Пятна

Тарас Романович до дрожи стиснул пальцы в кулак, а затем обреченно махнул рукой. Куницын разделял взгляды приятеля, но вместе с тем понимал, что это естественный ход истории:

– Подобный сценарий мы уже много раз проходили. Без сильной руки начинаются разброд и шатания.

– Вот именно! Хозяин стране нужен! А этот Чрезвычайный комитет – тьфу, клоуны и балаболы. Популисты-онанисты! Сегодня одно трындят, завтра другое! А по факту, никто ни за что не отвечает.

Эпидемия привела к деградации вертикали власти. Дымилось на Кавказе, расшатывался Дальний Восток, накалялась атмосфера на Урале. Сил федерального центра не хватало, чтобы контролировать все регионы.

– А про вакцину опять ни слова, – Историк кашлянул от едкого дыма дешевых сигарет. Приходилось терпеть. Не запрещать же хозяину курить в собственном доме.

– А что они скажут?! Что опять провалились испытания? Очередной десяток подопытных ушёл в мир иной от остановки сердца или отказа печени? Уж лучше пусть молчат, чем впустую балаболят как вначале.

Когда Бурая чесотка только набирала обороты, власти бодро отрапортовали, что изготовят лекарство в течение месяца. Не получилось. Тогда сроки разработки отодвинули до трёх месяцев. Опять не получилось. Сейчас прошло уже почти полтора года, население вымирало, а вакцину так и не создали. Клещи-убийцы оказались на редкость живучими.

Никто не знал, откуда взялись эти паразиты, вернее эксперты не смогли прийти к единому мнению. Одни обвиняли во всем американские лаборатории, которые якобы вывели клещей-мутантов в качестве биологического оружия и допустили утечку. Политики США тут же принялись катить бочку на китайцев. Ряд ученых выдвинул гипотезу, что неизлечимая чесотка пришла из индийских трущоб. Нашлись и те, кто связал появление «суперклещей» с аварией при строительстве АЭС в Нигерии.

«Радиационный всплеск мог привести к мутации паразитов в теле диких шимпанзе, с дальнейшим распространением на человека и остальные виды», – неуверенно заявила международная группа микробиологов. Впрочем, эта версия имела меньше всего сторонников.

Эксперты спорили между собой до пены у рта, а затем дохли, как и все остальные. Коварная болезнь перехитрила человечество, она подкралась незаметно, никак не проявляя себя вначале. Первую неделю Бурая чесотка протекала бессимптомно. Затем на коже появлялись розовые пятна, люди принимали их за аллергию и не обращали внимания, продолжая распространять паразитов. Через два месяца пятна начинали зудеть. Зараженные шли к доктору, тот выписывал мазь от чесотки, но она не помогала, а драгоценное время утекало в песок.

Когда ученые поняли, с чем столкнулись, пятнами покрылась уже половина населения земного шара. Животные тоже не избежали этой участи и пошли под нож. Власти приказали утилизировать всех, начиная от комнатных собачек и заканчивая цирковыми слонами. Глупо. Жестоко. И слишком поздно.

– Выключи уже этот матюгальник! Тоску нагоняет, – вспылил Бобров, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в радиоприемник тапком.

Куницын поднялся и щелкнул кнопкой:

– Тебя не поймешь – то громче, то выключи. Я тебе пульт дистанционного управления, что ли?!

– Новости закончились и шабаш! Не могу я слушать, как они про любовь поют да про счастье. Какое тут нахрен счастье?!

– Ты им предлагаешь похоронный марш круглые сутки играть? —Историк отхлебнул чая и потянулся за карамелькой, – людям нужна надежда. Для многих кроме этих песен, может, и радости никакой не осталось.

– Нежили хорошо и нехер привыкать, – отмахнулся Бобров.

Следом хлопнула железная дверь и послышалась возня в прихожей.

– Кто там?

– Я!

– Вша лобковая?, – заржал Тарас Романович, подловив сына.

Бобер-младший вошел на кухню, улыбаясь во всю ширину морды:

– О, пошли шутки за триста. «Аншлаг-Аншлаг» по радио передавали?

– Новости передавали. Владик с Хабаровском отколоться хотят. Адмирал там бойкий появился, воду мутит.

– И чё?

– Это же Дальний восток! Камчатка! Сахалин! Ты представляешь, какие там ресурсы?! Рыба, крабы! Продовольственная безопасность страны!

– Да и похрену. Нам всё равно не перепадёт, сами прокормимся. Я там никогда не был, да и в хорошие времена крабов их не ел, – зевнул Витька.

Батя строго наморщил лоб, но решил не вступать в геополитическую полемику с «пустоголовой шпаной», как иногда отзывался о сыне.

– Лично меня волнуют более насущные проблемы, – продолжил младший Бобров, – курево закончилось, вот это – беда.

– На, – Тарас Романович протянул открытую пачку.

– У тебя сколько?

– Эта и еще две.

– Не густо, – Витька повесил карабин и стянул перчатки.

– Рыбы подкоптим, в город свезём на базар и купим табачок.

Когда зашел разговор о поездке, Михаил Ильич сразу забеспокоился:

– Я тоже хочу на рынок выбраться, мне Юлька целый список приготовила.

– Рыба… город… базар… к тому времени мы скурим последнее. Не, я хочу сегодня консервы поискать. Идём?

Отец задумчиво и степенно почесал круглый живот. «Консервами» они между собой теперь называли заброшки: дома, фермы, машины. Всё, что вскрывалось в поисках хабара. Мародерство из статьи в уголовном кодексе плавно трансформировалось в ремесло и профессию. Опасную, зато доходную.

– Сегодня не хочу. Я и без курева посижу пару дней, не посинею. А может, вообще брошу.

– Да ладно?! – загоготал Витька, – тридцать лет курил и вдруг бросишь?

– Захочу и брошу, – с вызовом ответил батя, – не тебе, щенок, меня на слабо брать!

Бобёр-младший примирительно поднял руки:

– Ладно, не хочешь, я Санька возьму. Или лучше Юльку, пусть опыта набирается. Михаил Ильич, отпустите её со мной, а?

– В родственники набиваешься, паршивец? Ты смотри, я тестем строгим буду, от меня блинов не дождешься. Да и у Юльки характер сложный, это тебе не Ложкины-хохотушки.

– Угу, в курсе. Только я не жен…

– Да ты не думай, так-то я не против вашего союза, – с веселой бесцеремонностью перебил Михаил Ильич, – только приданого богатого не жди, женишок. Могу учебниками по истории с седьмого по одиннадцатый класс выдать. Почти новые.

– Спасибо, у меня где-то свои валяются со школы.

– Хм, ну… пару томов Карамзина накину. Но это максимум, учти.

– Пошутили и хватит, – поднявшись, крякнул Тарас Романович, – в какую сторону собираешься?

– Вокруг Новотиторовки поблуждаем. По Ейскому пройдемся. Да знаю я, вглубь не полезу! Так, по окраине только, – предугадывая слова бати, пообещал Витька.