Made in RUSSIA. Сборник рассказов

– «Гта пять», это очень крутая игра, – говорит мне Сашка, – можно играть, ловить бандитов. Или, наоборот, убегать от полиции. А еще мне нравится гулять по американскому городу. Ведь я никогда там не смогу побывать. Полазить по заборам, прыгнуть с крыши небоскреба в Таун сити, полетать на вертолете, на катере проплыть под мостом и угнать мотоцикл у босса мафии…

– У меня «химия» не такая сильная, как у Маринки. Я после процедур могу ходить, через два-три часа. А Маринка полдня валяется, – говорит мне Александр, – а потом вечером будем смотреть телевизор или в соньку резаться…

– Дядя Коля, ты скажи, а какого это быть взрослым?

– Ну, ты брат и спросил? Блин, а ведь и в самом деле, даже и не знаю что сказать. Ну, в школе учился, учился. А потом бац и кончилась школа, пошел работать, а после армия. Вот, наверное, тогда и стал взрослым, хотя, кто его знает…

– А у нас вчера один мальчик вылечился, совсем-совсем и его домой отправили, – ровно и монотонно сообщает мне Сашка, – а два дня назад умерла одна девочка из Тольятти. Ей денег не собрали на операцию в Германии. Мой доктор говорит, что у меня ситуация не критична и после курса химию я пойду на поправку. Врет, конечно, я сам слышал, как они в ординаторской говорили, что у меня, начался необратимый процесс и химия мне не поможет…

– Ты это парень давай, не слушай всякую фигню. Тебе сказали пройти курс, вот и пройди его. А там еще что-то новое придумают…

– Ты только маме не говори, дядя Коля, пообещай мне! Ей очень тяжело, я вижу. Ты ей поможешь, ладно? Потом после всего…

– Саня, так, давай отставим этот разговор, еще не вечер. А вот когда ты выздоровеешь, мы вместе с твоей мамой купим тебе велосипед, и ты сам поедешь по улицам нашего большого города… Самый-самый красивый и большой велосипед, какой только найдем в магазине…

Двенадцать жизней у кошки

Кошка медленно шла по больничному коридору. Вот уже несколько лет, она бродила по ночам в детском отделении. Днем она появляться на глаза остерегалась, ввиду суровости медицинских порядков и строгости начальства. А по ночам добрые медсестры, зная, что придет их любимая кошка, всегда оставляли для нее плошку с теплым молочком.

Кошка прожила уже много лет на свете. Её котята давно повырастали и разбежались по всему огромному городу. А кошка, как-то раз, нечаянно прибилась к этой отдельной больнице, да так и осталась при ней.

Вот и сейчас идя вдоль ряда больничных дверей, она осторожно принюхалась. И направилась к двери номер «четыре». Осторожно подтолкнув носиком дверь, кошка вошла в палату. На кровати, весь окутанный проводами и трубками, лежал маленький мальчик. Возле кровати стояли грозные электрические шкафы и сердито моргали разноцветными лампочками. Из-под простыни выбилась тоненькая и совершенно белая детская ручонка.

Кошке было совершенно наплевать на всю современную медицину, на всю эту электронику и биологию. Она просто запрыгнула на кровать и села подле руки мальчика. Долго нюхала, а затем стала ее облизывать. Затем улеглась на подушке, рядом с головой закутанного ребенка. Обернула на манер шарфа хвостом его шею и заснула.

Спала она недолго. Встала. Еще раз внимательно принюхалась и облизала щеку мальчика.

Неподвижные пальчики на тонкой исхудавшей руке вздрогнули. В этот момент замигала красная лампочка, и сердито запищала какая-то штучка на панели возле кровати.

Кошка потрогала лапкой мальчика за руку и, убедившись, что все идет как надо, соскочила с кровати.

В этот момент в палату ворвались люди. Возбужденно переговариваясь, дежурные, врач и медсестра, подбежали к мальчику.

– Это невероятно! При таком диагнозе, практически без шансов, взять да и выйти из комы… немедленно вызывайте бригаду!

На, спрятавшуюся за тумбой громоздкого электронного шкафа, кошку никто не обратил внимания…

Сидя на коньке больничной крыши, кошка ждала, когда взойдет солнце. Ей было очень плохо. Ведь она прожила очень долгую жизнь, была очень мудрой кошкой и знала, что в какой-то раз она просто не сможет уйти из палаты и подняться на крышу, чтобы встретить очередной восход.

Десять раз она входила в детские палаты этой мрачной и страшной больницы, десять раз повинуясь инстинктам, природе, и зову своего маленького кошачьего сердца, она отдавала кусочек своей жизни. Чтобы спасти, дать им шанс, этим забавным человеческим детенышам…

Сегодня был одиннадцатый!

Говорят, что кошка имеет двенадцать жизней? Кто их знает. Для нашей героини это не имело никакого значения. Она просто сидела на крыше, отдыхала и ждала свой восход солнца…

2. Часть вторая: Былое

Забавник

– Так. Так, поглядим, что ты за человек божий, – воевода радостно ухмыльнулся в бороду, – а ну-ка дай мне его поклажу. – Один из стражников отобрал у стоящего на пороге странника большой мешок с заплечными ремнями и потащил к столу. Второй, здоровяк с алебардой, остался охранять арестованного.

– Тьфу, что это за диковинки? – изумленно вопросил воевода, – доставая из мешка разную всячину. – Хитро, – задумчиво произнес он, держа в руке две деревянные палочки прикрепленные одна к другой. А сверху на них были вырезаны две фигурки: два медведя с топорами.

– Хозяин, вы бы эти палочки взяли и потянули туда-сюда. Одну в одну руку, а вторую с другой руки, – вежливо попросил незадолго до этого пойманный на границе и доставленный сюда, к воеводе, странник.

– Ха-ха-ха, – гулко захохотал воевода, когда на его глазах оба медведя стали рубить своими крохотными топориками. Он все двигал палочки вперед и назад и, казалось, никак не мог насладиться этим зрелищем, – затейно. Ха-ха-ха. А что там, в мешке таких штук еще полно?

– Ну да. Я ведь забавник. Хожу, делаю разные игрушки, продаю. Народ и деток малых веселю. – Странник уже в летах, одетый просто и без затей: в белую рубаху, полосатые штаны, подпоясанный крепкой веревкой, в чистых и белых обмотках и новеньких лаптях, сделал было движение подойти к столу. Но на него грозно цыкнул стражник с алебардой.

– Эй, ты? Ты это, пропусти его, – вальяжно махнул рукой воевода, – показывай нам свои затеи.

Забавник достал из мешка новенькую штуку: две плоские изогнутые палочки закрепленные на манер креста.

– Что за…? – Изумленно приподнял одну бровь воевода.

– Это летун, хозяин, – и Забавник запустил игрушку прямо в окно. Быстро вращаясь, она вылетела во двор. Все присутствующие, еще успели увидеть, как деревянная игрушка весело облетела все дворовое хозяйство, вернулась и, стукнувшись о бревенчатую стену, упала в траву.

– Однако. Хитер ты брат и ох, не простой ты человек-затейник.

– Это всего лишь игрушки для малых деток, хозяин. Дай мне нож острый, да дощечку липовую, я тебе тут же вырежу какую-нибудь забаву. Хотя у меня их и так полна коробочка. Вот смотри, а это вертун, – тут забавник взял в руки небольшую штуку, вырезанную из цельного куска березы. Быстро крутанул и поставил вертуна на дубовый стол. Маленький округлый предмет, быстро вертясь, стоял на тоненькой ножке. И, по всей видимости, падать не собирался.

– Ого, но непонятно. Это как бы все безделицы. Ты ведь сам сказал для деток малых. А им ведь надо с малых лет познавать житье наше. Мальцам, когда вырастут, воинами и пахарями становиться, а девкам малым, в хозяйки сызмальства готовиться надо. – Воевода задумчиво поковырялся в ухе. Вытащив свой заскорузлый палец оттуда, он посмотрел на него внимательно, что-то там углядел и сплюнул на пол.

– Ну, а как же без этого хозяин, всё есть, – тут затейник вытащил из мешка маленькую прялочку, – ещё есть и посуда, и котелок, для девок малых. А для мальцов, тоже имеется кое-что. – Выкладывая на стол в избе, забавник успел заметить, как радостно оскалился воевода и его дружинники, глядя на вытащенное из мешка детское оружие: деревянные мечи, маленькие шлемы из бересты и затейливо разукрашенные красками, совсем уж крошечный лук со стрелами и настоявшего деревянного коня.

– Вот це добре, я так скажу. Наши мальцы, когда станут взрослее, возьмут в руки наше оружие. И станут нас, себя, матерей и своих жинок защищать. Время сейчас такое, некогда нам забавы разные тужить. Хотя интересно сделано.

– Да я понимаю, – сказал забавник, – каждый князь со своей дружиной, везде враги. Деревня на деревню. Род на род идут. Детками некогда заниматься. Вот и пусть играют в мои игрушки, если вы конечно не против?

– А валяй. А может, ты забавник, – тут воевода выставил тот самый палец в грудь страннику, – пойдешь ко мне в дружину? Мужик ты, как я вижу крепкий еще, здоровый. Найдем тебе бабенку поскладнее, да по моложе, Дом себе отстроишь, ну как?

– Да нет, не по мне это дело воевода. Отвоевался я уже. Теперь хожу, игрушки продаю.

– Ну что-же, вольному воля.

…И невдомек было хитромудрому воеводе, что деревянный меч легко мог превратиться в палку-копалку, а игрушечный щит становился просто большим деревянным блюдом для угощения. А если взять в руки расписной шлем из бересты и перевернуть его, то он с легкостью превратится в удобный туесок. В который можно набрать лесной ягоды. А при случае и чистой холодной воды у ручья…

Великий поход

– Ну-ка покажи бумагу, – солдат в запыленном мундире пограничной стражи сердито уставился на вновь подошедших.

За шлагбаумом пропускного пункта стояло две телеги, запряженные быками, с немудренным скарбом и домочадцами. К последней телеге была привязана еще одна пара быков.

– Да ты что батюшка служивый, у нас все бумаги на месте, – Федор, крепкий осанистый мужик, с внушительного вида бородой, уважительно поклонился стражнику,

– Ты солдатик не серчай, вот сейчас, сейчас, – из-за пазухи доставая туго перетянутый сверток. И сразу его разворачивая, глава семейства продолжил,

– Вот и пачпорт* здесь мой имеется, проходное* и даже ходаческий* документ. А ты батюшка читать то могёшь? А то мы признаться грамотке то не сильно обучены.