А их «султан», с лужёной глоткой,
В деревню шлёт сигнал: «Подъём!..» -
Деревню хлещет, словно плёткой,
Крик петушиный: «Вновь живём!»
… 37 …
Я проскочил тихонько в сени,
В открыту дверь, за мной – Заря;
За дверью – Ночь, с охапкой тени,
Метнулась в закромы ларя.
Заря влетела, рассмеялась -
Расцвёл, в улыбке, мир сеней…
А Ночь – в углах обосновалась,
Под видом трепетных теней.
На стенке, лопоть, дверь скрывает;
Когда открыта – не видать,
Всяк, выходящий, одевает,
Чтоб было в чём, во двор шагать.
Накинул шубку-телогрейку
И, вновь, тихонько, за порог:
«Ах, тело грей и душу грей-ка,
Ты, шубка!.. как же я продрог!»
… 38 …
Поднялся на крыльцо другое:
(Из горницы, туда, есть ход)
Направо – улица в покое,
Налево – зорьки хоровод.
Я закурил, прищурив око…
Слепит заря и едкий дым;
Туманной седи поволока…
Мне мир представился – иным.
Пока, деревня не проснулась,
Не отвлекает, быта, шум,-
Душа в раздумья окунулась –
Несметно, этих самых, дум.
…
Я, вечер, ночку, утро раннее,-
Итожу: «Знамо: я – влюблён!..
И это – первое свидание!…
Я возбуждён!.. я окрылён!
Ах, зорька!.. вот он – я, с тобою!
Умой мой лик святой росой!
Да этой раннею порою –
Охолони и успокой!
= 39 =
Я, влюбчивостью, не страдаю,
Но ныне… точно, полюбил!
И что мне делать?.. я – не знаю!..
Кто, мне любовь эту, внушил?
Скорей всего, оттуда… свыше!
Иначе, как всё объяснить?