Житие Федора Абрамова

Житие Федора Абрамова
Николай Михайлович Коняев

Федор Абрамов прожил не очень долгую, но чрезвычайно насыщенную трудами и свершениями жизнь. Книга Николая Коняева рассказывает о судьбе и творчестве этого удивительного русского писателя. В своей работе автор пользовался не только воспоминаниями близких и друзей, не только документами, но и дневниками Федора Александровича, которые не опубликованы до сих пор. На основе архивных документов и дневников Николаю Коняеву удалось создать биографию писателя, которая помогает глубже разобраться не только в наследии Федора Абрамова, но и в истории нашей страны, в тех проблемах, которые еще предстоит решить.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Николай Михайлович Коняев

Житие Федора Абрамова

© Коняев Н.М., наследники, 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Задуманная автобиографическая повесть затем получила название «Из жития Федора Стратилата». Он хотел поведать со всей откровенностью о своей нелегкой судьбе, о том, как, начиная с младенчества, ему удавалось выживать и одолевать самые тяжелые обстоятельства. Он хотел начать повесть с того дня, когда мать упросила священника не нарекать его именем Касьяна…

    Л.В. Крутикова-Абрамова.
    Жива Россия

Пролог

Собрат праведного Артемия

Встань, брат, и поскорее отойди от этого места: ведь ты не знаешь, что на этом месте многие претерпевали лютую смерть; итак, встав скорее, иди в путь свой.

Честный же мученик Христов Федор, встав, сказал:

– Про какой же страх и ужас ты говоришь, матерь?

Раба Божия Евсеевия ответила ему:

– Чадо, на месте этом завелся громадный змий, и потому сюда никому нельзя придти…

    Страдания мученика Феодора Стратилата

Меж крутых берегов, поросших то темным ельником, то светлыми, выстланными беломошником сосновыми борами течет река Пинега. На правом берегу ее стоит село Веркола.

Как утверждает предание, новгородцы, плывшие на челнах по Пинеге, вбили тут «верхний кол», чтобы обозначить северную границу русских владений.

Здесь, в Верколе и родился в 1532 году мальчик Артемий, которому суждено было просиять в сонме русских святых…

1

Рождение праведного Артемия совпало с завершением земной жизни великого русского святого Александра Свирского, глазами которого наяву увидела Русь Святую Троицу.

Можно говорить о случайности этого совпадения, но разве есть что-то случайное в Божием мире?

Еще тогда, в 1532 году, преставился, простудившись на охоте, царь Василий III Иоаннович. Правительницей страны стала Елена Глинская – мать трехлетнего наследника престола, будущего царя Иоанна Грозного.

Однако и это, столь значимое в истории событие, непосредственного отношения к будущей короткой жизни Артемия не имело…

Он родился в крестьянской семье, и родители его – отец Косьма по прозвищу Малый и мать Аполлинария – как занимались землепашеством, так и продолжали заниматься.

Небогата северная земля.

Коротко – всего три месяца! – здешнее лето. Много трудов надобно приложить, чтобы вырастить на этой земле хлеб. Некогда внимать дальним слухам, некогда думать о несбыточном…

Схватили в Москве при попытке побега в Литву дядю царицы – Михаила Глинского… Казнили за попытку поднять восстание дядю наследника престола – князя Андрея Старицкого… Необыкновенно возвысился любимец Елены Глинской – боярин Иван Овчина-Телепнев-Оболенский…

Вести об этом, может быть, даже и не доходили до затерянной в лесных чащобах Верколы…

Когда умерла правительница страны Елена Глинская, ее любимца – князя Ивана Овчину-Телепнева-Оболенского бросили в тюрьму и заморили голодом. Началась борьба в окружении восьмилетнего наследника престола. Выходцы из Литвы Бельские боролись с природными Рюриковичами – Шуйскими.

Победили Шуйские…

«Князь Шуйский поселился на дворе нашего дяди, князя Андрея… – вспоминал потом сам Иоанн Грозный. – Нас же с единородным братом моим начали воспитывать, как чужеземцев или последних бедняков. Тогда натерпелись мы лишений и в одежде, и в пище. Ни в чем воли не было, но все делали не по своей воле и не так, как обычно поступают дети. Припомню одно: бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и, положив ногу на стул, а на нас не взглянет – ни как родитель, ни как опекун… Кто же может перенести такую кичливость? Как исчислить многочисленные страдания, перенесенные мною в юности?»

2

Но и об этих происходящих в далекой Москве событиях ничего не знали и не могли знать в Верколе.

Артемий рос…

Как и принято было на Руси, родители воспитывали его в страхе Божием и христианском благочестии. И он и вырос кротким и послушным мальчиком. Может быть, даже более тихим, чем хотелось его родителям.

Известно, что уже с пяти лет – в тот год умерла в далекой Москве правительница Елена Глинская и начали морить голодом в тюрьме ее любимца, боярина Овчину-Телепнева-Оболенского – разлюбил Артемий детские игры, стал чуждаться общества сверстников.

Холодны и долги зимы на Пинеге.

Коротко и жарко здешнее лето.

Коротко и детство здешних ребят. Как и другие веркольские дети, Артемий рано начал помогать отцу в нелегкой крестьянской работе.

Смолянисто-душно пахнут густые ельники, на лесных пожнях тучами налетает на косцов мошкара, жалят слепни. И манят, манят в такую жару берега Пинеги, где раскалены солнцем прибрежные камни, где обжигает ноги чистый речной песок, где, прохладная и светлая, струится Пинега.

Но некогда отлучиться с пожни – коротко северное лето…

Шуйские недолго торжествовали победу. Хотя и был увезен в Белоозеро и там задушен Иван Бельский, но скоро скончался и князь Иван Васильевич Шуйский. По приказу тринадцатилетнего царя псари затравили Андрея Шуйского. Федора Шуйского отправили в ссылку – власть снова вернулась в руки Глинских.

И подрастал, подрастал грозный царь.

Говорят, что, когда родился он, по Русской земле прокатился гром, молния блеснула, земля поколебалась…

И чем старше он становился – тем страшнее становилось на Руси. Когда государь в семнадцать лет венчался на царство, забушевали в Москве пожары. Падали тогда колокола, а по улицам ходили прозванные «сердечниками» чародеи и вынимали сердца из людей…

Но еще до этих пожаров, еще до венчания шапкою Мономаха грозного царя, при рождении которого гром гремел, молния блистала и дрожала поколебленная земля, в далекой северной Верколе 23 июня (6 июля нового стиля) 1545 года прогремела своя гроза.

Артемий был на пашне, когда из-за черного ельника встала огромная, во все небо, туча. Тугой порыв ветра налетел из-за кустов, вихрем взметнуло пыль и сухую траву, раздался оглушительный треск, и молния ударила в дерево, под которым, укрываясь от дождя, молился двенадцатилетний отрок Артемий.