о разговоре с Валентином и Эллой Золотиловыми. Супруги уверяли, что явных врагов не имеют оба. Однако Лев напомнил главе семьи о том, что тот подозревал в неких неблаговидных замыслах бывшего жениха Эллы. И супругам пришлось несколько разоткровенничаться, раскрыв кое-какие личные секреты.