Радости жизни

Радости жизни
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский

«– Брось писать, идем на палубу: ночь чудная… Такая ночь, точно лето: мягкая, теплая… Небо в тучах, и в них луна… Ну, идем же!

– Иду…

Он надел шляпу и вдвоем с ней поднялся на палубу. Там уж никого не было. Чистая палуба блестела под лучами луны, блестела вода, из мрака выходили берега, приближались и опять исчезали в волшебной дали лунной ночи…»

Радости жизни

Николай Гарин-Михайловский

– Брось писать, идем на палубу: ночь чудная… Такая ночь, точно лето: мягкая, теплая… Небо в тучах, и в них луна… Ну, идем же!

– Иду…

Он надел шляпу и вдвоем с ней поднялся на палубу. Там уж никого не было. Чистая палуба блестела под лучами луны, блестела вода, из мрака выходили берега, приближались и опять исчезали в волшебной дали лунной ночи.

– Сядем вот здесь… Как хорошо, правда? Смотри, вон на берегу какое-то жилье, уютно, огонек горит, кругом лес или сад… Хотелось бы тебе вдруг перенестись туда, узнать, кто там живет, пожить их жизнью?

– Одним словом, тебе еще хочется сказок: какой-нибудь вечер из Шехерезады?

Она вздохнула всей грудью и ответила:

– А разве жизнь не сказка?

Они замолчали. Он потихоньку запел, а она слушала и задумчиво смотрела на луну, на воду, на даль реки.

– Ты поешь ту песню, которую пел ровно шестнадцать лет тому назад…

– Я не понимаю?

– Шестнадцать лет тому назад… Это был канун нашей свадьбы.

– Как? Сегодня какое число?

– Двадцать первое августа, а завтра двадцать второе – день нашей свадьбы.

– Теперь помню… Такой же вечер был… Мы с тобой сидели у мамы на террасе, в нише, откуда такой прекрасный вид на море… Там в гостиной горели огни, и свет их мягко тонул во мраке, а мы сидели, смотрели на эти огни, море, и я пел, а когда кончил, то из гостиной раздались вдруг аплодисменты.

Он помолчал и сказал:

– Как все это недавно, кажется, было.

– Так недавно, что я, слушая тебя, и теперь не чувствую никакой разницы, никакой перемены.

– Секрет вечной молодости нашли?

– Да, я так же хочу жить, так же счастлива… Нет, нет, страшная проза, которая, как ржавчина, съедает все, так и не коснулась нашей жизни. Был один только период, когда чуть-чуть все не погибло.