Рандеву с петлей на шее (сборник)

– А я сказала, что он – дурак. Он взбеленился, полез на меня с кулаками. Слово за слово, ну а потом… он ушел.

– Так куда он ушел-то, Дарья Михайловна? – почти ласково спросил Крячко.

– Скорее всего обретается у Гришки. Григорий Николаев, такой же алкоголик, только никогда, в отличие от моего Игоря, не завязывавший. – И Дарья Михайловна продиктовала адрес.

– А почему именно у Гришки? – быстро записав его, поинтересовался Стас.

– Потому что больше ему особо не к кому пойти. И бухать постоянно можно только у него.

– Игорь Иванович сегодня выглядел вполне трезво. И даже не с похмелья, – покачав головой, сказал Коля.

Крячко внимательно посмотрел на него, потом на Дарью Михайловну.

– Он может выпить вечером, а утром быть как огурец, – объяснила она. – Просто в какой-то момент это уже превращается в постоянную выпивку. Значит, не дошло еще.

– Так почему все-таки у Гришки? – повторил вопрос Крячко.

– Родителей у него нет, они умерли. С родственниками он не поддерживает отношений. Да и нет там никого, кто бы стал терпеть его неделями. А с Гришкой они давно знают друг друга. Тот тоже женат был, но давно развелся.

Крячко понимающе кивнул Коле и пошел к двери. На пороге все же задержался и спросил:

– А почему вы считаете, что Игорь не причастен к убийству своего бывшего шефа?

– Я прожила с ним много лет. Просто интуитивно чувствую.

На лице Крячко отразился ничем не прикрытый скепсис по поводу женской интуиции, ни на чем реальном, по его мнению, не основанной. Но он ничего не сказал, просто подтолкнул стажера к выходу и попрощался с Дарьей Михайловной. Когда они вышли на улицу, Коля спросил:

– А вы как считаете насчет Ковальчука?

Полковник посмотрел на него и показал пальцем на пассажирское сиденье:

– Я считаю, что сейчас поедем брать.

Стажер с воодушевлением открыл дверцу машины и сел впереди. Ему, несмотря на то что Крячко обращался с ним, прямо скажем, не очень церемонно, польстило, что он сейчас поедет брать подозреваемого вместе с полковником. Однако Крячко, посмотрев на адрес Григория Николаева и сопоставив с тем, где они находились, остановил машину у ближайшей станции метро:

– Так, стажер! Марш на выход и на метро возвращайся в главк!

На лице Коли отразились изумление и разочарование.

– Так надо, – сурово сказал Крячко. – Подожди… В главк можешь не ехать, а сразу домой. На сегодня хватит с тебя. – И уже в спину недовольному Коле сказал одобрительно: – Вопросы грамотные у тебя были… Ну, почти… В общем, до завтра.

Стажера Крячко удалил отдела намеренно. Стас не хотел, чтобы Ковальчук и его друг-алкоголик Гриша с самого начала знали, что к ним пришли из полиции. Он не знал, как конкретно развернется ситуация в том месте, куда направлялся, но интуитивно чувствовал, что стажер там будет лишним. А в своей интуиции Крячко не сомневался.

Григорий Николаев жил во вполне стандартной московской «хрущевке», единственным достоинством которой было удачное расположение – на довольно тихой и зеленой улочке, в двух кварталах от метро и двух станциях от кольцевой линии. Довольно легко проникнув в подъезд с помощью возвращавшихся домой жильцов, Крячко поднялся на четвертый этаж и тут же услышал довольно громкие мужские голоса за дверью одной из квартир. Собственно, он мог бы и не сверяться с адресом – нужные ему люди находились именно там, откуда эти голоса и слышались.

Он позвонил в дверь, и голоса на мгновение стихли, послышались шаги, и недовольный, явно нетрезвый голос коротко осведомился:

– Кто?

– Да это сосед твой, деньги у тебя занимал, вот отдать хочу, – нашелся Крячко, придавая своему голосу оттенок простоватости и дружелюбия.

– Какой сосед?! – проворчал голос, но приманка дала о себе знать, поскольку дверь все же открылась.

На пороге стоял невзрачный мужичок с вытянутым лицом и некрасивым носом.

– Ты сосед мой, что ли? – удивился он.

Крячко тут же отодвинул его в сторону и промаршировал в комнату, невзирая на раздавшиеся за его спиной протесты. В комнате полковник увидел уже более упитанного и мордастого джентльмена. На столе, как и предполагалось, стояла выпивка и была разложена закуска.

– Ковальчук? – коротко спросил Крячко.

– А твое какое дело? – набычившись, отозвался мужчина.

– Слышь, ты кто вообще? – тем временем грубо взял полковника за рукав хозяин квартиры – видимо, тот самый Гриша Николаев.

– Отстань, к тебе вопросов нет, – так же грубо высвободил рукав Крячко, – у меня к нему вот дела…

– Какие дела?! Ты кто?! – заорал Ковальчук, поднимаясь с места. – Пошел вон отсюда!

– Только вместе с тобой, – ответил полковник, ловко заводя руку Ковальчука назад.

– Эй, ты чего творишь, дядя? – не на шутку встревожился Николаев и навалился на полковника сзади, однако с Крячко не так-то просто было справиться, поскольку он сделал движение задом, которое опрокинуло Николаева на пол.

– Я звоню в ментуру, короче, – отползая, проговорил Николаев и потянулся к мобильнику, лежавшему на столе.

– Не трудись, она уже здесь, – тяжело дыша от натуги, проговорил Крячко, нагнул голову, высвободил руку и ударом с правой отправил Ковальчука обратно на диван. Затем достал свое удостоверение и для пущей важности показал ствол пистолета.

– Мобильник положил обратно, сел на стул, – приказал он хозяину квартиры. – А ты, – указал пистолетом на Ковальчука, – рассказывай, почему обидел стажера.

– Ты это… Ствол-то убери, а потом говорить будем. И вообще…

– Что вообще? – Крячко был откровенно зол на этого Ковальчука, который, можно сказать, испортил весь его день, и собирался отыграться на нем по полной программе. – Собирайся давай, в главке будем разговаривать. Почему со стажером не поехал?

Ковальчук потянулся за бутылкой, но Крячко грозно преградил путь его руке пистолетом и непререкаемым тоном изрек:

– Собирайся!

– Ну, я даже затрудняюсь сказать, почему деру дал, – вдруг подал голос слегка протрезвевший и скованный наручниками Ковальчук.

– А я тем более затрудняюсь, – не отказал себе в удовольствии поерничать сидевший за рулем Крячко.

– Да я вообще деру не давал, – снова набычился Ковальчук. – А вы не по закону действуете. Не должен был я со стажером ехать. Вы повесткой должны вызывать. Не убивал я этого Водопьянова, у меня шок был… Мне подумать надо было, а думать я по-трезвому не умею. Выпить захотелось, вот и уехал.

– Ты не только по-трезвому не умеешь, а вообще, – усмехнулся полковник.

– Что вообще?

– Думать вообще не умеешь. Хочешь докажу? Я даже пальцы могу позажимать, только мне неудобно – я машину веду, поэтому пальцы загибай ты. Во-первых, потому что из фирмы этой своей с позором ушел. Во-вторых, потому что бухать начал и жену бросил. В-третьих, потому что, встретив своего бывшего шефа в ресторане, вместо того чтобы не обратить на него внимания, затеял с ним зачем-то драку и «засветился» в полицейском протоколе. Ну, и в-четвертых, как вишенка на торте – зачем-то грохнул Водопьянова. И скорее всего по пьянке.