Доброе лицо зла

– А мне сдается, что Лева прав, – сказал Виктор Алексеевич. – Действительно, слишком много ужасов. Угроза просто убить, по-моему, действенней.

– Хорошо, оставим это пока, – не стал упираться Гуров. – Перейдем к моменту передачи денег. Тут все формулируется кратко и весьма толково.

Глава 3

Инструкции похитителей, изложенные Светланой Покровской, были просты. Деньги – в стодолларовых купюрах, причем уже бывших в употреблении. Доллары требовалось упаковать в непрозрачный полиэтиленовый пакет, а сам пакет перевязать крест-накрест яркой красной лентой. С этим пакетом и имея при себе мобильник, Виктор Алексеевич должен сесть на двухчасовую тульскую электричку, отходящую с Курского вокзала. В третий от хвоста вагон. После чего ждать звонка. Электричка идет до Тулы часа четыре, позвонить могут в любой момент. Вот почему Виктор Алексеевич говорил о фиксированном времени – с двух до четырех часов среды. Позвонивший по номеру Покровского человек должен сказать условную фразу, чтобы было ясно – это звонок от похитителей. Фраза будет заведомо бессмысленна: «Сирены вышли на бульвар». Услышав такую нестандартную новость, Покровский должен выждать ровно три минуты с момента звонка, после чего выкинуть перевязанный ленточкой пакет с долларами в форточку электрички, вправо по ходу состава, под железнодорожную насыпь. И продолжать свой путь в Тулу. Если все пройдет гладко и шантажисты убедятся, что они получили желаемое без всяких для себя неприятных сюрпризов, то ровно в пять ему позвонит Светлана. Чтобы Покровский мог убедиться, что это не запись голоса его дочери, а живая девушка, он может вступить с ней в короткий диалог. Инструкции о способе и сроках передачи остальной суммы он получит особо.

– Что тут скажешь? – хмыкнул Гуров. – Весьма неплохой план они разработали, с надежной подстраховкой. Захоти мы их выловить на горячем, сцапать их курьера, ничего бы у нас не получилось. Лужков когда еще навел порядок с пригородными электричками, больше чем на полминуты они от графика, особенно на коротких перегонах, не отклоняются. Задействовано будет минимум трое человек. Один – в третьем от хвоста вагоне. Он следит за поведением Вити и, если замечает что-то подозрительное, дает своим сигнал тревоги. Вычислить его нет никакой возможности, на лбу у него не написано, что он из шайки похитителей. Теперь второй. Он стоит – или прохаживается – на некоем фиксированном месте у железнодорожного пути, ничем от мирного обывателя не отличаясь. Он следит за точностью прохождения графика и, если необходимо, делает поправку. Скорее всего, она им не понадобится! Завидев приближающуюся электричку, он звонит Вите на мобильник и произносит свою дурацкую фразу. Пошел отсчет трех минут! Значит, где-то в двух-трех километрах впереди по ходу ожидает третий. Возможно, на машине, хоть я бы взял велосипед или мотоцикл. Он подбирает выброшенный Виктором пакет – вот где красная ленточка пригодится! – и скрывается с деньгами. Первым двум и скрываться-то не нужно. Просто и эффективно, ничего не скажешь!

– Постой, – засомневался Крячко, – в двух-трех километрах впереди? Но если километровый разброс, так он час будет в поисках пакета по насыпи ползать!

– Ты шестой десяток разменял, а ума не нажил, – добродушно рассмеялся Гуров. – Пойми, это мы не знаем, на каком участке пути все это произойдет! А они прекрасно знают. Значит, им известна скорость электрички на этом участке. Она ведь может быть и шестьдесят, и семьдесят, и восемьдесят километров в час, вот почему я говорил о разбросе. Это для нас разброс, мы не можем предположить точно, на каком расстоянии друг от друга расположатся два негодяя. Для них никакого разброса не будет, метров сто – максимум. Плюс красная ленточка… Какой, к песьей матери, час, он в худшем случае за несколько минут управится.

– А если в этом месте кто-то окажется? – не хотел сдаваться Станислав. – Свидетели? А тут вдруг из окошка что-то вылетает и некий тип это самое «что-то» с красной ленточкой подбирает?

– Да, – согласился Гуров. – Верно. Это самое узкое место плана. Это его осложняет. Но не намного! Первое. Полоса отчуждения вдоль железнодорожной ветки на Тулу это все же не Кузнецкий Мост в час пик. Можно выбрать безлюдный участок. Тем более что таких участков может быть и два, и три… У них наверняка будет налажена связь между собой, не получилось на первом участке, ходят там толпы народу – переходим к резервному варианту. Только откуда там возьмутся толпы? Второе. Отучены наши люди проявлять излишнее любопытство к чужим – тем более непонятным! – делам. Представьте: идет мирный дачник вдоль насыпи, и вдруг ему под ноги сваливается с неба нечто с красной ленточкой. Да девяносто девять процентов, что дачник дунет от этого предмета быстрее лани. Террористами все напуганы.

– А третье, – мрачно сказал Виктор Алексеевич, – если этот гипотетический дачник все же начнет проявлять излишнее любопытство, то у него могут появиться серьезные проблемы со здоровьем. Сейчас, случается, за сто рублей убивают, а уж за сто тысяч баксов… Я думаю, что тот, кто будет забирать деньги, возьмет с собой что-нибудь поосновательнее рогатки.

– Убедили. Вот если бы, – мечтательно сказал Станислав, – в нужном месте оказался бы наш оперативник и проследил, куда отправится тип с деньгами!.. Можно было бы выйти на их гнездо. Нам лишь бы узнать, где прячут твою дочку, вызволить ее было бы не так сложно. Есть методы.

– Ну о чем ты, Стас? – сморщился, как от зубной боли, Гуров. – На каждом километре железнодорожной ветки Москва – Тула оперативника не поставишь, хоть все наше ГУ на ноги подними.

– А если попытаться вычислить самые перспективные места? – Крячко не любил сдавать позиций без боя. – Я неплохо этот маршрут представляю. В черте города они вряд ли рискнут, так что от платформы Царицыно до Битцы можно весь путь смело исключить. А вот потом железная дорога пересекает сначала МКАД, затем Варшавское шоссе, после чего, начиная от Бутова, идет параллельно автостраде. Да, там немало довольно безлюдных мест. Лесопарки сплошные. Ты прав, не выйдет их заранее вычислить! Может, радиомаячок в пакет с деньгами засадить? Сейчас такие малютки есть… Невооруженным глазом фиг углядишь!

– Самое бы лучшее, – задумчиво сказал Гуров, но тут же отрицательно покачал головой. – Нет! Слишком велик риск. Глазом-то не разглядишь, ты прав, но есть специальная аппаратура, которая такие маячки в момент распознает. Ты поручишься на сто процентов, что у похитителей такой аппаратуры нет?

– Нет, с маячком не пойдет! – энергично поддержал его Виктор Алексеевич. – Вдруг догадаются? Убьют же Светланку! Из тех же соображений не стоит метить деньги. Могут проверить. Разве что номера купюр переписать?

Лев скептически пожал плечами:

– Это сколько угодно, но что толку? Не такие же они идиоты, чтобы бежать их разменивать на следующий день. Да и сделать это можно не в банке, не в обменном пункте, вообще не в Москве.

– Нам-то что делать? – совершенно убитым тоном спросил Виктор Алексеевич.

– Думать надо, – чуть раздраженно отозвался Гуров. – Я не доктор, у меня готовых рецептов нет. Пока что придется выполнять требования похитителей и надеяться, что они где-то ошибутся. Но – самое главное! – мы должны вычислить, кто ее похитил. Вы-чис-лить! Да, это сложнее, чем бегать, высунув язык, или с пистолетом в засаде сидеть. Если вычислим, то поймем, где ее могут прятать, а это – восемьдесят процентов успеха.

Станислав, выслушав эти слова друга, лишь вздохнул философски. Ему-то было доподлинно известно, что если Лев Иванович Гуров запустил в дело свои клыки, то их не разожмешь. Мертвая хватка, почище, чем у любого бультерьера. А уж когда на своих покушаются!..

Некоторое время молча курили. Лицо Покровского мрачнело все сильнее. Виктор Алексеевич был крепким человеком, да и профессия закалила его характер, он не собирался впадать в истерику и паниковать, но вот чувство тоскливого уныния так сдавило сердце, что хоть волком вой. Тишина в квартире стояла какая-то нехорошая, тревожная. Гуров нарушил ее:

– Почему похитители выбрали именно эту электричку, как считаете?

– Просто наобум, – предположил Крячко. – Могли бы, скажем, на Рязань. На Калугу. Мало ли с московских вокзалов электричек отходит?

– Много, – согласился Лев. – Но, на мой взгляд, выбор именно этой – неслучаен. Смотрите: будни, полдень. В это время тульская электричка и не слишком пустая, так что наблюдатель не будет бросаться в глаза, и не слишком забитая. А то ведь до форточки не доберешься! Самое же важное: до семнадцати часов, контрольного срока, когда Светлана должна связаться с отцом, у них не так уж много времени. Порядка двух часов. Нужно добраться до базы, нужно проверить, нет ли слежки, не подсунули ли им фальшивку, не мечены ли деньги какой-нибудь флуоресцентной невидимой краской, которую потом фигушки от рук отмоешь… Словом, хватает дел! Причем таких, которые «на секундной стрелке» не делаются.

– Какое будет резюме? – нарочито небрежно поинтересовался Крячко, щелчком высвободив из пачки новую сигарету.

– Только допущение. – Гуров сделал некоторую паузу, точно просчитывая что-то в уме. Взгляд его стал отсутствующим, обратившимся внутрь. – Их база, скорее всего, расположена недалеко от планируемого места сброса денег. С определенной – высокой! – степенью вероятности можно предполагать, что в радиусе трех-пяти километров.

– Разумное предположение, – согласился Покровский, глаза которого сразу потемнели от возбуждения. – И Света, думаешь, там?!

– Думаю! – воскликнул Гуров. – У этих мерзавцев, которые тебя шантажируют, должен быть кто-то старший. Главарь. В среду у него будет два важных дела, которые он вряд ли кому передоверит. Ему нужно будет проконтролировать передачу денег и организовать твой телефонный разговор с дочкой, проследить, чтобы Светлана не сболтнула чего лишнего. Логично предположить, что заниматься этим он будет в одном месте. Значит, и Света там! Поэтому место, где сбросишь пакет, засеки точно, Виктор Алексеевич. И еще: какой у тебя мобильник?

– «Нокиа», последняя модель. С цифровой камерой и прочими наворотами. Электробритвы разве что не хватает. – Покровский даже попытался пошутить!

– Отлично. Там есть функция записи разговора. Запишешь, когда тебе позвонят с этим дурацким паролем, разговор с дочкой тоже запишешь. Еще не знаю, как, но это может нам пригодиться. В нашем положении любой крошке информации цены нет. Теперь предлагаю вам задуматься вот о чем: почему внимание похитителей привлекла именно Светлана Покровская? Это основной вопрос сейчас – если мы сможем ответить на него, хотя бы предположительно, нам будет легче понять, кто ее похитил.

– Ты уверен, что охота шла именно за Светланой? – с некоторым сомнением спросил Крячко. – Случайность, совпадение ты начисто исключаешь? Что, если девушке просто не повезло?

Гуров только отмахнулся досадливо:

– Совпадения, как правило, тщательно готовятся. Какое тут может быть совпадение и случайность? Неизвестные шантажисты похитили первую попавшуюся девушку? Это даже не смешно! Случайно можно получить арматурным прутком по голове в темной подворотне, от подобного сюрприза, увы, никто не застрахован. Но чтобы человека «случайно» похитили с целью последующего шантажа и получения выкупа – так, простите, не бывает. Начать с того, что взрослого человека, пребывающего в здравом уме, не так-то просто похитить. Тем более в Москве, где народ тертый и пуганый. Сложное это дело – похитить кого-либо с улицы средь бела дня. Просто так в машину не затащишь, всегда есть риск, что похищаемый сопротивляться начнет, привлечет внимание. Нет, на такую откровенную наглость обычно не идут. А сама девушка в машину с незнакомыми людьми вряд ли бы села, так, Витя?

– Что она, крошка малолетняя? – грустно усмехнулся Виктор Алексеевич. – Которую злые дядьки шоколадкой приманили? Сейчас, кстати, и малолетки умные пошли, на шоколадку не клюнут. Не села бы, это однозначно. И в случае чего та-акой шум бы подняла на всю улицу… Я ей давно объяснил, как в подобных пиковых ситуациях нужно себя вести, да она и сама не дура, соображает, что к чему.

Гуров одобрительно кивнул. Особенно понравилось Льву то, что все глаголы, относящиеся к дочке, Покровский употреблял в настоящем времени. Правильно, не стоит терять надежду. Сейчас Светланка жива, а мы уж постараемся, чтобы она живой и осталась. А попутно спустим шкуру с негодяев, оборзевших настолько, чтобы ментовских дочек воровать.

– Отсюда следует, что, если ее похитили, когда она шла по улице, в подъехавшей машине был кто-то, кого Светлана знала, – сказал Лев. – Тогда девушка вполне могла согласиться на, скажем, предложение подвезти ее. А справиться с ее сопротивлением в машине, когда девушка догадается, что дело неладно, не в пример легче. Но если события развивались по этому варианту, то машина с похитителями должна была ожидать девушку там, где Светлана непременно появится – например, на подходе к дому. Причем ожидать не весь день, а в тот момент, когда девушка должна появиться, так? Что опять же приводит нас к мысли: кому-то в этой машине были хорошо известны привычки Светланы, ее обычный маршрут.

Крячко покачал головой.

– Не факт, что ее похитили с улицы, – возразил он. – Почему не с дискотеки какой-нибудь, не из ресторана, кафе, не из чьей-нибудь квартиры, наконец? Мало ли, что можно сделать с человеком, чтобы он стал сговорчивее? Допустим, напоить до бесчувствия. Или подмешать в кофе какую-нибудь химическую дрянь. Или оглушить. Или… Словом, хватает способов.

– Совершенно верно! – согласился с другом Лев. – Могло быть и так, но это не принципиально. Почему? Сейчас объясню. Давайте исходить из того, что ее похитили в субботу, еще до ночи, а не, скажем, в воскресенье утром. Иначе она бы позвонила вечером отцу, да и времени на то, чтобы организовать видеозапись, у преступников почти не оставалось. Когда она ушла из дома, Виктор? Около полудня? Значит, все произошло от полудня до позднего вечера субботы. Ты знаешь, куда она пошла?

– Откуда бы? – развел руками Покровский. – Светланка мне давно не докладывает о своих планах. Так, предположения…

После слов Станислава о методах, которыми людей делают «сговорчивее», вид у Виктора Алексеевича стал вовсе невеселый. Но колоссальным усилием воли Покровский подавил мутную волну паники и бессильного гнева и даже удивился, услышав, как спокойно прозвучал его голос. Только посеревшие губы он сжал так, что они вовсе в ниточку обратились…

– Дойдет дело и до предположений, – сказал Гуров. – Чуть позже. Сейчас важно вот что: могла твоя дочка пойти, допустим, в ресторан с неизвестным ей человеком и там напиться до полной отключки?

– Нет, – решительно ответил Покровский. – Светка, конечно, не монахиня, а вполне современная девица. По мне – так даже слишком, но тут уж ничего не поделаешь, со времен нашей с вами комсомольской юности много воды утекло. Ресторан или бар? Дискотека? Да сколько угодно. Выпить в меру? Тоже не исключено! Но чтобы до отключки? Только если притравили чем-то, типа того же клофелина, но, опять же, не стала бы она с незнакомыми людьми пить! То же самое относится к вечеринке у кого-то на квартире или даче. Одна к незнакомым людям дочка бы не пошла, остереглась бы.

– Вот-вот, – согласно кивнул Лев. – Значит, и в этом варианте – а я вовсе его не исключаю! – среди похитителей должен был быть человек, который знал Свету. И которого, в свою очередь, знала она, хотя бы на уровне шапочного знакомства. Теперь, Витя, важный вопрос, и сразу прошу тебя – не обижайся! Твоя дочка… как бы поделикатнее выразиться, группам риска ни с какого края не причастна? Понимаешь, о чем я?

– Чего уж тут не понять? – мрачно откликнулся Виктор Алексеевич. – Кстати, зря извиняешься, я бы сам прежде всего в этом направлении мыслить стал. Нет, Лев, опять мимо цели. Совершенно нормальная двадцатилетняя девчонка. Я не потому так говорю, что она моя дочка. Просто я ведь тоже когда-то был оперативником и на… гм-м… группы риска нагляделся по самое не могу, так что глаз у меня наметанный, различил бы, стрясись со Светкой такое несчастье. Нет. Не наркоманка, это точно. Не поручусь, что она никогда не пробовала какого-нибудь легкого зелья вроде анаши. Они сейчас едва ли не поголовно пробуют. Но даже если такое случалось, то в систему не вошло и ничего «тяжелого» вроде героина или лизергатов не было, в этом я уверен. Повидал я наркоманов, знаю, какие у них глаза, какое вообще поведение. Ничего похожего! Не алкоголичка, не спит с кем попало и где попало. Бог мой, да она даже не курит и меня за здоровый образ жизни агитирует! С кришнаитами, «братьями» всех цветов радуги, сатанистами и прочими тоталитарными сектами никаких дел никогда не имела. Она подобной публикой просто брезгует, говорили мы с ней как-то раз на эту тему. Что еще? К политике, слава всевышнему, равнодушна, слишком умна для этого. Так что всякие «орлята Сталина», «молодая демократическая смена» и прочие «соколы» и «борцы» тоже отпадают. Словом, не вижу я группы риска. Вот разве что ее последнее увлечение? Но нет там ничего рискованного, и вообще – никакого вреда, одна сплошная польза.

– Что за увлечение? – Глаза Гурова вспыхнули острым интересом. – Давай подробности, Витя! И, кстати, набросай мне психологический портрет своей дочери. Не Достоевский, говоришь? Ничего, в меру таланта. Сейчас, если ты не в курсе, появилась такая отрасль криминалистики, виктимология называется. Наука о жертвах, если дословно. Так вот, если хорошо узнать жертву преступления, ее образ жизни, привычки, ее психологию, увлечения, круг ее общения, то значительно проще выйти на преступника!

– Шаманство! – пренебрежительно фыркнул Крячко. – Именно что достоевщина дешевая, как Петр выражается.

– Э-э, не скажи, – возразил другу Лев. – Что-то в таком подходе есть! И зря ты на Орлова напраслину возводишь, он-то как раз к всякого рода новым методам и подходам в сыске всегда был неравнодушен. Не то что некоторые сыскари, которым дай только с пистолетом по крышам поскакать, автородео устроить да пяток вооруженных бандитов голыми руками замочить.

Крячко снова фыркнул, на этот раз чуть обиженно:

– Это что же, в мой огород камешек? Выражаясь твоими же словами, обидеть подчиненного – дело нехитрое…