Юнга космофлота

Юнга космофлота
Николай Иванович Липницкий

Вася Перепёлкин, шестнадцатилетний подросток, оказался одним из немногих, кто пережил нападение расы харрахканцев на свою родную планету Стихею. Он пробирается на ударный крейсер прорыва с одной идеей – отомстить врагу за гибель родителей. Адмирал Радж, уступая желанию мальчика, решает назначить его в артиллерийскую батарею на должность юнги до тех пор, пока не появится возможность эвакуировать Васю на мирную планету. Во время полёта мальчик обретает друзей и получает возможность отомстить за свою семью.

Николай Липницкий

Юнга космофлота

Новенький корабль «Торнадо» класса «Крейсер прорыва», только сошедший со стапелей, висел на орбите Юпитера, готовый принять свою будущую команду на борт. Он был красив. Сто восемьдесят километров особой, технологической красоты, когда, каждый люк, каждый выступ антенны и каждая палуба были на своём месте. Ни отнять, ни добавить. Совершенство инженерной мысли. В нём нуждался космофлот, нуждалась Земная Конфедерация, уже третий год изнемогающая под ударами кораблей расы Харрах.

На стапелях, в разной степени постройки, находились ещё четыре корабля того же класса, но первым в бой должен был вступить «Торнадо», которого в прессе, уже, успели назвать надеждой человечества.

Желающих служить на этом крейсере было много, но команду подбирали придирчиво. Собирали по крупицам, со всего космофлота, самых высококлассных специалистов, уже зарекомендовавших себя в боях. Полторы тысячи человек – экипаж корабля. И, ещё, шесть тысяч человек космодесанта. Командором поставили адмирала Риши Раджа, народного героя, кавалера высочайшей награды Земной Конфедерации – ордена «Полярная Звезда». И последнее собеседование перед назначением старших офицеров на должности проводил именно он. И проводил так жёстко, что кандидаты выходили из его кабинета выжатые как лимон, мокрые от пота, с блуждающими глазами и вымученной улыбкой на лице. Зато, теперь, в каждом выбранном офицере адмирал был уверен.

Шаттлы с экипажем крейсера по очереди взлетали с полосы космопорта, поднимались над уровнем радиационного пояса планеты и зависали, выстраиваясь клином. Наконец, когда все собрались, лунная станция космической навигации проложила им курс и дала разрешение на старт. Маршевые двигатели заработали, сначала осторожно, потом, всё сильнее, пока не развили полную мощность, и вся эскадра рванула к Юпитеру.

Адмирал Радж сидел в кабине головного шаттла на месте помощника командира экипажа, и смотрел в панорамный экран. Не то, чтобы он хотел увидеть там что-то новое, или соскучился по космосу. Просто, он любил медитировать, всматриваясь в бездонную черноту, слегка разбавленную точками звёзд. Так думается лучше. Ледяная пустота космического вакуума вымораживала все лишние, ненужные мысли, чётко структурируя разрозненные факты и данные, выстраивая их в стройную логическую цепочку. План-задание командор получил ещё вчера.

В принципе, ничего сложного. Выйти на орбиту Плутона, сесть на верхнюю палубу крейсера и, пока, в порядке очереди, будут садиться остальные челноки, выпуская экипаж, принять корабль у представителя верфи. Потом, дождаться размещения экипажа на судне, проверить все системы и отправиться к Проксима Центавра, на планете Проксима Б, которая давно уже называется Осирис, забрать с учебного полигона дивизию космодесанта и взять курс на созвездие Лира. Там, в районе звезды Вега, сейчас восьмой флот Федерации из последних сил удерживает армады Харрахцев. Это будет первый бой «Торнадо», на который командование возлагает большие надежды.

Адмирал был опытным командором и понимал, что за внешней кажущейся простотой скрывается куча подводных камней, о которые может разбиться не один совершенный и чётко выверенный план. В первую очередь, это касается готовности самого корабля. За всю свою долгую службу в космофлоте, Радж не помнил ни одного случая, чтобы со стапелей сошёл новый корабль в идеальном состоянии. Всегда будут какие-то недоработки, которые вылезают в течение первого года эксплуатации. И, хорошо, если вылезут во время обычного перелёта. А, если, в бою? Обездвиженный корабль расстреляют с расстояния, как мишень, и никакие суперсовременные средства защиты не помогут.

Второе, это точка ноль-перехода. За сто, с небольшим, лет с момента открытия этих точек, ещё ни разу через них не проходило судно такого тоннажа. Специалисты успокаивали, что теоретически масса не влияет на процесс прыжка, Но, как это будет на практике – неизвестно. Следующее тонкое место, это переход от выхода в созвездии центавра к Проксима Б. Солнечная система, буквально, набита фортами со станциями космической обороны. Тут, и лунные базы, и марсианские, и на всех десяти крупнейших спутниках Юпитера, и на четырёх – Сатурна. Земля, как-никак, метрополия. А, вот, в других созвездиях с этим хуже. Поэтому, там нужно быть всегда начеку. И, возвращаясь к первой проблеме, неизвестно, какие сюрпризы преподнесёт система защиты корабля.

А, потом, переход к Веге в созвездии Лира. Велика опасность выхода прямо на линию огня. Тут, не угадаешь. А экипаж ещё не сработан, системы огневого поражения не испытаны. Ну, это, скажем, исправимо. За месяц полёта будут проводиться непрерывные учения и тренировки, в которых будут выявляться слабые места и тут же исправляться. Но, всё равно, приятного мало. Одно дело, когда крейсер выдвигается к фронту постепенно, определяя расстановку сил противника, опасные направления и выстраивая схему боя. Другое, когда ты окунаешься в бой с ходу, не имея никакого представления о противнике, который уже начинает расстреливать тебя из всех систем, начиная от лазерных установок, заканчивая ядерными торпедами.

Предыдущая бессонная ночь не прошла бесследно. Приборная доска поплыла перед глазами, глаза начали слипаться и адмирал задремал. Проснулся от того, что кто-то осторожно тронул его за плечо. Радж вздрогнул, открыл глаза и увидел перед собой командира корабля.

– Что? – мгновенно сконцентрировавшись и пробегая глазами по приборам, спросил Командор. – Что-то случилось?

– Извините, адмирал, – стушевался командир. – Мы подлетаем к Юпитеру.

– Хорошо. Где крейсер?

– Девяносто пять тысяч километров по орбите против вращения планеты.

– Сообщите на «Торнадо» о прибытии и идите на сближение.

Радж поднялся и энергично потёр ладонями щёки. Наконец-то! Впереди живая работа, к которой он стремился. Настроение поднялось, и командор нетерпеливо забарабанил пальцами по переборке.

Вася любил дни рождения. Это, всегда, поздравления, подарки, гости, вкусные угощения и праздничное веселье. Сегодня, как раз, такой день. Васе исполняется шестнадцать лет. За столом, в праздничном платье мама, в солидном костюме – папа, нарядные тётя Ира и дядя Серёжа и, конечно, друзья. В комнате свалены в кучу подарки, и Ваське не терпелось опробовать новенький скутер на антиграве, который подарили ему родители. Но, это потом. Сначала, гости. Во-первых, закон гостеприимства обязывает, а, во-вторых, приятно, хотя бы раз в году почувствовать себя в центре внимания и послушать о том, какой он хороший.

В самый разгар, когда все взоры устремились на воздушный торт в виде звездолёта, на улице загудела сирена, что-то загромыхало, словно взрывались гигантские петарды, и над городом с таким свистом, что заложило уши, пролетело что-то большое. Все выскочили из-за стола и побежали во двор. Небо горело. Такого Вася ещё никогда не видел. Неужели, харрахканцы? Не может быть! В школе говорили, что идёт война с расой Харрах и, даже, показывали голографию харрахканца. Ну и рожа у него была на этой голографии! Серого цвета, без ушей, огромные миндалевидные глаза, две вертикальные щели вместо носа, безгубый маленький рот, крохотный, острый подбородок и удлинённый назад лысый череп. Такой, ночью приснится, можно заикой остаться.

Ещё, говорили, что, если эти харрахканцы нападут на их планету, нужно бежать в ближайший бункер и прятаться там. Но, они, тогда, только посмеялись всем классом. Недавно их возили на экскурсию в ближайшую часть планетарной обороны, и школьники своими глазами видели, какие бравые, сильные и смелые воины их охраняют, и какие огромные смертоносные орудия есть там у них. Ну, куда этим харрахканцам с такой армией тягаться? И, вообще, космофлот Земной Конфедерации – самый сильный, и всех этих харрахканцев, ещё на подлёте к Веге, в порошок сотрёт.

Ближайший бункер был метрах в ста от дома, и они опрометью бросились бежать вдоль по улице. Красноватая Вега налилась зловещим малиновым цветом, словно в бессильной ярости на захватчиков, посмевших покуситься на их родную планету, мирную цветущую Стихею. Небо покрылось огненными росчерками, где-то в центре города грохнуло, над крышами поднялось грибовидное облако разрыва, грохнуло ещё раз, и ещё, и грибовидных облаков над городом становилось всё больше. Потом, взорвался огненными ошмётками небольшой уютный двенадцатиэтажный дом, мимо которого они пробегали.

Папа охнул и, выгнувшись дугой, рухнул на термопластовое покрытие дороги. Василий бросился к отцу и, ещё, успел увидеть развороченную грудь и тускнеющие папины глаза, когда мама, схватив его за руку, потащила куда-то в сторону. Куда делись остальные, он не видел. В клубах дыма и пыли можно было различить только маму, упорно тащившую Ваську к одной, ведомой, только ей, цели. Грохнуло ещё раз, и памятник покорителям галактики, огромное панно, накренилось и рухнуло вниз. В каком-то ступоре, Василий стоял и смотрел на мамину ногу в модной туфельке, выглядывающей из-под многотонной плиты панно. Вокруг всё взрывалось и рушилось, а он стоял и смотрел, не в силах оторвать взгляд.

– Что стоишь? – дёрнул его за плечо пробегающий мимо мужчина в странных старомодных очках. – Жить надоело?

Васька вздрогнул, посмотрел в спину ему и, придя в себя, бросился следом. Они петляли между каких-то развалин, и Вася совсем не узнавал знакомые улицы. Наконец, мужчина остановился и юркнул куда-то вниз, а, потом, высунулся и махнул ему рукой. Паренёк полез следом и оказался в подвале, почти погребённом под завалами. В темноте были видны, тянущиеся вдоль стен, стеллажи, трубы и электрические кабели. Мужчина уселся на какой-то ящик, протёр стёкла очков бархоткой и, как-то разом сник и обхватил голову руками. Василий отыскал глазами ещё один ящик и, не найдя, сел прямо на пол. Перед глазами промелькнули кадры падающего отца, его потухающие глаза и развороченная грудь, падающий памятник и нога в маминой туфельке. Его затрясло, и, внезапно поняв, что только что лишился самых родных людей и остался совершенно один, он завыл, размазывая по лицу слёзы ладонями.

Грохот наверху стих, наверное, часа через два. Наступившая тишина, прерываемая изредка шорохом осыпающейся земли, оглушала. Ещё не веря себе, Васька поднялся с пола и стал пробираться к выходу.

– Куда? – схватил его за руку мужчина.

– Туда. Всё закончилось. Наши прогнали врагов.

– Держи карман шире! Нет, уже, наших. Раздолбали всех. Всю планетарную оборону в труху разнесли!

Словно в подтверждение его слов в наступившей тишине раздались противные зудящие звуки. Васька осторожно выглянул и увидел опускающиеся с неба шарообразные корабли, которые, приземлившись, раскрывались, словно лепестки цветка, и оттуда показались небольшие каплеобразные аппараты, которые сразу стали разлетаться по всему городу. Один из аппаратов полетел в их сторону, приземлился метрах в тридцати, верхняя полусфера плавно откатилась назад, и оттуда вышел харрахканец. Вася сразу его узнал. Такой же удлинённый лысый череп, безгубый рот, огромные миндалевидные глаза и две вертикальные щели вместо носа. Захватчик был высок, метра два ростом, и одет был в серый, настолько облегающий комбинезон, что издалека казался обнажённым.

В тонкой трёхпалой руке, похожей на птичью лапу, он удерживал плоскую конструкцию со слабо мерцающими трубками и разноцветными проводами по всей длине корпуса. Что-то в кустах зашевелилось, зашуршало, харрахканец мгновенно обернулся на звук, вскинул конструкцию и выстрелил тонким лучом. Запахло палёным. Вася затаил дыхание и тихо, стараясь не издавать ни звука, отполз от выхода.

«Торнадо» вышел из боя основательно потрёпанным. Победа далась тяжело, но разгром, учинённый харрахканцам, был сокрушительным. Жаль, прибыли поздно. Противник успел высадить десант на Стихею. Эта планета колонизировалась сравнительно недавно, лет двадцать назад, и населения там и так было мало. Единственный крупный населённый пункт – город Фемина, а остальное – небольшие агропоселения.

И, сейчас, когда космодесантники на шаттлах высадились на Стихею и приступили к её зачистке от десанта противника, Радж гадал, выжил ли там кто-нибудь. Очень хотелось надеяться, что погибли не все. Пока начальник штаба собирает доклады о повреждениях корабля, у командора есть свободное время, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Он заказал боту чашку кофе и присел за столик в укромном уголке командного пункта. Корабль оказался выше всяких похвал. Конечно, недоделки вылезали. Но, тут никуда не денешься.

Самая большая поломка в маршевом двигателе, к счастью, случилась перед точкой ноль-перехода, поэтому, в прыжок зашли уже отремонтированными. Хуже было бы, если бы в самом переходе движок встал. Никто не знает, чем бы это закончилось. Скорее всего, там бы и остались на веки вечные. Прошли ноль-переход достаточно плавно, вопреки опасениям. И вышли в созвездии Лиры удачно, позади боевого построения кораблей конфедерации. Поэтому, возможность оценить ситуацию и сманеврировать была.

Правда, и здесь не обошлось без неожиданностей. Прямо во время боя отключилась система предупреждения ракетного удара второй артиллерийской палубы. В результате, один из секторов оказался не прикрыт, две артиллерийские батареи потеряны, и вся обслуга погибла.

– Командор! – обратился к нему Джон О Бойл, начальник штаба крейсера. – Сбор докладов о повреждениях закончен. Данные выведены на вспомогательный монитор.

– Сбросьте мне на планшет. И, что там с космодесантом?

– Половина Фемины уже зачищена. Агропоселения харрахканцы не тронули. Часть, конечно, уничтожена орбитальной бомбардировкой. Но, остальные живы. А, вот, город… Выжившие. Конечно, есть, но мало. Почти все погибли.

Адмирал кивнул. Именно э\того он ожидал. Ожидал, но, всё равно, надеялся на лучшее. Планшет коротко пискнул, извещая о прибытии файла. Радж ткнул пальцем в высветившийся значок, и перед глазами возникла голограмма крейсера, медленно вращающаяся вокруг вертикальной оси. Да уж. Досталось ему крепко. Развороченные палубы, пробоины в корпусе, снесённые башни зенитных орудий и обломки истребителей на взлётной полосе верхней палубы. Кое-что можно сделать силами ремонтной службы экипажа, а, что-то, возможно устранить только на стапелях ремонтной базы.

– На связи командующий флотом трижды адмирал Шольц! – сообщил дежурный связист.

Командор поморщился. Желания разговаривать с начальством именно сейчас не было от слова совсем. Но, с командованием в хотелки не поиграешь. Поэтому, он обречённо кивнул, и над колонкой голографического передатчика возникла зеленоватая голограмма трижды адмирала. На заднем плане, так же зеленовато отсвечивая, появилась фигура командира эскадры дважды адмирала Шевченко. Всё ясно. Командующий решил устроить видеосовещание. Шольц, как всегда, выглядел безупречно, туго затянутый, словно в корсет, в свой, расшитый золотыми галунами, мундир с внушительным рядом орденов на груди. Поискав глазами командора, он гордо выпятил подбородок и снисходительно улыбнулся.

– Поздравляю вас, адмирал, с впечатляющей победой! – проговорил он стальным, словно клинок, голосом. – Впечатлён вашим флотоводческим талантом и полководческим мастерством.

– Спасибо, трижды адмирал, – ответил Радж. – Рад служить земной Конфедерации! Крейсер, действительно, прекрасен.

– Что с кораблём?

– Сбрасываю вам схему повреждений, – командор выделил нужный файл и нажал кнопку «Отправить».

– Да, я получил, – командующий повернулся в сторону, где, видимо, сейчас разворачивалась голограмма «Торнадо», и какое-то время помолчал. – Вижу, крепко вас потрепало. Значит, так: вы, командор, совершите переход к Альтаиру, на межгалактическую базу. Там произведёте ремонт, подлечитесь и отдохнёте. Командиру эскадры – взять под охрану сектор, дождаться прибытия гражданских специалистов и обеспечить их безопасную работу на Стихее по оценке ущерба и оказанию помощи уцелевшему населению. Так же обеспечить безопасность гражданских судов, которые прилетят для эвакуации мирного населения. Боюсь, до окончания войны, с колонизацией Стихеи придётся подождать.

Васька забился в угол и чувствовал, как по спине вдоль позвоночника потёк холодный пот. Было страшно. Было очень страшно. До дрожи в коленках, тошноты в животе и спазмов в горле. Сверху раздался топот, крики и истошный, полный боли крик, оборвавшийся на высокой ноте. Мужчина, сидевший рядом, осторожно подкрался к выходу и затаился, прислушиваясь. Вася попытался что-то сказать, но мужчина приложил палец к губам, призывая к молчанию. Потом, встал, поправил очки, взял парня за руку и повёл куда-то вглубь подвала. Васька, только сейчас, увидел, что в дальней стене есть дверной проём, ведущий в другую комнату.

Они вошли туда и оказались почти в полной темноте. Василий в нерешительности остановился, но мужчина потянул его, уверенно ориентируясь в пространстве. Оставалось, только, довериться неожиданному спутнику. На удивление легко проскочили комнату и углубились в длинный коридор. То, что это коридор, Васька понял, нащупав руками стены справа и слева. Темнота тут была, уже, кромешной. Наконец, они дошли до лестницы, на которую сверху падал свет Веги. Мужчина поднялся по ней, осмотрелся и спустился вниз.