Осень. Фантастическая повесть

– Проходите, Женя, чувствуйте себя как дома. Мы тут разговаривали о том, как может сложиться дальше политическая ситуация в России. Вы политикой не интересуетесь?

Я покрутил головой.

– Познакомьтесь, – он показал на девушку, которая стояла справа от него. – Это Анна.

Девушка была совсем молодая. У нее была короткая стрижка. Приятное лицо вызывало симпатию и доверие, в больших глазах светились искорки.

– Женя, – наконец, сказал я первое слово за все это время.

Я подумал, как мне с ней поздороваться. Может быть, подойти ее поцеловать и сказать: «Привет».

Она протянула руку:

– Анна.

Мне показалась, что она немного смутилась.

– А это Ефим, – показал Сеней на второго мужчину.

Ефим был толстеньким и очень домашним. Он напомнил моего учителя литературы.

– Садитесь, Женя, куда хотите. Подождем Сашу и пойдем позавтракаем. А то я уже чувствую, как худею. Вы, я надеюсь, еще не ели?

Я пожал плечами. Волнение проходило. Я ожидал чего угодно, но не того, что увидел. Мне рисовались картины торжественной встречи, выступления перед всей планетой от лица жителей Земли, люди в стерильных скафандрах с непонятными приборами в руках.

Ефим сел и закинул ногу на ногу. Я обратил внимание, что он в тапочках на босу ногу. Анна и Сеней сели на диван.

– Мы тут говорили, – продолжил Сеней, – что в России сейчас очень интересная ситуация. Один экономический строй сменяет другой. Такое бывает очень редко, чтобы за такое короткое время одна экономическая модель сменяла другую.

– Ну почему же, – перебил его Ефим, – это не редкость.

– Не редкость, но учитывая размеры страны и скорость изменений, это уникальная ситуация. Меня в данном случае интересует не экономика, а психология. Я смотрю на эту ситуацию с точки зрения, так сказать, изменения психологии и поведения человека. Как экономический и политический строй влияет на психологию человека. Как это все влияет на человека и на его поведение.

Ефим махнул в его сторону рукой.

– Сен, ты преувеличиваешь роль политики в формировании личности. Не толпы, а конкретной личности.

Я окончательно расслабился и обнаружил, что сижу в кресле в неестественной позе. Сев поудобнее, стал разглядывать комнату. Она была немного больше той, где стоял транспортер. Стены покрашены в приятный серо-желтоватый цвет. Нижняя часть комнаты темнее верхней. По границе цветов проходила светло-желтая полоска с рисунком в виде ромбиков. Я осмотрел стол, который по виду был сделан из черного пластика, и незаметно пощупал материал кресла, на котором сидел, и даже поковырял его ногтем. Что-то похожее на кожу. По крайней мере, на ощупь и по виду она ничем от кожи не отличалась.

– Вы всё пытаетесь упростить, – продолжал Ефим. – Изменение политической и экономической ситуации влияет на формирование личности, но вы не учитываете и другие факторы.

– Давай рассмотрим конкретные примеры, если ты не хочешь принять теорию, – положив руки на колени и наклонившись вперед, сказал Сеней. – Давай рассмотрим, как пример…

В соседней комнате послышался знакомый шум работающего транспортера, который я слышал каждое утро. Через несколько секунд в дверях появился Александр Сергеевич.

– Вы уже познакомились? – спросил он, входя в комнату. – Тогда все идем завтракать.

Он подошел ко мне.

– Как себя чувствуете, Женя?

Я прислушался к своим ощущениям.

– Хорошо.

– Тогда пойдемте поедим. А то я целый день ничего ел.

– А мы всю ночь, – добавил Ефим.

Первым из комнаты вышел Ефим. За ним шел Сеней, продолжая что-то говорить, но Ефим уже был полностью поглощен мыслью о завтраке и на его слова никак не реагировал. Александр Сергеевич подошел к Анне и, обняв, прижал к себе.

– Вы уже познакомились? Это моя дочь.

Я кивнул.

– Всё, пойдемте, Женя, а то я голодный и сейчас кого-нибудь съем.

Мы вышли из комнаты и пошли по длинному коридору с множеством дверей.

– Это наш Центр, – обводя рукой, сказал Александр Сергеевич. – Мы на седьмом этаже. Здесь находятся транспортеры и комнаты отдыха.

Я огляделся. Вдоль коридора располагалось множество одинаковых дверей. Я даже не запомнил, откуда мы вышли. Он заметил мой взгляд.

– Не волнуйтесь. На каждой двери табличка. На тех дверях, куда вам можно войти, она будет светиться, и вы увидите надпись. Прошу нас понять, но на этом этаже вы можете зайти только в дверь с вашим транспортером. А больше у нас нет почти никаких секретов. Разве только те места, где появляться опасно. Но туда и мне входить нельзя – только обслуживающему персоналу. Сейчас мы поедим, а потом Анна покажет вам Центр и расскажет все, что вам будет интересно.

Мы подошли к лифту и спустились на второй этаж. Здесь было более уютно. На полу лежало мягкое, похожее на ковер покрытие. Большие окна выходили в сад. Растения издали очень напоминали земную растительность, а трава вообще по виду ничем не отличалась. Мы остановились перед дверью, на которой ровным белым светом светилась табличка с надписью: «Женя». Александр Сергеевич открыл дверь и пригласил меня войти.

За дверью оказалась настоящая двухкомнатная квартира. Пол сделан из такого же материала, как и в коридоре, стены покрашены в светло-голубой цвет, потолок белый. В целом комната напоминала обычную квартиру после евроремонта. Посередине комнаты стоял стол, за ним располагался диван серого цвета. С двух сторон от дивана стояли кресла такого же серого цвета. На окне – однотонные голубые шторы и желтоватый тюль. Во второй комнате находилась спальня с огромной кроватью. С двух сторон от кровати стояли деревянные тумбочки. В квартире была ванна и туалет. Сантехника выглядела так, что можно было подумать, что ее купили у нас в магазине «Евротехника», недалеко от моего дома. Анна и Александр Сергеевич стояли и наблюдали за моей реакцией.

– Вам нравится? – спросил Александр Сергеевич.

Я кивнул. Мне действительно все здесь понравилось. И цвет, и обстановка. Почти так я в своих мечтах представлял себе свою квартиру.

– Мы рады, – сказал он и заулыбался. – Если вас что-то не устраивает, скажите, мы переделаем. Пойдемте, Женя. А то у меня уже урчит в желудке.

Столовая располагалась на первом этаже, недалеко от моей комнаты. Она напоминала сад. Столики стояли между деревьев, которые росли прямо из пола. Ефим и Сеней уже сидели за столом. Перед ними стояла тарелка с блинами. Стол был накрыт на пять человек. Мы сели. Анна налила всем красной жидкости из графина.

– Это клюквенный морс и обычные блины, – сказала она. – У нас тут мода на земную пищу, поэтому мы обнаружили, что нам нечем даже вас угостить сегодня.

У нее был приятный мягкий голос.

– А кроме блинов ничего не нужно, – сказал Ефим и взял сразу два блина и обильно намазал их чем-то похожим на варенье. – Это луфее фто фя фе фа вфек жизнь, – сказал он, жуя блин.

Мне сначала казалось, что кусок не полезет мне в горло, но потом, распробовав блины и варенье, которое оказалось смородиновым, я съел штук десять. Напряжение ушло, и я ощущал себя здесь как отдыхающий в санатории.

– Если вам захочется поесть, – сказала Анна, – приходите сюда. Меню у нас на русском языке. Денег не нужно.

– А у вас денег вообще нет? – поинтересовался я, облокачиваясь на спинку стула.