Темная сторона закона (сборник)

Гуров так стремительно ворвался в больницу, что даже не обратил внимания на то, стоит ли возле нее «Лексус» Овчинникова. Сейчас же, выйдя на улицу, он увидел, что машин на стоянке много, но вот никакого «Лексуса» среди них не было, зато имелась камера наблюдения над дверью приемного покоя. И тут оказалось, что она давно уже сломалась и висит больше для вида и устрашения, потому что на ее ремонт денег нет. Высказав главврачу, который все это время семенил за ним по пятам, все, что он думает об этом богоугодном заведении, Лев подал машину в угон. И это было оправданно – если кто-то знал о неисправности камеры, то грех было этим не воспользоваться и не угнать, чтобы потом разобрать на запчасти.

В общем, Гуров прошелся по больнице разрушительным тайфуном, и после его ухода в коридорах и кабинетах еще долго пахло корвалолом. Сам же он вернулся в проходной двор возле ресторана, облазил его весь вместе с операми, а потом они пошли искать камеры наружного наблюдения на другой улице – где-то же преступник должен был «засветиться».

В общем, день прошел напряженно, а вечером, когда все снова собрались в управлении, приблизительная картина преступления уже вырисовывалась. Приблизительная потому, что очень странно выглядело.

– Итак, что мы имеем? – спросил Гуров. – Кто начнет?

Уже знакомый Льву капитан поднялся, откашлялся и начал говорить, а вот остальные опера сидели, повесив уши на гвоздь внимания, с блокнотами в руках, готовые не то что записывать поручения Гурова, а конспектировать каждое его слово.

– Потерпевший вместе со своим другом Беловым пришел в ресторан «Жаркая ночь» приблизительно в 20.30. Внутри никаких инцидентов не было, они мирно сидели, ели, о чем-то весело беседовали, и все. Ориентировочно в 23.50 Овчинников расплатился, они вышли из ресторана и направились к его машине, но дойти до нее не успели. Благодаря записи с камеры мы имеем точное время нападения – 23.56 и полную картину преступления. Неустановленное лицо вышло им навстречу из-за припаркованной рядом с «Лексусом» Овчинникова машины и почти тут же нанесло потерпевшему один удар ножом, после чего, выдернув орудие преступления, скрылось с места происшествия через проходной двор.

– Внесу дополнение, – перебил его Гуров. – Со слов Белова я знаю, что преступник спросил у потерпевшего: «Ты помнишь меня? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Получай окончательный расчет!» Мат я опускаю. Продолжайте!

– Белов начал орать, на его крик выскочил охранник, который утверждает, что в тот момент потерпевший был еще жив и в сознании, он зажимал рану рукой и стонал. Охранник предложил вызвать «Скорую помощь», но Белов отказался, сказав, что она не успеет, он сам отвезет Володечку, – подчеркнул капитан, – в больницу, и спросил, где находится ближайшая. Охранник объяснил ему, как туда ехать, и предложил разложить переднее пассажирское сиденье, что и сделал, а Белов застелил его своим плащом. Совместными усилиями пострадавший был положен в машину, и Белов уехал.

– С этим ясно, – сказал Гуров. – Кто ездил к врачу и медсестре? И докладывайте сидя, а то и так весь день на ногах.

– Я ездил, – отозвался другой опер. – В ту ночь в приемном покое больницы дежурила врачиха, лет восемьдесят ей точно есть, но она – теща главврача, потому и держат. Сидели они дружной компанией: она, медсестра и охранник, и чаи распивали. И тут к ним Белов ворвался, как ненормальный кричал, что у него в машине тяжело раненный человек, которому нужна срочная помощь. Хватал ее и медсестру за руки и тащил на улицу, одним словом, истерил. Охранник попытался вывести Белова из приемного отделения, но тот уцепился руками за дверь и отчаянно сопротивлялся. Поняв, что им не отделаться, врачиха велела охраннику помочь переложить раненого на каталку, чтобы потом завезти внутрь. Но тот, сославшись на преклонный возраст и то, что это не входит в его обязанности, отказался. Тогда врачиха послала медсестру на поиски санитара. Пока его нашли и разбудили, пока тот пришел, пока ему все объяснили, в общем, Овчинников к тому времени уже скончался. Вернувшись обратно, санитар сказал: «Готов!» – а врачиха заявила, что Овчинников, наверное, скончался от внутреннего кровотечения.

– То есть эта старая перечница к нему даже не вышла? – недоверчиво спросил Гуров. – Ей оказалось достаточно слов санитара?

– Вот именно! – ответил опер.

– Ну, и бардак! – помотал головой Лев. – Что дальше?

– Не то слово, товарищ полковник! – очень выразительным тоном согласился с ним опер. – Белов впал в бешенство, бросался с кулаками на санитара, орал, что это «они» его Володечку убили, что он всю прессу на ноги поднимет, их больницу с грязью смешает и так далее. Кричал, что немедленно поедет с трупом Володечки на Красную площадь, чтобы там утром все могли увидеть, какие в России врачи. Тогда санитар посоветовал врачихе побыстрее труповозку вызвать и сказать, что к их больнице криминальный труп подкинули, вот пусть и заберут его, от греха подальше. А что? Овчинников же у них ни по каким документам не проходил! Его даже внутрь не занесли. Она и позвонила, а поскольку всю жизнь врачом проработала, то знакомых у нее в этих кругах полным-полно, поэтому ей и пообещали, что машину немедленно вышлют, тем более что бюро судмедэкспертизы совсем недалеко находится. А Белов все орал и орал, пока не нарвался. Санитар кинулся в нему, а он бросился от него бежать по коридору первого этажа, потом по лестнице вверх. Тут даже охранник подключился, чтобы его поймать. Как они потом сказали врачихе, догнали его аж на третьем этаже, пытались скрутить, но он отбивался, орал, кусался. Тогда санитар ему хорошенько врезал, и они вдвоем его все-таки скрутили. Подоспевший врач вколол Белову успокоительное, и санитар с охранником оттащили его в пустую палату, где и заперли. А Овчинникова, видимо, труповозка забрала.

– Что значит, видимо? – поинтересовался Лев. – Они что же, внутрь не входили?

– Врачиха сказала, что никто не заходил. Да и зачем? Документы-то оформлять не надо! Счастливого дежурства пожелать? Так на труповозке сентиментальные люди не работают.

– А «Лексус» Овчинникова мог потом либо санитар, либо охранник оприходовать. А что? Стоит себе эдакий бесхозный красавец, со всеми документами и ключами в замке зажигания. Как тут удержаться? – заметил кто-то. – Кстати, раз там плащ подложен был, может, салон не так уж и испачкан. Ох, и получат они за это мародерство!

– Что еще по больнице? Что говорила медсестра? Охранник? – продолжал свои расспросы Гуров.

– Медсестра, если и моложе врачихи, то лет на пять, не больше, такая же старая развалина, – начал какой-то опер. – Рассказала практически слово в слово то же, что и врачиха. А охранник, дед глубоко пенсионного возраста, на улицу даже не выходил. Он и за санитаром-то, когда тот за Беловым погнался, потрусил только потому, что это уже в его обязанности входит. – И опер развел руками, показывая, что у него все.

– Тогда давайте по свидетелям, – предложил Гуров. – Белов не в счет, толку от него сейчас никакого. Будем пока обходиться своими силами.

– А нет у нас свидетелей, – вздохнул еще один опер. – Два собачника во дворе со своими питомцами гуляли и неспешную беседу вели, когда их собаки вдруг залаяли и начали с поводков рваться – они же при виде бегущего человека всегда так реагируют. Тут уже и хозяева его увидели, но ни лица, не одежды рассмотреть не смогли. Бомжи в мусорных баках действительно копались, но от этого увлекательного занятия даже отвлекаться не стали – мало ли почему человек бежит? Подростков во дворе не было – погода не располагала. Обход квартир, где окна во двор выходят, тоже ничего не дал: кто уже спал, кто телевизор смотрел. Если бы во дворе шум был, выстрел, например, то люди обязательно выглянули бы из любопытства, а его-то как раз и не было. Так что преступник сквозняком промчался через двор и выбежал на другую улицу.

– Что на записях? Есть за что зацепиться? – поинтересовался Лев и предложил: – Давайте все вместе посмотрим запись из ресторана, может, кто-нибудь из вас увидит то же, что и я.

Капитан тут же вставил диск в компьютер, и на мониторе появилась картинка стоянки перед рестораном, где какой-то мужчина действительно менял колесо у машины. Вот вышли Овчинников и Белов, направились к «Лексусу», выскочив из-за другой машины, им дорогу перегородила мужская фигура, почти тут же последовал удар ножом, преступник бросился бежать, Овчинников начал оседать на землю, над ним склонился Белов, буквально через минуту к ним присоединился охранник ресторана. Ну, а дальше было уже неинтересно.

– Верни лицо преступника и максимально укрупни, – попросил Гуров и велел: – Смотрите все, вдруг что-то найдется.

– Ничего это не даст, – грустно проговорил капитан, но все сделал. – Мы уже и так смотрели, и эдак. Судите сами: борода с усами. Так они сейчас есть, а через минуту – уже нет. Шапка низко на глаза надвинута. Стоит он к нам в профиль, лица полностью не видать. Руки в перчатках – если и есть татуировка, ее все равно не разглядишь. А в таких куртках и брюках пол-Москвы ходит. Единственное, что у нас есть, это рост. Он стоял на фоне машины, так что подсчитать несложно – где-то 180–185 сантиметров.

– А что на камерах с той улицы, куда он выбежал?

– Нет его там, мы по два раза все просмотрели. Он же на параллельную улицу через подворотню выходил. Что ему мешало там немного задержаться, усы с бородой отклеить, куртку на другую сторону надеть, а шапку под нее сунуть? Вот вам и никаких следов крови, которые обязательно на куртку попали, когда он нож выдергивал.

– Хорошо, теперь давайте разберемся, что у нас с орудием преступления, – сказал Гуров и, поставив телефон на громкую связь, позвонил в морг: – Марек! Что у нас с Овчинниковым? Меня интересует глубина и форма раневого канала и его угол.

– Лева! Ты будешь смеяться, но у нас такого клиента нет.

– Марек, это не смешная шутка, – заметил Лев.

– Какие могут быть шутки при моей работе? – возмутился Марк. – Я забыл, когда последний раз улыбался! Раз я тебе говорю, что у нас такого клиента нет, значит, нет!

– Напутать ничего не могли? Например, записать не под той фамилией?

– Лева! Кто из нас сыщик? Ты или я? Ищи! Если ты забыл, напоминаю: криминальные везут только к нам. Может, его по дороге потеряли?

Гуров даже не стал отвечать, а просто отключил телефон, а потом обратился к внимательно прислушивавшимся к его разговору операм:

– Что вы думаете по этому поводу, господа офицеры?

– Есть одно соображение, – сказал какой-то опер. – Уж больно клиент был богатый, а документов на него никаких. Зато при себе небось были и деньги, и документы, и часики не китайского производства, и золотишко, и ключи от дома. Санитары вполне могли его по дороге обчистить, труп в какой-нибудь лесополосе кинуть, и, Вася! Надо бы проверить, не «обнесли» ли еще и его квартиру.

– Вот и займись! Пробей по базе, где он жил, и для начала, чтобы нам опять, высунув язык, не бегать, свяжись с вневедомственной. Квартира у него точно под охраной была, вот и узнай, не проходил ли сигнал тревоги после ноля часов.

Пока опера шустрили, Гуров с тоской думал, что из-за своего неуемного любопытства вляпался он всеми конечностями в эту историю, как муха в варенье. Словно мало ему было обычных дел, чего-то особенного захотелось! Тайной, видишь ли, запахло! И выйдет ему эта история таким боком, что мало не покажется!

– Товарищ полковник! – окликнули его, и он оторвался от своих невеселых мыслей. – Не сигналила его квартира, он ее как вчера утром на пульт сдал, так и стоит до сих пор. Может, санитары подумали, что в доме кто-то есть, вот и не рискнули сразу туда соваться, присматриваются пока.

– Есть! – воскликнул другой опер. – Я выяснил! Туда выезжали Калачев и Савин, но никаких данных мне на них не дали.

– Ничего! Сейчас мне дадут! – устало вздохнул Лев и позвонил сам. – Гуров моя фамилия, – сказал он, когда ему ответили.

– О, Лев Иванович! Ты чего это нами заинтересовался? – ответил ему дежурный судмедэксперт. – Мы живых людей не режем, а мертвых – только на законных основаниях.

– Не умеешь – не хохми, не смешно у тебя получается. Учись у Марека! Или это у вас профессиональное? Вы без этого уже не можете? Лучше дай мне все установочные данные на Калачева и Савина.

– А чего они натворили?

– Криминальный труп по дороге потеряли, – объяснил Лев. – И душевно тебя прошу, не говори, что они у начальника в сейфе, а он будет только завтра утром. Я сейчас очень уставший, злой и голодный!

– Ой, как я тебя боюсь, – пробормотал тот, но чем-то зашелестел и сказал: – Пиши!

Лев все записал под диктовку, а потом отдал листок операм со словами:

– Чего сидим? Кого ждем? Быстро по наряду в каждый адрес, и пусть без этих гавриков не возвращаются! Нет дома, значит, должны выяснить, где они, хоть из-под земли выкопать, но сюда доставить! Для непонятливых объясняю: я привык ночевать дома!

Убедившись, что за санитарами поехали, он вернулся к делам насущным.

– А теперь, господа, давайте подумаем о мотивах. То, что это было не ограбление, и так ясно, а что это может быть еще?