Ермак Тимофеевич

Но это-то и побудило казаков решиться: или победить, или умереть.

Двадцать третьего октября они напали на Кучумов стан.

Резня была ужасная.

Казаки одолели.

Войска Кучума стали разбегаться. Сперва ушли остяки, потом оставили Кучума вогуличи, а в ночь на 26 октября он сам бежал из своей столицы.

Наутро казаки вступили в Искор, возблагодарив горячими молитвами празднуемого в этот день святого Дмитрия Солунского.

Занятие стольного города Кучумова сразу подчинило, как и предвидел Ермак Тимофеевич, казакам всю страну. На четвертый день по занятии Искора к Ермаку прибыл с подарками демьянский князь Бояр, привез с собою съестные припасы и ясак.

Затем стали собираться разбежавшиеся татары по окрестным поселкам.

За всю зиму был только один случай нападения на казаков. Пятого ноября двадцать казаков ловили рыбу на Абалацком озере и ночью, во время сна все были перерезаны толпой татар, предводимой царевичем Маметкулом.

По занятии Искора Ермак Тимофеевич отправил вниз по Иртышу в Демьяновские и Козымские городки пятидесятника Богдана Брязгу с пятьюдесятью казаками для сбора ясака.

Брязга своим бесчеловечием навел страх на жителей и собрал не только ясак, но и запасы хлеба и рыбы, которые и отправил к Ермаку.

В устье реки Демьянки Брязга выдержал бой с двумя тысячами татар, остяков и вогуличей, предводимых князем Демьяном, которые, после того как удачно отбили казаков, почему-то разбежались, причем сильнейший князек Роман со своим родом удалился вверх по реке Ковде, к Пелыми.

С разливом воды казаки спустились на легких стругах вниз до Рачева Городища, в котором никого не застали. Весь народ разбежался по лесам.

Следующее скопище остяков оказалось в узком месте реки Иртыш, выше впадения в оный реки Цангалы, и было разогнано несколькими выстрелами из ружей. Это дало возможность казакам проплыть до Нарымского городка, в котором они собрали ясак и 9 мая поплыли в Колтуховские волости.

В Колтуховском городке ясак взяли с бою, и 20 мая казаки доплыли до князца Самара, который, проведав о движении казаков, собрал большое число народа.

Брязга подплыл к Самарову городку незаметно и напал врасплох на спящих караульных, успел перебить весь княжеский род, что заставило всех остяков разбежаться по домам и признать власть русских.

Поставив в князья над ними Алачея, богатого остяка, Брязга спустился до Белогорья, но, убедясь в безлюдности места, повернул назад в Сибирь, куда и прибыл 29 мая с ясаком.

На обратном пути Брязги жители возвратились в свои жилища и встречали его как царского посланника.

Шестого декабря прибыли к Ермаку с ясаком, с дарами и продовольственными запасами князцы Ишбедей из Ясколбинских заболотных волостей и Суклем. Ермак, приняв дары, обласкал их. Это подействовало на них так, что они склонили к уплате ясака многих других князьков и были самыми верными пособниками Ермаку во всем.

Обложив ясаком население страны, Ермак Тимофеевич снарядил посольство к царю Иоанну Васильевичу под начальством своего есаула и друга Ивана Кольца, придав ему в качестве провожатого князя Ишбердея, и отправил с ним собранный ясак.

По дороге в Москву Ермак Тимофеевич, конечно, поручил Ивану Кольцу заехать к Строгановым, вручив ему две грамотки: одну к Семену Иоаникиевичу, а другую к Ксении Яковлевне, где он делился с ними своею радостью, сообщая, что посылает посольство к батюшке-царю бить челом «новым царством», что твердо уверен в царском прощении и только живет надеждой на единственную заманчивую для него награду – брак с его дорогой лапушкой, голубкой сизой Ксенией Яковлевной.

Иван Иванович с радостью взялся исполнить это поручение, ибо чувствовал, что оно важнее для его друга, чем дальнейшее посольство в Москву.

Радость в усадьбе Строгановых по поводу приезда Ивана Кольца с известием о покорении Сибири не поддается описанию, тем более что она была и неожиданна, и своевременна.

В хоромах Строгановых начало уже царить уныние и безнадежность. Без вести более года пропавшая Ермакова дружина и сам он уже считались погибшими.

На челобитье Семена Аникича с племянниками о Ермаке пришел незадолго до прибытия Ивана Кольца с посольством грозный царев ответ. Собственно, это даже не был ответ на челобитье, которое, видимо, было оставлено втуне.

В то самое время, когда Ермак шел воевать Кучумову державу, князь пелымский с вогуличами, остяками, сибирскими татарами и башкирами напал на берега Камы, выжег и истребил селения близ Чердыни, Усолья и новых крепостей Строгановых, умертвил и полонил множество крестьян. Этот разбой поставили в вину Строгановым. Иоанн Васильевич писал им, что они, как доносил ему чердынский наместник Василий Перепелицын, не умеют или не хотят оберегать границы, самовольно призвали опальных казаков, известных злодеев, и послали их воевать Сибирь, раздражив тем самым и князя пелымского, и султана Кучума, что такое дело есть измена, достойная казни.

«Мужик, – говорилось в царском указе, – помни-де, как ты с таким великим и полномочным соседом споришь». Далее предписывалось немедленно выслать Ермака с товарищами в Пермь и в Усолье Камское, где они должны покрыть вины свои совершенным усмирением вогуличей и остяков, а для безопасности городков строгановских разрешалось оставить казаков сто, не более. За неисполнение указа угрожалось опалою для Строгановых и казнью через повешение казаков.

Строгановы перепугались не на шутку, тем более что исполнить царский указ не было возможности – Ермак с товарищами уже ушел в поход.

Прибытие Ивана Кольца, везшего к ногам Иоанна повинные головы Ермака с товарищами, вместе с новым, завоеванным ими царством, переменило все дело.

Строгановы вздохнули свободно и радостно.

Чуждая политики радовалась от души и Ксения Яковлевна, тоже уже терявшая надежду на свидание с обрученным женихом и лишь поддерживаемая верой в предсказание Мариулы.

Молодая Строганова повеселела и расцвела.

Три дня угощали Строгановы Ивана Кольца и его спутников и отпустили в далекий путь, напутствуя благословениями.

XX

Под звон колоколов

Радостно звонили колокола московских кремлевских соборов и церквей. Праздничные толпы народа наполняли Кремль и прилегающие к нему улицы. Москва, обычно пустынная в описываемое нами время, вдруг заликовала и закипела жизнью. Всюду были видны радостные лица, встречавшиеся заключали друг друга в объятия, раздавались поцелуи. Точно на дворе был светлый праздник, а между тем был январь 1582 года.

Что же вдруг так переродило угрюмую в последние годы Москву?

Народ делил со своим грозным царем-батюшкой великую радость. В Москву прибыло посольство из далекой Сибири бить челом великому государю «новым сибирским царством».

Кто же приносит русскому царю такой драгоценный дар?

Атаман волжских разбойников Ермак Тимофеевич! И имя Ермака переходит из уст в уста среди московского народа. Радостно бьются сердца при звуке этого когда-то страшного имени.

Во главе прибывшего посольства стоит осужденный на виселицу разбойник Иван Кольцо, которого ныне царь с честью принимает в своих царских палатах.

Народ тесной стеной окружил палаты и ждет выхода сподвижника отныне народного героя Ермака, покорителя Сибири.

Царские палаты блещут великолепным убранством. Царь Иоанн Васильевич сидит на троне, окруженный боярами, боярскими детьми и опричниками.

Светел и радостен лик царя. Сброшены черные одежды – золотыми, серебряными и самоцветными камнями блистают одежды царские, как и одежды царских приближенных.

Перед царем с открытым лицом и смелым взглядом стоит Иван Кольцо, имея по правую руку князца Ишбердея, а позади себя пятерых казаков-товарищей. Громко и явственно читает он царю грамотку Ермака Тимофеевича. В переполненных царских палатах так тихо, что можно услыхать полет мухи. И царь, и его приближенные недвижимо, внимательно слушают посланца, привезшего радостную весть.

– «Мы, бедные и опальные казаки, угрызаемые совестью, шли на смерть и присоединили знаменитую державу к России во имя Христа и великого государя навеки веков, доколе Всевышний благословит стоять миру. Ждем твоего указа, Великий Государь и воевод твоих, сдадим им царство Сибирское без всяких условий, готовые умереть или в новых подвигах чести, или на плахе, как будет угодно тебе, великий государь, и Богу».

Так закончил Иван Кольцо чтение грамоты Ермака Тимофеевича и вместе с товарищами и князцом Ишбердеем распростерся ниц перед царем Иоанном.

– Встань, добрый витязь, верный слуга мой, – громко сказал царь. – Отныне прощаются вам все ваши прежние вины за оказанную послугу отечеству… Не останетесь ни ты, ни другие послы без награды. Ермак же да будет князем Сибирским, да распоряжается и начальствует так, как было доселе, и утверждает порядок в земле и мою верховную власть над нею… Подойди ближе ко мне, добрый витязь.

Иван Кольцо подошел к царскому трону и благоговейно преклонил колена. Царь Иоанн Васильевич дал ему свою руку, которую тот поцеловал, обливая слезами…

Чего-чего не перечувствовал храбрый есаул и преданный друг Ермака Тимофеевича, стоя перед лицом царя, когда-то осудившего его на жестокую казнь, а ныне допускающего его к своей руке. Вот какова бывает изменчивость земного удела!