Панорама. Роман с тайнами

Панорама. Роман с тайнами
Николай Феодосиевич Корсаков

Жрецы Древнего Египта не могли разъяснить тайны мироздания полудиким народам Египта. Мы и сейчас пользуемся крохами древних знаний, неправильно понимаемых нами. На протяжении всей своей истории люди находили выход из кризисов в войнах. Победители устанавливали новый миропорядок, который неизбежно заводил их в очередной кризис. Наличие ядерного оружия исключает мировую войну, поэтому начата война бактериологическая, ведущая не к "новому порядку", а к полному хаосу. В своём романе я показываю реальный выход из сложившейся ситуации, обеспечивающий дальнейшее развитие человечества.

От автора

Я пишу на такую тему, которая интересовала человечество всегда, и людей, писавших об этом, достаточно много. Поэтому вполне возможно, что некоторые страницы моего текста могут напомнить читателю тексты, другими авторами написанные ранее. Тем более что существует уже достаточно много догадок и по поводу Атлантиды, и по другим ключевым моментам нашей замутнённой чёрными провалами в ней истории. Но составление этого текста почти из одних только цитат неизбежно увело бы нас в сторону от истины, которая легко потонула бы в ворохе ненужных нам предположений и споров. Моей же конечной целью является создание безупречной логической цепи, объясняющей с помощью новой трактовки мифов и легенд происхождение человека на Земле, сложнейшую его зависимость от Высшей Силы, Триединство Бога для человека, повторение идеи триединства в устройстве самого человека и тайну написания Библии. И мне остаётся только надеяться, что всё мною для этого сделанное будет правильно воспринято и оценено.

Вступление

Ярко-рыжая и до того густо усыпанная веснушками, что и вся она была в цвет своей пышной причёске, как пламенная буря врывалась в наш орущий, визжащий и дерущийся класс историчка. Выкрикивая «а ну, сейчас же молчать! а ну, прекратили!», она принималась что есть мочи лупить толстенной указкой по учительскому столу до тех пор, пока нам не становилось совершенно ясно, что скоро стол разлетится на куски, и тогда ярость её может обрушиться на нас. Поэтому надо успокаиваться, наконец, и слушать её чудесные рассказы про Древнюю Грецию, про Рим и Египет.

Рассказчицей она была великолепной, и так вдалбливала в наши полные только озорством и шалостями головы причины гибели Римской империи, как будто хотела уберечь нас всех от беды неминучей, которая, судя по темпераментности её речи, должна была уже вот-вот произойти. Но более всего в её исполнении мне запомнился и впечатлил миф о Прометее.

Помню, я очень хотел тогда выяснить у замечательной, доброй учительницы моей, что это была за «темнота» у людей, в которой они пребывали? Почему боги дали Прометею возможность украсть, очевидно, самое дорогое, что у них было? Ведь даже наш сосед по улице и тот всегда прекрасно знал, когда мы собираемся оборвать у него вишни; и всё время, как только они начинали зреть, ходил за забором с длинной палкой в руке! А тут – всё-таки боги, которые и желания, и действия наши должны бы знать заранее и гораздо

вернее, чем бдительный Семён Петрович. И уж точно для охраны этого своего драгоценного «огня» (с такими-то дрессированными орлами, как у них!) им и палки бы не потребовалось. И что это за печень такая, что вечно можно её орлу клевать?

Но после урока историчке срочно надо было идти в учительскую, а нам – нестись стремглав на школьный двор, орать там во всю силу лёгких, толкаться, драться, кидаться снежками и всё это уложить в какие-то десять-пятнадцать минут полной свободы.

А если бы я всё-таки спросил её, а она – я уверен в этом – объяснила бы мне всё максимально понятно, то не стал бы я, скорее всего, столько лет возвращаться к ним вновь и вновь и искать ответы на те вопросы, которые неизбежно возникают у нас при чтении древних мифов, легенд и текста Библии. И не встала бы передо мной со временем та единственно верная, сложенная из множества деталей панорама, начало которой – на дне пропасти в двадцать тысяч лет глубиной.

В древнегреческом мифе о Прометее он сам собирает костяк человека, сам одевает его плотью, сотворённой им из размоченной земли, и в таком вполне законченном внешне виде передаёт его богине мудрости Минерве, которая прикосновением бабочки к голове «полуфабриката» одушевляет его. Причём на античном барельефе хорошо видно, что за актом одушевления к Минерве стоит целая очередь – то ли детей, то ли подростков. И получается, что Минерва в своём, на первый взгляд, лёгком занятии уступает в быстроте Прометею, выполняющему работу, требующую большого мастерства и сноровки и создающему из «праха и пыли» существо – по «образу и подобию Божьему».

Но это же явный намёк на то, что главным, важнейшим и наиболее трудоёмким в создании человека является процесс одушевления его богиней. А из этого всего возникают интереснейшие вопросы: откуда вообще к древним грекам поступила информация об обязательности существования в теле человека невидимой, неслышимой, невесомой и никак не ощутимой души? Какой авторитет сумел внушить им то, что не могло прийти к ним опытным путём? Сделав это так задолго до прихода на землю Иисуса Христа?

Оставим пока в стороне разбор ветхозаветного варианта сотворения Богом всего сущего за семь дней и обратимся к другому варианту древнегреческого мифа, в котором титану Прометею становится до того жаль находящихся в полной «темноте» людей, что он крадёт для них у богов «огонь». Ведь Прометей – сын титана Япета, олицетворяющего собой в мифологии прародителя всего человеческого рода, и дочери Океана – Азии; а это значит, что вместе с землёй, на которой все они – исходя из самого текста мифа – жили, должно было непременно существовать ещё и солнце.

Так о какой же всё-таки «темноте» и о каком «огне» идёт в этом мифе речь? Кто бродит в полной теми по земле, и кто же в действительности сам Прометей? И неужели эти вызывающие множество вопросов мифы придумали древние греки? Или это – плод их детского восприятия тайн нашего происхождения, которые пытались объяснить им жрецы Древнего Египта? Ведь известно, что получавшим в Египте у жрецов высшее образование грекам они говорили: «Вы, греки – дети, и навсегда останетесь только детьми!»

А далеко ли мы ушли от древних греков? И сможем ли сейчас по отдельным фрагментам мифов, легенд и сказаний восстановить полную картину нашего происхождения? Пришла ли, наконец, пора понимания и раскрытия сказочно-поэтических образов, которыми подменяли древние народы ту правду, которая пока что неподвластна и современной науке? Сможем ли мы в этом тексте так нарастить живую плоть на бренные останки древнеегипетских истин, чтобы вся панорама, вмещающая двадцать тысяч лет жизни людей на земле, наконец, открылась нам?

Мне кажется, что тянуть с этим долее никак нельзя, что пришла пора нам сделать это! Однако необходимо при этом учитывать, что, если сейчас мы могли бы, конечно, гораздо больше понять в тех древних текстах, которые тысячи лет назад читали особо продвинутые (посвящённые!) ученики, имевшие возможность получать разъяснения непонятных мест у жрецов Египта, то – при всём нашем преимуществе в уровне образования, но при отсутствии рядом с нами Учителя – мы всё-таки не смогли бы проникнуть в ту глубину истины, для постижения которой нужно нырнуть в бездну вечности, что я и предлагаю сделать читателю вместе со мной.

Найдётся много романтиков, желающих с помощью машины времени совершить путешествие в прошлое. Даже в один конец. Но если представить себе, что удалось бы романтикам этим выжить в тех непредсказуемых, скорее всего, суровых условиях, кое-как приспособиться к той жизни и затем стать членами того общества, то это бы ещё не означало, что, несмотря на свой более высокий уровень образования и культуры, хоть один из них понял бы, что, собственно говоря, в целом происходит? Куда, к какой цели движется его страна и соседние государства, и есть ли хоть какой-нибудь смысл в происходящем, кроме борьбы за выживание, как отдельных граждан и их семей, так и всей их страны?

Ведь смысл развития нашей цивилизации не могут определить и лучшие из нас – даже в наши дни! – ссылаясь обычно на грандиозность замысла Господня. А всё потому, мне кажется, что нам никак не удаётся найти ту отправную точку, что является нашим началом; и потом, получив твёрдую опору, попытаться приблизиться к пониманию Его цели.

Будущее, то есть цель, может открыться нам, как известно, только через не имеющее алиби прошлое. А потому совсем другое дело, если мы начнём спускаться вниз, к нашим истокам, пользуясь ступеньками, скобами или просто зарубками, по захватывающей дух крутизне временного колодца, изобретённого Томасом Манном в его бессмертном гениальном романе «Иосиф и его братья». Тогда у нас есть шанс понять и наше происхождение, постепенно спустившись к самому началу, и весь наш сложный путь, чтобы, наконец, осознав своё предназначение, обрести новый смысл жизни.

Но до того, как ухнем мы с вами в такую головокружительную глубь, я хочу ещё раз вспомнить свою историчку, осыпавшую нас такими искрами из своих голубых, темневших от вдохновения глаз, будто она хотела и впрямь зажечь в наших душах тот самый «огонь» Прометея.

Конечно, может показаться странным, что я вспоминаю лишь об одной своей учительнице, но, готов поклясться, я всех своих преподавателей помню и люблю. Помню так, будто только вчера произошёл этот роман – почти что полной темноты, незнания, неумения и полудиких инстинктов хулигана-мальчишки со школой, пытающейся на листе далеко не всегда белой и чистой бумаги записать посильную ей часть мирового знания, опыта и культуры, вдохнув в тех из нас, кто не оказывает образовательному процессу яростного сопротивления, тягу к знаниям, совершенству и мастерству, и любовь, и уважение к людям. Этот, к сожалению, не всегда плодотворный, но, безусловно, на всю жизнь остающийся светлым и волнующим всех нас воспоминанием о школе наш первый роман – это «вчера» – продолжает меня огорчать и радовать, как когда-то.

И тут было бы вполне естественно – по всем законам жанра – плавно перейти к благодатнейшей теме романов с одноклассницами и ровесницами, густо примешав её пряность к этому тексту. Но такое никак невозможно в этой моей повести, даже, я бы сказал, вовсе здесь неуместно, потому что «Панорама» задумывалась мной изначально как теософский трактат, плавно и верно переходящий в роман автора – ни много ни мало – с самой что ни на есть Правдой, раскрывающей нам суть бытия. И только возникшая в процессе работы моя теперь уже полная уверенность в том, что Правда, являясь частью сущности самого Творца, как и Он, совершенно непостижима, стала причиной переориентации моего замысла и создания сложного кружева, состоящего из романов с тайнами и таинствами бытия, начиная с тайны Атлантиды и Озириса, тайны Адама и Евы, тайны романа души и тела и заканчивая достигшим в наше время пика пошлости, опаснейшим для всего живого романом человечества с деньгами.

Мне остаётся лишь добиться того, чтобы ставшая уже очевидной для всех моя полигамия трепетно и плавно трансформировалась в полифонию и постепенно нарастающим своим звучанием заставила бы даже не имеющих музыкального слуха моих современников и, так сказать, соучастников в акте познания бытия расслышать в мощном звучании тысяч инструментов грандиозного, вобравшего в себя мастерство множества веков симфонического оркестра основную тему – совершенно логичную схему возникновения и развития жизни на Земле.

При этом замахнуться на всю полноту Правды я – по причине, которую уже изложил выше и к которой обращусь ещё не раз, – никак не могу, и если у вас после прочтения «Панорамы» будут возникать, вместо старых, новые вопросы, то ответить на них будет моей святой обязанностью.

Истоки тайн

Как много времени прошло!

Столетья тучами клубились,

Тысячелетия в окно,

Поймавшись в тюль, как рыбы, бились.

Из ткани той – годов ряды,

Нельзя сказать, чтобы случайно,

Событьем падали в пруды

И покрывались ряской тайны.

И кто ж захочет выпить пруд,

Чтоб ил увидеть, мусор, кости…?

И карасей позвать на суд?

Да это вы, пожалуй, бросьте!

Все тайны видны: вот – сейчас…

И только страхом нашим вечным,

И ленью пошлой, без прикрас,

Мы истину всегда калечим…

Как будто бы того боясь,

Что Правдой глупость вдруг излечим.

Глупость здесь, конечно, имеется в виду отнюдь не бытовая и даже не та, что стоит порой многих миллионов жизней, а та, «благодаря» которой мы упорно движемся к полному краху, ленясь сделать хотя бы шаг к её осознанию. Шаг, который привёл бы нас к пониманию этой неотступно сопровождающей человека глупости как необходимого нам для самообмана средства ухода от собственной ответственности за проступки, в которых мы так любим обвинять чёрта, дьявола, ведьм и прочую нечистую силу. При этом мы весьма хитро как бы перекладываем на Бога всю ответственность за её существование. Такой подтасовкой и передёргиванием карточной колоды, которой мы всю жизнь как бы играем со своей судьбой, верующие и неверующие занимаются с одинаковым энтузиазмом, осмеливаясь обращать к Высшим Силам ту иронию и сарказм, которые надо бы применять к себе самим.

Но можно ли обвинить в духовной лени человека, всю свою жизнь испытывающего довольно жёсткий диктат среды, вынуждающей его к образу жизни и занятиям, которые кажутся ему порою чуждыми его внутренним желаниям, запросам и мечтам, настолько не стыкующимся с его уделом, что он постарался бы избегнуть последнего, если бы только кто-то (?!) предоставил ему хороший выбор? Вина ли человека в том, что он очень часто до самой своей кончины не в состоянии понять: только внутренняя его работа, неустанный духовный поиск и лепка им своей индивидуальности дали бы и широкий выбор ему, и смысл самой жизни его? Ведь чаще всего человека по жизни сопровождают советчики, наставники, диктаторы, но никак не духовные лидеры, способные к полному пробуждению и развитию стеснительных и легкоранимых душ своих учеников.

И тут, как бы я ни хотел обойти тему Бога вовсе – не только ввиду крайней её сложности, но и по причине возникшей у многих читателей аллергии на неё из-за огромного давления различных церквей и сект, старающихся поймать в свои тенета как можно больше овечек, чтобы стричь много раз в год, манипулируя их сознанием, – сделать это я никак не могу, потому что, начав писать о происхождении человека, тему Бога обойти нельзя. Тему сложнейшую – в любой её интерпретации, а в моей попытке лишить её полностью и бесповоротно всякого мистического начала делающуюся, как это ни странно, ещё более сложной для восприятия человеческим сознанием, – но в итоге всё-таки полностью проясняющую суть могущества Бога. Что лишит, очевидно, заработка очень многих «пастырей», подвергающих свою паству недопустимому психологическому давлению. Хотя, должен сказать, совсем не это ставлю я основной своей целью.

Прежде чем приступить к раскрытию тайн бытия, я должен заявить, что раскрываю их и освобождаю тем самым от мистики и полуправды наше изрядно замутнённое прошедшими тысячелетиями и нашей вполне сознательной ложью прошлое в том числе и для того, чтобы исключить всякую возможность манипуляции сознанием людей – любым из известных нам на сегодняшний день способов. Потому что, прочитав мой роман с тайнами, каждый поймёт, для чего Бог-Отец миллиарды лет тому назад создал Землю; для чего – после долгого периода необходимой подготовки – Он создал на ней природу и, как царя её – дикого человека; с какой целью Бог-Отец разрешил Детям Своим провести на Земле эксперимент по созданию из «царя природы» разумного и плодотворного существа; и почему даёт Он, как каждому из нас, так и цивилизации нашей в целом, лишь шанс и лишь свободу выбора – не только между правильными и неправильными решениями и действиями, но, в конце концов, между жизнью и смертью на планете нашей всего на ней сущего. А также поймём мы и то, отчего этот последний акт земного бытия, если он состоится, никак не будет противоречить понятию Вселенского Добра, то есть тому, что Бог есть Добро и что Добро есть основа всего сущего.

Поняв это, мы должны будем осознать ещё и возможность иной, чем представляется она нам сейчас, судьбы человечества на планете Земля и иной роли человека в грандиозных замыслах Творца. И эта роль, – а с ней и совсем иной уровень жизни обретающих смысл и цель людей – прячется от нас не в параллельном мире. Не нужно искать её в четвёртом измерении – она ведь давно ясна и легко понятна, но требует от нас, кроме наших обычных трудов и забот, ещё и очень значительной перестройки нашего внутреннего мира, чему обычно сопротивляемся мы – с каким-то роковым упрямством – всю жизнь.

Но как вышел я на эту тему? Неужели нашёл в пещере и расшифровал древнейший текст атлантов? Ничуть не бывало! Ведь на самом деле почти всё давным-давно уже расшифровано и, несмотря на некоторые неточности переводов, совершенно недвусмысленно до нас донесено. А кроме этого имеется ещё и множество догадок, справедливых, но не доведенных до конечного результата, который бы дал нам новое понимание мира.