Очень выгодное убийство

– Стас, я тебе сколько раз говорил, что твои волочения за каждой юбкой до добра не доведут? – менторским тоном проговорил Гуров. – Не мальчик уже! В твоем возрасте постоянные тусовки и нездоровый образ жизни крайне вредны для печени.

– Ты меня в пенсионеры не записывай! – беззлобно огрызнулся Крячко. – Какие тусовки?.. Как раз сегодня с утра у меня более чем здоровый образ жизни получился. Сначала машину из-под снега выкапывал, затем со двора выехать не мог – раза три застревал, а затем еще какой-то придурок мне чуть левое крыло не снес…

– Он жив еще? – озабоченно спросил Лев.

– Не знаю, – пожал плечами Станислав. – Я гибэдэдэшникам о нем информацию передал и вежливо попросил, чтобы этого чудика по полной программе раскрутили. Так что не знаю, жив он еще или его уже где-нибудь в снегу закопали.

– Дошутишься ты когда-нибудь, Стас, – вздохнул Гуров. – Послушает тебя кто-нибудь и решит донос написать. Знаешь же, что парням из Управления собственной безопасности только повод дай.

– Не учи отца шнурки завязывать! – буркнул Крячко и, покосившись на папки, поинтересовался: – Может, тебе и мои дела подкинуть? А то, смотрю, работы у тебя маловато. Скучно, наверное…

– Не мой курятник! – отрезал Гуров. – К тому же в няньки к тебе я не нанимался.

Прерывая беззлобное препирательство друзей, зазвонил телефон. Генерал-лейтенант Орлов вызывал обоих сыщиков к себе, причем весьма недовольным голосом. Гуров недоуменно пожал плечами, жестом пропуская вперед Станислава.

Кабинет начальника Главка практически ничем не отличался от сотен подобных помещений. Те же государственные атрибуты России, тот же портрет Президента, те же столы, стулья и парочка шкафов. Даже особо просторным его назвать было нельзя – у директоров некоторых фирм кабинеты куда большей площади.

Орлов, не отрываясь от чтения каких-то бумаг, махнул рукой, приглашая сыщиков заходить и присаживаться. Несколько секунд в кабинете стояла тишина, прерываемая лишь ходом часов. Затем генерал оторвал взгляд от бумаг и проговорил:

– В общем, так, мужики, сразу перейду к делу! – толкнул он через стол две тонкие папочки. – Вот, вникайте!

Гуров придвинул к себе документы и быстро пробежал их глазами. Дело было самое заурядное – убийство при ограблении. Фамилия жертвы ничего сыщику не говорила. Да и район, где было обнаружено тело, фешенебельным назвать, мягко говоря, язык бы не повернулся. В общем, рядовое дело для рядового районного следователя. А уж превратится оно в «висяк» или будет раскрыто, это уже от стечения обстоятельств зависит.

– Вник. И при чем тут мы? – недоуменно посмотрел он на генерала.

– Действительно, Петр, мы тут ни при чем! – поддержал друга Крячко. – Честное слово, Петр, это не я его «замочил». Меня вчера вечером и близко у Западного Дегунина не было. Хочешь, честное пионерское слово дам?!

– Стас, ты когда-нибудь точно форменный китель на шутовской колпак поменяешь! – не выдержав, рявкнул Орлов.

Гуров укоризненно посмотрел на Станислава, затем перевел взгляд на генерала и произнес:

– Петр, мы не первый год замужем. Раз суешь нам дело, значит, хочешь, чтобы им занялись мы. Объясни, почему? Как-то не по чину «важнякам» рядовыми грабежами заниматься. Пусть и с трупом в довесок. Или опять кто-то «очень хорошо» тебя попросил?

– Именно, – недовольно проворчал Орлов. – Уже час телефон не смолкает. Из министерства звонили, Союз журналистов заклевал, даже из Госдумы снизошли пообщаться. И все как один: «Поставь, Петр Николаевич, на это дело своих лучших людей».

– Союз журналистов? Госдума? Убиенный депутатом, что ли, был?

– Хуже! – махнул рукой Орлов.

Прежде чем начать свои пояснения, он достал из ящика стола баночку монпансье, которая уже давно, в минуты волнения или раздражения, заменяла бросившему курить Орлову обычную сигарету, положил леденец в рот и только после этого заговорил.

Убитый при ограблении Вячеслав Челноков был журналистом. Звезд с неба не хватал, но постоянно выискивал различные скандалы, в первую очередь связанные с крупным бизнесом и властью. Работал он, как сейчас принято говорить, фрилансером и в последнее время довольно часто писал статьи на модную нынче тему «украинского кризиса».

В определенных кругах Челноков слыл либералом и оппозиционером, поэтому пресса, пронюхав о его смерти, сразу раздула банальный грабеж до размеров сенсации. «Левые» газеты обвиняли «правых» в фашизме, «правые» «левых» – в оппортунизме. А еще больше было криков о том, что российское правительство вновь взялось чужими руками устранять неугодных журналистов и что убийство Вячеслава Челнокова было заказным. А уж западная пресса из этого целый эпос успела состряпать.

– Вот поэтому вам и придется заниматься этим делом, – подвел итог генерал. – Убийство нужно раскрыть в максимально сжатые сроки. Кроме того, от меня требуют, чтобы ни слова о его заказном характере в прессу не просочилось.

– А если оно действительно было заказным? – осторожно спросил Гуров. – Петр, ты меня знаешь…

– Знаю, знаю, – поморщившись, вздохнул Орлов. – Ты у нас правдоборец еще тот. Лева, если убийство заказное, тебя никто не просит делать его бытовухой. Просто, мужики, держите информацию при себе, пока не будете в ней на сто процентов уверены.

– Можно идти, товарищ генерал-лейтенант? – поднялся из-за стола Гуров.

– Иди к бабушке в амбар со своей субординацией! – огрызнулся Орлов.

Крячко открыл было рот, но, наткнувшись сразу на два уничижающих взгляда, поспешил его захлопнуть. Сейчас было благоразумнее обойтись без острот, а Стас весьма неплохо умел понимать такие моменты.

Ехать в районный отдел полиции Западного Дегунина решили на машине Крячко. Собственно говоря, решил этот вопрос Гуров единолично. А когда Станислав начал привычно ворчать, что вечно его используют как извозчика, Лев от него отмахнулся:

– Стас, если я буду вести машину, а ты станешь информацию анализировать и излагать, то к концу поездки мы будем знать все о московских кабаках и бильярдных. А вот о Челнокове ничего нового не раскопаем.

– Ну да! Я и забыл! Сейчас на ваше гениальшество озарение снизойдет, и убийство мы раскроем еще до того, как за Садовое кольцо выберемся, – ехидно прокомментировал Станислав.

– Все может быть. Особенно если после вчерашнего снегопада в 10-балльную пробку попадем, – углубляясь в изучение материалов, пробурчал Лев.

Правда, информации в материалах дела, предоставленных Орловым, было не так уж и много. По версии следователя Левашова, взявшего это дело, убийца наткнулся на журналиста у подъезда его дома и попытался ограбить. Челноков стал защищаться, за что и получил удар ножом в живот. Затем преступник вытащил бумажник из кармана убитого, а труп оттащил подальше от дороги и слегка присыпал снегом.

Видимо, убийца рассчитывал, что ночью снегопад полностью скроет следы преступления, но просчитался. Утром один из местных жителей выгуливал собаку. Та наткнулась на труп и подняла лай. Хозяин пса тут же вызвал полицию.

Из осмотра места преступления следователь извлек немногое. Конечно, часть доказательств, находившаяся сейчас у экспертов, могла как-то дополнить картину, но Гуров на это не слишком надеялся. Если и ограбление, и убийство случайны, как полагал Левашов, то преступника с жертвой улики не свяжут. А если это была заказуха, как твердили журналисты, то киллер еще меньше следов оставит. А те, что непременно оставит, тоже никаких наводок не дадут.

Пока следователю удалось отыскать под утоптанным и укатанным машинами снегом след крови, что дало понять, где совершили убийство, когда и как перемещали труп. Впрочем, отметил про себя Гуров, судя по длине кровяного следа, когда Челнокова тащили в снег, он мог быть еще жив.

Кроме этого, ничего существенного найти Левашову не удалось. Конечно, эксперты собрали какие-то окурки у подъезда, выгребли мусор из урны и зафиксировали отпечатки следов, которые удалось отыскать, но из таких мелочей «слона не слепишь», они могут лишь дополнить картину преступления.

Первоначальный поквартирный опрос тоже ничего не дал. Время смерти Челнокова было установлено весьма приблизительно – периодом в 3–4 часа, и опрошенные операми жители дома за этот промежуток времени не могли вспомнить сколь-нибудь значимых происшествий. Информация о том, что «у соседей на 9-м этаже лаяла собака» или «сосед Колька-алкаш весь вечер с женой ругался», была не в счет.

Конечно, следователя Левашова можно было похвалить за дотошность, но собранная им информация никуда не годилась. То ли следак был молодым, то ли сразу счел ограбление «висяком», но жилы рвать ради его раскрытия он не стал.

Гуров понимал, что нужно все начинать заново, с осмотра места преступления. И все же сначала решил ехать в участок и прихватить с собой Левашова. Не для того, чтобы тыкать его носом, дескать, смотри, как профессионалы работают, просто местный следователь знал свой участок куда лучше сыщиков из Главка, и его помощь могла оказаться неоценимой.

Всю оставшуюся до райотдела полиции дорогу Лев просматривал на планшетнике статьи, написанные Челноковым. Журналистом тот был неплохим, но темы брал исключительно самые «жареные». Из одного только перечня лиц, которых он затронул в своих материалах, можно было отдельную статью составить. И, судя по названиям статей, обидеться на Челнокова мог каждый из них. Решив, что эта тема требует отдельного исследования, Лев отложил планшет.

– Ну и какие дедуктивные выводы сделал русский Шерлок? – покосившись на него, проговорил молчавший до сих пор Крячко.

– Что ты – неплохой водитель, – хмыкнул Гуров. – Главное, молчать умеешь!..

Следователь Левашов оказался совсем не юношей, как предполагал Лев, но и лишнего рвения в нем не наблюдалось. В кабинете он размещался один, что говорило об определенном статусе. Хотя кабинетом эту коробку назвать было трудно, скорее чуланчиком с окном.

– Я так и думал, что кого-нибудь из Главка пришлют, – хмуро пожал руки вошедшим Левашов и пояснил: – После того как новости про моего «жмурика» увидел.

– А кто репортерам информацию слил? – поинтересовался Крячко.

– Это не ко мне, – ответил районный следователь. – У нас ребята из общественного отдела журналистами прикармливаются. На кой черт им такой, как я, сдался?

– Понятно. С родными Челнокова связывался?

– Нет. Данные из загса еще не пришли. – Левашов посмотрел на обоих сыщиков так, словно его мучила зубная боль. – Да и потом, чего мне с ним возиться, если еще два часа назад было ясно, что дело у меня забирают?..