Папа с прицепом

– Угрожаешь?

– От глупости предостерегаю.

– Не скажем сейчас – погорим все. Хорошо еще, если в лапы к Гурову попадем, а если на мушку к нашему доброму другу? Такой расклад более чем вероятен. Лично мне еще пожить охота. – Семибратов глубоко затянулся, закашлялся и отбросил сигарету в сторону.

– Ничего не будет, – уверенно заявил Шилов. – Мы не при делах.

– Да что ты заладил: «Не при делах, не при делах»! Кого это волнует, кроме тебя? Паршин, что ли, при делах был?

– Ладно, давай поступим так: сначала узнаем, что случилось с Паршиным, а потом будем думать, что со всем этим делать нам, – предложил Шилов.

– Только зря время потеряем, – заявил Семибратов. – А его у нас может и не быть. Как думаешь, Руслик что-то скажет?

– Руслик? Ты смеешься? Вот уж кто себя подставлять не станет, так это Руслик. Паршивый козел! – Шилов сплюнул на землю. – Если бы не он, сейчас работали бы спокойно и не парились.

– Да ладно, он тебя не заставлял. Каждый сам решение принимал.

– А кто подбил? Уже не помнишь? Через него все это случилось. – Прощать и реабилитировать Мухамбетова Шилов не собирался. – Волков молодец, сразу лажу почуял.

– Молодец? И где теперь этот молодец? В яме догнивает твой молодец. – Семибратов грязно выругался и повторил предостережение: – Если вовремя не подсуетимся, скоро и сами там окажемся, помяни мое слово.

– Ладно, чего впустую воздух сотрясать? Давай условимся так: если он с тобой на связь выйдет, сразу сообщаешь мне. Так же поступлю и я. Только без обычных твоих закидонов, ясно?

– Не гони волну, Димон, сделаю все честь по чести, – пообещал Семибратов. – Мы теперь с тобой как сиамские близнецы, пуповиной связаны. Один сдохнет – второго за собой потянет. Так что нам только вместе держаться. Надеюсь, ты это понимаешь не хуже меня.

– Вот и славно. – Шилов поднялся. – Короче, на созвоне. Бывай, Михан!

– Бывай, Димон.

Шилов ушел первым. Семибратов еще немного посидел на скамейке, допил минералку, зашвырнул бутылку в урну и неспешным шагом покинул парк. Лицо его выражало задумчивость. Слова Гурова о смерти Паршина не шли из головы. «И что я не спросил, отчего он умер? Стреманулся, как пацанчик, испугался, что голос меня выдаст. А ведь и выдал бы, – размышлял он. – Вот ведь гнида! Добрался-таки. Не понравилось ему, что из радиуса доступа Паршин свалил. А ведь он, в отличие от нас, только краем дела касался. И все равно в расход пустили. Что мог знать Паршин? Чем ему угрожал? Да какая разница? Плевать ему на то, кто что знает. Мы вот с Шиловым тоже с боку припека, а под удар попасть как от нечего делать. Черт! Угораздило же так вляпаться».

Заверениям Шилова о том, что тот ничего не боится, предпринимать не собирается и непременно выйдет на связь, если узнает что-то новое, Семибратов не поверил ни на минуту. Будь они с Шиловым друзья неразлейвода, и то сложно было бы поверить, а ведь они даже не приятельствуют. Просто оказались в одном месте в неподходящее время, вот и весь контакт. Да и за себя Семибратов гарантии дать не мог. Сложится ситуация, когда шкуру спасать придется, о Шилове он станет беспокоиться в последнюю очередь.

«Да, тандемчик у нас тот еще, – невольно улыбнулся он своим мыслям. – Друг друга подставим за милую душу. Эх, зря я с ним идеей насчет Гурова поделился. Что, если он сам к нему пойдет? Себя обелит, меня очернит, остальных охает, и где тогда окажусь я?» Этот вопрос не давал ему покоя до самого дома. В офис он решил не возвращаться. А зачем? Настроение все равно не рабочее, какой смысл штаны просиживать? Не в этом ли заключается главная прелесть работы на самого себя? Добравшись до дома, Семибратов вынул из холодильника запотевшую бутылку водки, влил в себя грамм сто пятьдесят и завалился спать.

Разбудил его телефонный звонок. Он поднял трубку, не успев сообразить, вечер сейчас или раннее утро. Автоматически схватил трубку и вдавил кнопку приема сигнала. Бросив в трубку вялое «алло», Семибратов приготовился услышать ответ, но получил лишь странное приглушенное сопение. Как только до него дошло, что собеседник отвечать не собирается, но и трубку бросать не спешит, по спине побежали мурашки. «Началось, – пронеслось в голове. – Теперь добра не жди. Точно не жди».

Он положил указательный палец на кнопку сброса сигнала, пару секунд раздумывал, а потом все же надавил на клавишу. Звонок прервался, в комнате наступила тишина. Однако длилось это недолго. Спустя две-три минуты звонок повторился. Снова Семибратов горланил в трубку несуразное слово «алло», и снова в трубке слышалось лишь чье-то дыхание. Дойдя до крайней точки, Семибратов не выдержал и заговорил сам:

– Послушайте, вы, я ничего никому не сказал и не собираюсь говорить. Наш уговор остается в силе, вы меня слышите?

На другом конце линии продолжали молчать, но Семибратову показалось, что сопение стало несколько иным. Пободрее, что ли? Воодушевленный, он продолжил:

– Давайте заканчивайте свою обработку. Меня обрабатывать незачем, я себе не враг, чтобы кому-то «инфу» сливать. Вы меня не знаете, я вас не знаю, на этом и разойдемся. Такой расклад вас устраивает?

Внезапно из трубки пошли короткие гудки. Неизвестный дал отбой. Семибратов отшвырнул мобильник в сторону, откинул одеяло и прошлепал босыми ногами на кухню. Открыл холодильник. Водки в бутылке оставалось еще прилично. Он вылил треть содержимого в стакан, поднес ко рту, но пить не стал. С минуту стоял в нерешительности, а затем выплеснул водку в раковину.

– Нет, дружок, так дело не пойдет, – сказал он сам себе. – Начнешь страх водкой заливать, точно ничем хорошим эта история не закончится. Потом патологоанатом объявит, что ты просто водкой упился. Им и причину придумывать не потребуется.

Вместо водки он налил в тот же стакан апельсиновый сок и выпил, не отрываясь. Пошарил по полке, выудил кусок копченой колбасы, откусил. Пожевав, выплюнул в мусорное ведро. От еды начало подташнивать. Или это от страха? Наверняка от страха.

– Надо что-то делать. – Семибратов не заметил, как заговорил вслух. – Собрать вещи и свалить отсюда, к хренам собачьим? Паршину это не помогло. Тогда что? Сидеть и ждать, пока само рассосется? А если не рассосется? Нет, приятель, само точно не рассосется. Знал ведь, с кем связываешься. Зачем лез? Денег тебе мало показалось? Надо было Волкова поддержать, тогда еще, может, и сработало бы. А все этот ублюдок Руслик! Давайте, парни, предложение стоящее. Времена меняются, пора и вам меняться. Вот и поменялись. Двое уже в деревянные костюмы переоделись. Кто следующий? Уж не Руслик, точно. Жаль, не могу его одного сдать, а так хочется!

Внезапно желудок схватило острым спазмом. Он согнулся пополам, схватился руками за живот. К горлу снова подступила тошнота. «Не хватало еще пол заблевать», – пронеслось в голове. Превозмогая боль, он доплелся до туалета, рухнул на колени перед унитазом, и его вывернуло наизнанку. Рвало долго и отчаянно, до кровавой пены. Когда приступ прошел, Семибратов поднялся, умыл лицо, прополоскал рот. Когда спазм в желудке стал не таким острым, вернулся в спальню, не гася свет, рухнул на постель и уставился в потолок.

«Интересно, Шилову тоже звонили? – подумал он. – И если да, расскажет ли об этом мне? А ты сам-то собираешься ему рассказать о ночном звонке?» Он не собирался. Только не после того, как заявил звонившему, что никому ничего не расскажет. Нет уж, увольте. Пусть Шилов сам со своими проблемами разбирается, а он, Семибратов, будет сидеть тихо-тихо, как мышка, и, может, тогда его оставят в покое.

Уснул он лишь под утро. Когда прозвенел будильник, еле глаза разлепил и сразу понял, что на работу сегодня не пойдет. Отправил секретарше сообщение, и на этом рабочий день закончился. Пусть сами справляются, не за красивые глаза зарплату получают. Минут десять ворочался с боку на бок, сон и не отпустил, но вроде как и накрывать не торопился. Лежа в полудреме, снова подумал о бутылке. Мысль прошла вскользь, особо не напрягая. «Водку пить ты не будешь, – мысленно дал себе установку. – Только сок и чай». На этой мысли и уснул.

Снова проснулся ближе к часу дня. На дисплее мобильника высветился значок «пропущенный вызов». Открыл запись. Звонил Шилов. «Неужели все-таки решил рассказать про ночные звонки?» Это была первая мысль, посетившая голову. И тут же возник вопрос: если Шилов расскажет про звонки, признаваться, что и ему звонили, или утаить? Семибратов склонялся к тому, чтобы промолчать. С другой стороны, они теперь как бы в одной лодке. Вдвоем легче найти выход, не станет же он «мочить» их пачками? С Русликом не скооперируешься, с Якимушкиным тем более. Остается Шилов.

– Собаки бы тебя задрали, Димон! – вслух выругался Семибратов. – Не можешь при себе свое дерьмо держать? Я-то вот молчу, и ты молчи. Тогда мне и решать ничего не придется.

Но проигнорировать двенадцать пропущенных вызовов после вчерашней встречи он не мог. Вздохнув, снова взял в руки телефон и набрал номер Шилова. Тот ответил после первого же звонка, будто трубку из рук вовсе не выпускал.

– Привет, Михан. – Голос вроде бы звучал бодро. – Чего мобилу не берешь?

– Спал, – коротко ответил Семибратов.

– Это в разгар рабочего дня? Ну ты даешь! Мне вот и в выходной так сладко поспать не удается, – посетовал Шилов. – Поздно лег? Небось девицу домой притащил? Вам, холостякам, в этом отношении проще.

– Нормально лег. – Желания обсуждать интимную жизнь с Шиловым у Семибратова не возникло.

– Нормально – это хорошо. С девушкой получше, но нормально тоже сгодится. – Шилов явно не спешил оставлять личную тему.

– Чего звонил? – Семибратов решил поторопить собеседника.

– Да чего ты такой сердитый? Не выспался?

– Приболел немного, – чтобы избежать дальнейших расспросов, вынужден был соврать Семибратов. – У тебя ко мне дело или просто пообщаться не с кем?

– Ладно, не хочешь просто потрындеть, неволить не стану. – Шилов на выпад не обиделся. – Я насчет нашего вчерашнего разговора. Мысли кое-какие появились.

– Только не по телефону, – предостерег Семибратов.

– Ясное дело. Сможешь подъехать к Кариму? Перетрем тему, заодно и пообедаем.

– Лучше в другое место.

– А чем Карим плох?

– Про него кое-кто знает, – напомнил Семибратов.

– Думаешь, за нами следить будут? Брось, Михан, это уже паранойя.

– У парка, где мы вчера встречались, есть забегаловка. Называется «Мотылек». Через час я буду там. Есть что обсудить – подъезжай.

– Добро, – согласился Шилов. – Значит, в «Мотыльке» через час.