Быть Человеком

– Спасибо, тёть Маруся, мне пора, а то мамка то же, наверное, ждёт, – будет ругаться.

– Как хочешь, а клёцки на молоке ты любишь, я-то знаю.

– Я галушки со сметаной люблю.

– А какая разница, и с молоком пойдёт, – вмешался в разговор Стёпа.

– Уговорили, только я ненадолго.

– Ну что, Юра, всё же в «лётное» поступаешь?

– Да, пришло время.

– Стёпа забрал документы из мореходки, чтобы меня поддержать, а теперь уезжает на стройку.

– Кажется, у китайцев есть поговорка: «Родители и учителя только открывают двери, а дальше человек идёт сам», – ответил Юра и грустно улыбнулся.

Через неделю Степан приехал в Солнечный, вышел из автобуса, поставил свою спортивную сумку на сугроб и спокойно осмотрелся. Яркое солнце сверкало на голубом безоблачном небе. Заросшие лиственницей и елями сопки, покрытые снегом, окружали город-спутник Комсомольска. Около десятка пятиэтажных домов, часть из которых явно находилась в стадии незавершённого строительства, возвышались на сопке, под которой расположился посёлок щитовых бараков.

– Не подскажете, где здесь контора? – обратился Стёпа к прохожему.

– Смотря какая.

– На работу устроиться.

– Я об этом тебя и спрашиваю. Ты что: приехал строить город или ГОК?

– А что такое ГОК?

– Горно-обогатительный комбинат.

– Конечно ГОК.

– Вон, видишь барак с флагом.

– Спасибо.

– Удачи!

Кадровик, средних лет мужчина, в лохматом свитере, оценивающе осмотрел стоящего перед ним парня:

– Ты приехал сюда за романтикой или за длинным рублём?

– Не знаю, на работу я приехал. Всё же Всесоюзная комсомольско-молодёжная стройка.

– А ты что, комсомолец?

– Да, с шестьдесят первого года.

– Хорошо, пойдёшь в УНР-860[22 - Управление начальника работ – 860.] бетонщиком?

– Да, я работал с бетоном, мы сами его замешивали и фундамент заливали.

– Значит, справишься, здесь с БРУ[23 - Бетонно-растворный узел.] готовый бетон привозят. Вон образец, пиши заявление. Я пока позвоню коменданту общежития.

Стёпа макнул перо в чернильницу-непроливашку, здесь же на столе взял лист бумаги и уверенно начал писать своим корявым почерком, не обращая внимания на орущего в телефонную трубку «кадровика».

– Ну, что ты там возишься? Давай заявление начальнику на подпись, я сам отнесу. Вот, держи направление в общежитие, будешь жить в пятом доме. Это на сопке – найдёшь.

– До свидания.

– Стой, куда побежал? Устроишься в общаге, сходишь на стройку, найдёшь мастера Халявко. Вот направление.

– А спецовку?

– Это с ним решай, я ему позвоню.

Степан поднялся на сопку по асфальтированной дороге, выглядевшей странно на фоне дикой тайги и обгоревших сопок. Улиц пока не было, дома нумеровались по порядку их строительства. Пятый дом, как и другие жилые дома, был облицован силикатным кирпичом, но в отличие от остальных, временно использовался под общежитие.

Комендант – Ганна Викторовна, солидная женщина лет сорока – проживала в первой квартире, здесь же было её рабочее место. Глянула на Степана как на врага народа:

– Паспорт. Отдам, когда пропишу.

Степан молча достал из сумки паспорт.

– Паспорт надо носить в кармане: сумку утащат или потеряешь, а докУмент должен храниться надёжно. Будешь жить в седьмой комнате. Там сейчас четверо, а комната на семерых, так что милости просим. Пока даю тебе запасной ключ, когда сделаешь свой, этот вернёшь мне.

– Как я его сделаю?

– У вас в комнате есть специалист: за чекушку[24 - Изначально четушка, русская единица измерения объёма жидкостей, применявшаяся до введения метрической системы мер. (0,25 литра).] сделает тебе любой ключ, хоть от сейфа. Бельё получишь во второй комнате, кастелянша[25 - Сотрудница, ответственная за хранение и выдачу постельного белья, одежды…] скоро подойдёт.

– Спасибо.

Степан, не попрощавшись, вышел. Дверь в кастелянную была открыта. Степан, не спросившись, перешагнул порог.

– Здравствуйте.

– Напугал. Стучаться надо. Новенький?

– Да. В седьмую квартиру комендантша направила.

– Вот здесь – напиши фамилию, имя, отчество и распишись.

С сумкой и охапкой постельного белья Степан поднялся на третий этаж. Позвонил и, не дождавшись ответа, открыл дверь своим ключом. Степану приходилось жить в общежитиях, поэтому он не обратил внимания на побеленные пустые стены, на отсутствие занавесок и прочей «мишуры», которой переполнены женские «общаги». Бросил бельё на свободную кровать, рядом поставил свою спортивного типа сумку и присел на полосатый матрас. Только сейчас он почувствовал усталость. Снял ботинки и лёг. Через минуту он плавно погрузился в глубокий сон. Приснились ему снежные горы, заросшие лиственницами. Степан поднимается в сопку, оставляя позади себя «вспаханный» снег. Подъём становится всё круче и круче, ноги не слушаются, но идти надо – и он упорно поднимается всё выше и выше. Наконец вершина достигнута. Перед Степаном открылся удивительный пейзаж бесконечной гряды сопок, переходящих в огромные скалистые горы. А среди этой дикой красоты расположился небольшой городок, с белыми пяти- и девятиэтажными домами, Дворцом культуры, школой, детским садом, магазинами – и всё это покрыто зелёными насаждениями и цветами. Но ни одного человека. «Мёртвый город», – подумал Степан. И вдруг на него обрушилась снежная буря, раздался мощный раскат грома… и Степан проснулся, открыл глаза. Сердце продолжало сильно биться. Посередине комнаты стоял мужик, на вид лет тридцати пяти.

– Ты кто? – сиплым голосом проговорил Степан.

– Во даёт! Это я должен спросить: кто ты такой, что находишься в моей комнате.