Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Дмитрий Донской
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
В год гибели отца Михаилу было шесть лет. В сущности, он рос такой же «безотцовщиной», как и Дмитрий Донской. Но на этом сходство биографий двух героев не заканчивается. Дмитрия Донского воспитывал митрополит Алексей. Михаил Тверской воспитывался в Новгороде, при дворе умного и образованного архиепископа Василия Калики. Такого рода воспитание предрасполагает к размышлениям о своем призвании, о Божьей правде как высшей цели правителя.
Со временем Михаил Александрович вернулся в тверские земли, где получил из владений отца собственный удел – городок Микулин в среднем течении Шоши. Этот городок под именем Микулино Городище существует и ныне. Красивый старинный собор времен Ивана Грозного окружают высокие земляные валы, помнящие удельные войны и набеги татар. Вокруг крепости вьется речка Шоша – левый приток Волги. Кругом мирные сельские пейзажи. До Москвы – почти две сотни верст…
Здесь, в сельской глуши, Михаил провел свои отроческие годы.
В 1352 году Михаил Александрович женился на Евдокии – дочери князя Константина Васильевича Суздальско-Нижегородского. В этом семействе не любили Москву и не скрывали своих чувств. Брат Евдокии, осторожный Дмитрий Константинович, в начале 1360-х годов имел спор за великое княжение Владимирское с малолетним Дмитрием Московским. Другой брат, Борис Городецкий, долго и упрямо ненавидел Москву и был, в конце концов, раздавлен ее жерновами…
Сходство биографий Дмитрия Московского и Михаила Тверского порой вызывает удивление. Оба они по рождению принадлежали ко вторым или третьим рядам княжеского корпуса. Но словно неведомая сила выталкивала их вперед, убирая все препятствия и всех соперников. Их владения быстро расширялись за счет выморочных уделов. Оба они отличались неистовой энергией и верой в свое особое предназначение.
Скромное положение Михаила Александровича на родословном древе тверских князей не сулило ему блестящего будущего. На троне великого князя Тверского сидели младшие братья его отца – Константин Михайлович (1339–1347) и Василий Михайлович (1349–1368). Да и среди своих родных братьев (сыновей Александра Тверского) Михаил занимал лишь четвертое место – после Федора, Леонтия и Всеволода. К тому же он имел за спиной двух младших братьев – Владимира и Андрея. В таких случаях ордынские ханы устраивали поголовную резню своих младших братьев и племянников. Но русские Рюриковичи (за очень редким исключением) таких вещей себе не позволяли. Они предпочитали молиться и терпеливо следовать таинственными путями Божьего промысла.
Однако сама судьба расчищала путь Михаилу. Его старшие братья Федор и Леонтий умерли рано, не оставив потомства. Впереди Михаила по семейному счету остался один лишь брат Всеволод.
Всеволод Александрович владел небольшим уделом, вырезанным из состава владений его отца – Александра Михайловича Тверского. Столицей этого удела было село Красный Холм на границе тверских и московских земель. Место было бедное, глухое. Честолюбивый Всеволод, разумеется, мечтал о большем и с нетерпением ждал кончины своего дяди – великого князя Тверского Василия Михайловича Кашинского. Тогда Всеволод, как старший в следующем поколении потомков Михаила Ярославича, мог на законном основании претендовать на тверской трон.
Однако Василий Михайлович не спешил умирать. Он твердой рукой осаживал не в меру ретивого племянника. А на случай войны у него имелись помимо собственных войск и весьма серьезные союзники.
КАШИНСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ
Дружба с Москвой была традиционной политикой младшей, кашинской линии тверского дома. В Москве по отношению к тверским князьям еще в 50-е годы XIV века выстроили ту же схему «разделяй и властвуй», какую в 60-е годы москвичи будут выстраивать по отношению к суздальско-нижегородским князьям.
В спорных вопросах Василий Кашинский рассчитывал на поддержку могущественного соседа и свата – великого князя Московского. В 1351 году он женил сына Михаила на дочери московского князя Семена Гордого. Сам же он с 1329 года был женат на брянской княжне Елене Ивановне. Примечательно, что и московский великий князь Иван Красный (отец Дмитрия Московского) в 1341 году женился первым браком на Феодосии, дочери Дмитрия Брянского. И хотя молодая княжна в Москве вскоре умерла, какие-то связи через брянское семейство у Дмитрия Московского с Василием Кашинским, вероятно, остались.
В то время как Василий Михайлович возлагал надежды на союз с Москвой, Всеволод обратился к другим сильным покровителям – хану Бердибеку и литовскому князю Ольгерду. Орда по старой дружбе с Москвой не стала помогать Всеволоду и выдала его сопернику – князю Василию Михайловичу. Только ценой большого выкупа ему удалось вернуть себе и своим людям свободу. Совершенно иначе отнесся к жалобам Всеволода князь Ольгерд.
РУКА ЛИТВЫ
Между Литвой и Тверью существовали пограничные споры, в частности – за важную в стратегическом отношении крепость Ржев. В 1360 году Ольгерд демонстративно подошел с войском к самой тверской границе и остановился возле Ржева, захваченного тверичами при помощи москвичей незадолго перед тем.
Ослабевшая после кончины великого князя Ивана Ивановича, Москва не могла в это время помочь Твери. Не надеясь на собственные силы, тверской князь Василий Михайлович вынужден был пойти на переговоры с Ольгердом. В роли посредника выступал князь Всеволод Холмский. Он к этому времени успел уже дважды побывать в Литве у Ольгерда и завязать с ним личные отношения.
В сложившейся обстановке князь Василий Михайлович пошел на уступки как Ольгерду, так и его подручнику Всеволоду Холмскому. Он принял в Твери в качестве посредника на переговорах ставленника Ольгерда литовского митрополита Романа – злейшего врага московского митрополита Алексея. Одновременно великий князь уступил Всеволоду с братьями некоторые спорные владения в Тверской земле (177, 173).
Кажется, Всеволод был удовлетворен достигнутым. В последующие годы (до самой своей кончины от чумы в 1365 году) он мирно правил в своем Холмском уделе, не проявляя особой политической активности. Роль «возмутителя спокойствия» перешла к его младшему брату – Михаилу Александровичу.
ТВЕРСКАЯ УСОБИЦА: ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В 1362 году состоялось первое самостоятельное появление Михаила Александровича на политической сцене. В начале этого года литовцы разграбили некоторые тверские волости. Вероятно, это была обычная пограничная стычка. Никто не хотел разрастания конфликта. Михаил поехал на переговоры с Ольгердом и заключил мир. Из этого эпизода дальновидные наблюдатели сделали вывод, что Михаил пошел по стопам старшего брата Всеволода и сделал дружбу с Литвой краеугольным камнем своей политики.
Тверской великий князь Василий Михайлович был возмущен самостоятельностью и литовскими связями своего микулинского племянника. Его беспокоили растущая популярность и властолюбие Михаила Александровича, который готов был заявить претензии на тверской трон. А между тем у великого князя Василия имелся свой сын – тоже Михаил, которому он мечтал оставить великое княжение Тверское.
В 1363/64 году Василий Михайлович ходил на Михаила Александровича войной. Однако дело было вскоре улажено миром.
Длинный список князей тверского дома сильно сократила чума, прокатившаяся тогда по всем русским землям. «Черная смерть» свирепствовала в Тверской земле с ноября 1365-го по февраль 1366 года. Как и в Московском княжестве, она собрала здесь обильную жатву. Жертвой эпидемии стали все родные братья Михаила Александровича (старший – Всеволод и младшие – Владимир и Андрей), а также двоюродный брат Семен Константинович. Умершие князья либо не имели наследников, либо имели малолетних детей. Это неожиданно открывало Михаилу Александровичу далекие перспективы. Впрочем, до полного истребления всех «лишних» персонажей было еще далеко…
Воображаемый портрет Ольгерда.
Гравюра из «Описания Европейской Сарматии». 1578
«После смерти Всеволода Михаил Александрович был теперь не только “de facto”, но и “de jure” главным конкурентом своего двоюродного брата Михаила Васильевича в борьбе за тверское княжение» (177, 177). В его руках помимо собственных владений оказались и обширные массивы выморочных уделов. Старый великий князь Василий Михайлович все более терял авторитет и даже опасался жить в Твери, предпочитая свое родовое гнездо – Кашинский удел. Тверичи явно предпочитали видеть своим князем молодого и удачливого Михаила – прямого потомка двух самых выдающихся тверских князей и явного врага Москвы. Ненависть к Москве и ее подручным была, по-видимому, общей чертой всех слоев населения Твери.
Однако Михаил не спешил явным образом отнимать власть у дяди. Вероятно, он не хотел окончательно портить отношения с Москвой и не был уверен в поддержке Ольгерда. Михаил был горяч, но при этом умен. Он умел терпеливо ждать удобного момента для нанесения удара противнику.
ТВЕРСКАЯ УСОБИЦА: ЗАВЕЩАНИЕ ДЯДЮШКИ СЕМЕНА
В этой обстановке началась история с выморочным уделом князя Семена Константиновича. Этот умерший от чумы князь завещал свое небольшое, но очень важное в стратегическом отношении владение (Семенов Городок на Волге, располагавшийся севернее Нового Городка – современной Старицы) князю Михаилу Александровичу. Причиной такого решения могли быть и личные симпатии, и уверенность в том, что именно Михаил является фактическим великим князем Тверским. Как бы подтверждая это мнение, Михаил, не спрашивая ни у кого разрешения, в 1366/67 году выстроил на Волге собственную крепость – Новый Городок (Старицу). Расположенный на полпути между Тверью и Ржевом на высоком мысу между Волгой и речкой Старицей, Новый Городок имел большое стратегическое значение.
Предсмертное распоряжение князя Семена создавало конфликтную ситуацию. История Руси знала примеры такого рода. В самом начале XIV века последний удельный князь Переяславля Залесского Иван Дмитриевич завещал удел своему дяде Даниилу Московскому. По традиции выморочные уделы возвращались в состав великого княжества Владимирского. Возмущенный таким решением, великий князь Владимирский Андрей Александрович начал тяжбу с Даниилом. Спор продолжали сыновья и преемники обоих князей.
На сей раз возмущенными оказались великий князь Василий Михайлович Тверской и младший брат завещателя князь Еремей Константинович Дорогобужский. Они обратились с жалобой в Москву к митрополиту Алексею, который, в свою очередь, отдал это дело на суд тверскому владыке Василию. Решение владычного суда оказалось неожиданным для жалобщиков и их московских доброхотов. Епископ Василий «оправил», то есть признал правым князя Михаила Александровича.
Недовольные этим решением, князья обратились к митрополиту Алексею с жалобой на неправый суд тверского владыки. Митрополит вызвал епископа в Москву и подверг какому-то суровому наказанию – «бышеть» ему «истома и протор велик» (43, 84).
Заручившись решением московского суда и получив для его исполнения московскую рать, Василий Кашинский отправился сводить счеты со своими домашними недругами. Опустошению подверглись даже церковные земли тверского владыки (43, 84).
Этот поход Василия Кашинского сильно напоминал карательные рейды ордынцев. Не сумев с ходу взять Городок, союзники учинили повсюду на своем пути погром и насилие. Особенно свирепствовали москвичи и «волочане» – воины из Волока Ламского, новгородского анклава между московскими и тверскими землями. Для тех и других Тверская земля представляла собой вражескую территорию, где не грех разграбить и церковные волости. Отпустив нагруженных добычей союзников (главной добычей княжеских войн были пленные), Василий Кашинский вернулся в покоренную Тверь. Однако торжество его продолжалось недолго. Слишком велик был градус ненависти, который накопили по отношению к нему жители Твери.
В Москве смотрели на тверскую усобицу со своей колокольни. Юный князь Дмитрий и его советники пришли к выводу, что настал благоприятный момент для фактического овладения Тверским княжеством. На смену ослабевшему и состарившемуся князю Василию Михайловичу должен был прийти его сын Михаил. Как представитель кашинского дома, женатый на дочери Семена Гордого и обязанный своим троном москвичам, он мог стать послушным исполнителем московских предначертаний.
Этот план открывал заманчивую перспективу. Прочный союз Москвы и Твери мог бы стать большим шагом вперед в деле «собирания Руси».
Совершенно другие виды открывала для Москвы победа Михаила Александровича. Это был наследственный враг Москвы. Он имел широкие связи в Литве. В случае его победы над кашинским семейством литовская экспансия на восток обретала тверской плацдарм, позволявший Ольгерду успешно наступать на Новгород и Смоленск. Москва оказывалась окруженной владениями союзников и родственников Ольгерда. Ослабленная внутренними распрями, Орда не могла остановить литовское наступление на Северо-Восточную Русь. К тому же горький опыт совместных действий с татарами научил москвичей простой истине: татарская «помощь» приносит больше вреда, чем пользы.
Таким образом, интересы Москвы требовали союза с кашинским князем. Моральная сторона дела, разумеется, не могла никого остановить…
Фреска с изображением Василия Михайловича
из композиции «Древо российских государей».
XVII в. Новоспасский монастырь
Московские и волоцкие полки ушли восвояси. Василий Кашинский по-хозяйски расположился в Твери. Но тверская усобица на этом далеко не закончилась. Дождавшись ухода москвичей, Михаил Александрович в октябре 1367 года вернулся из Литвы в тверские земли в сопровождении литовской рати. Перед лицом такой угрозы кашинский князь пошел на уступки и уехал из Твери в свой удел.
Желая поскорее закончить усобицу, Михаил Александрович не стоял за мелочами, так как добился главного – всеобщего признания в качестве великого князя Тверского.
ГОЛОС РАЗУМА
В летописи, принадлежавшей некогда патриарху Никону и оттого получившей название Никоновской, после рассказа о тверской усобице 1367 года сохранилась интересная вставка: собственное суждение летописца в связи с заключением всеобщего мира. В нем слышится взволнованный голос современника событий, перед лицом кровавых раздоров с горечью вспоминавшего библейскую легенду о происхождении всех людей от общего «праотца» Адама.
«И радовахуся бояре их и вси велможи их, такоже гости и купцы и вси работнии людие, роды и племяна Адамови. Вси бо сии един род и племя Адамово, цари, и князи, и бояре, и велможи, и гости, и купцы, и ремественицы, и работнии людие, един род и племя Адамово, и забывшеся, друг на друга враждуют и ненавидят и грызут и кусают, отстояще от заповедей Божиих, еже любити искренняго (ближнего. – Н. Б.) яко сам себе» (42, 8).
Словно луч солнца из-за туч, выходит из мрака далеких веков великая истина о единстве рода человеческого, о распространении на всех, а не только на «своих», евангельских заветов добра и милосердия. Как много выиграла бы Русь, прислушавшись к этому одинокому голосу!
Но в лязге мечей никто не услышал философа-моралиста. Недолгий мир сменяла долгая война. Остановить фатальный ход событий было уже невозможно.
МОСКОВСКИЙ СУД
В Москве знали, что Ольгерд по зову Михаила Тверского готов бросить все силы на восток. Для защиты от Литвы в Москве спешно строили белокаменную крепость. Одновременно московские войска под началом Владимира Серпуховского осадили и взяли город Ржев на западной границе Тверского княжества, ранее захваченный Ольгердом. Таким образом, прямой путь через Ржев, по которому литовские полки могли прийти в тверские земли на помощь Михаилу Тверскому, был перекрыт.
Со временем Михаил Александрович вернулся в тверские земли, где получил из владений отца собственный удел – городок Микулин в среднем течении Шоши. Этот городок под именем Микулино Городище существует и ныне. Красивый старинный собор времен Ивана Грозного окружают высокие земляные валы, помнящие удельные войны и набеги татар. Вокруг крепости вьется речка Шоша – левый приток Волги. Кругом мирные сельские пейзажи. До Москвы – почти две сотни верст…
Здесь, в сельской глуши, Михаил провел свои отроческие годы.
В 1352 году Михаил Александрович женился на Евдокии – дочери князя Константина Васильевича Суздальско-Нижегородского. В этом семействе не любили Москву и не скрывали своих чувств. Брат Евдокии, осторожный Дмитрий Константинович, в начале 1360-х годов имел спор за великое княжение Владимирское с малолетним Дмитрием Московским. Другой брат, Борис Городецкий, долго и упрямо ненавидел Москву и был, в конце концов, раздавлен ее жерновами…
Сходство биографий Дмитрия Московского и Михаила Тверского порой вызывает удивление. Оба они по рождению принадлежали ко вторым или третьим рядам княжеского корпуса. Но словно неведомая сила выталкивала их вперед, убирая все препятствия и всех соперников. Их владения быстро расширялись за счет выморочных уделов. Оба они отличались неистовой энергией и верой в свое особое предназначение.
Скромное положение Михаила Александровича на родословном древе тверских князей не сулило ему блестящего будущего. На троне великого князя Тверского сидели младшие братья его отца – Константин Михайлович (1339–1347) и Василий Михайлович (1349–1368). Да и среди своих родных братьев (сыновей Александра Тверского) Михаил занимал лишь четвертое место – после Федора, Леонтия и Всеволода. К тому же он имел за спиной двух младших братьев – Владимира и Андрея. В таких случаях ордынские ханы устраивали поголовную резню своих младших братьев и племянников. Но русские Рюриковичи (за очень редким исключением) таких вещей себе не позволяли. Они предпочитали молиться и терпеливо следовать таинственными путями Божьего промысла.
Однако сама судьба расчищала путь Михаилу. Его старшие братья Федор и Леонтий умерли рано, не оставив потомства. Впереди Михаила по семейному счету остался один лишь брат Всеволод.
Всеволод Александрович владел небольшим уделом, вырезанным из состава владений его отца – Александра Михайловича Тверского. Столицей этого удела было село Красный Холм на границе тверских и московских земель. Место было бедное, глухое. Честолюбивый Всеволод, разумеется, мечтал о большем и с нетерпением ждал кончины своего дяди – великого князя Тверского Василия Михайловича Кашинского. Тогда Всеволод, как старший в следующем поколении потомков Михаила Ярославича, мог на законном основании претендовать на тверской трон.
Однако Василий Михайлович не спешил умирать. Он твердой рукой осаживал не в меру ретивого племянника. А на случай войны у него имелись помимо собственных войск и весьма серьезные союзники.
КАШИНСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ
Дружба с Москвой была традиционной политикой младшей, кашинской линии тверского дома. В Москве по отношению к тверским князьям еще в 50-е годы XIV века выстроили ту же схему «разделяй и властвуй», какую в 60-е годы москвичи будут выстраивать по отношению к суздальско-нижегородским князьям.
В спорных вопросах Василий Кашинский рассчитывал на поддержку могущественного соседа и свата – великого князя Московского. В 1351 году он женил сына Михаила на дочери московского князя Семена Гордого. Сам же он с 1329 года был женат на брянской княжне Елене Ивановне. Примечательно, что и московский великий князь Иван Красный (отец Дмитрия Московского) в 1341 году женился первым браком на Феодосии, дочери Дмитрия Брянского. И хотя молодая княжна в Москве вскоре умерла, какие-то связи через брянское семейство у Дмитрия Московского с Василием Кашинским, вероятно, остались.
В то время как Василий Михайлович возлагал надежды на союз с Москвой, Всеволод обратился к другим сильным покровителям – хану Бердибеку и литовскому князю Ольгерду. Орда по старой дружбе с Москвой не стала помогать Всеволоду и выдала его сопернику – князю Василию Михайловичу. Только ценой большого выкупа ему удалось вернуть себе и своим людям свободу. Совершенно иначе отнесся к жалобам Всеволода князь Ольгерд.
РУКА ЛИТВЫ
Между Литвой и Тверью существовали пограничные споры, в частности – за важную в стратегическом отношении крепость Ржев. В 1360 году Ольгерд демонстративно подошел с войском к самой тверской границе и остановился возле Ржева, захваченного тверичами при помощи москвичей незадолго перед тем.
Ослабевшая после кончины великого князя Ивана Ивановича, Москва не могла в это время помочь Твери. Не надеясь на собственные силы, тверской князь Василий Михайлович вынужден был пойти на переговоры с Ольгердом. В роли посредника выступал князь Всеволод Холмский. Он к этому времени успел уже дважды побывать в Литве у Ольгерда и завязать с ним личные отношения.
В сложившейся обстановке князь Василий Михайлович пошел на уступки как Ольгерду, так и его подручнику Всеволоду Холмскому. Он принял в Твери в качестве посредника на переговорах ставленника Ольгерда литовского митрополита Романа – злейшего врага московского митрополита Алексея. Одновременно великий князь уступил Всеволоду с братьями некоторые спорные владения в Тверской земле (177, 173).
Кажется, Всеволод был удовлетворен достигнутым. В последующие годы (до самой своей кончины от чумы в 1365 году) он мирно правил в своем Холмском уделе, не проявляя особой политической активности. Роль «возмутителя спокойствия» перешла к его младшему брату – Михаилу Александровичу.
ТВЕРСКАЯ УСОБИЦА: ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
В 1362 году состоялось первое самостоятельное появление Михаила Александровича на политической сцене. В начале этого года литовцы разграбили некоторые тверские волости. Вероятно, это была обычная пограничная стычка. Никто не хотел разрастания конфликта. Михаил поехал на переговоры с Ольгердом и заключил мир. Из этого эпизода дальновидные наблюдатели сделали вывод, что Михаил пошел по стопам старшего брата Всеволода и сделал дружбу с Литвой краеугольным камнем своей политики.
Тверской великий князь Василий Михайлович был возмущен самостоятельностью и литовскими связями своего микулинского племянника. Его беспокоили растущая популярность и властолюбие Михаила Александровича, который готов был заявить претензии на тверской трон. А между тем у великого князя Василия имелся свой сын – тоже Михаил, которому он мечтал оставить великое княжение Тверское.
В 1363/64 году Василий Михайлович ходил на Михаила Александровича войной. Однако дело было вскоре улажено миром.
Длинный список князей тверского дома сильно сократила чума, прокатившаяся тогда по всем русским землям. «Черная смерть» свирепствовала в Тверской земле с ноября 1365-го по февраль 1366 года. Как и в Московском княжестве, она собрала здесь обильную жатву. Жертвой эпидемии стали все родные братья Михаила Александровича (старший – Всеволод и младшие – Владимир и Андрей), а также двоюродный брат Семен Константинович. Умершие князья либо не имели наследников, либо имели малолетних детей. Это неожиданно открывало Михаилу Александровичу далекие перспективы. Впрочем, до полного истребления всех «лишних» персонажей было еще далеко…
Воображаемый портрет Ольгерда.
Гравюра из «Описания Европейской Сарматии». 1578
«После смерти Всеволода Михаил Александрович был теперь не только “de facto”, но и “de jure” главным конкурентом своего двоюродного брата Михаила Васильевича в борьбе за тверское княжение» (177, 177). В его руках помимо собственных владений оказались и обширные массивы выморочных уделов. Старый великий князь Василий Михайлович все более терял авторитет и даже опасался жить в Твери, предпочитая свое родовое гнездо – Кашинский удел. Тверичи явно предпочитали видеть своим князем молодого и удачливого Михаила – прямого потомка двух самых выдающихся тверских князей и явного врага Москвы. Ненависть к Москве и ее подручным была, по-видимому, общей чертой всех слоев населения Твери.
Однако Михаил не спешил явным образом отнимать власть у дяди. Вероятно, он не хотел окончательно портить отношения с Москвой и не был уверен в поддержке Ольгерда. Михаил был горяч, но при этом умен. Он умел терпеливо ждать удобного момента для нанесения удара противнику.
ТВЕРСКАЯ УСОБИЦА: ЗАВЕЩАНИЕ ДЯДЮШКИ СЕМЕНА
В этой обстановке началась история с выморочным уделом князя Семена Константиновича. Этот умерший от чумы князь завещал свое небольшое, но очень важное в стратегическом отношении владение (Семенов Городок на Волге, располагавшийся севернее Нового Городка – современной Старицы) князю Михаилу Александровичу. Причиной такого решения могли быть и личные симпатии, и уверенность в том, что именно Михаил является фактическим великим князем Тверским. Как бы подтверждая это мнение, Михаил, не спрашивая ни у кого разрешения, в 1366/67 году выстроил на Волге собственную крепость – Новый Городок (Старицу). Расположенный на полпути между Тверью и Ржевом на высоком мысу между Волгой и речкой Старицей, Новый Городок имел большое стратегическое значение.
Предсмертное распоряжение князя Семена создавало конфликтную ситуацию. История Руси знала примеры такого рода. В самом начале XIV века последний удельный князь Переяславля Залесского Иван Дмитриевич завещал удел своему дяде Даниилу Московскому. По традиции выморочные уделы возвращались в состав великого княжества Владимирского. Возмущенный таким решением, великий князь Владимирский Андрей Александрович начал тяжбу с Даниилом. Спор продолжали сыновья и преемники обоих князей.
На сей раз возмущенными оказались великий князь Василий Михайлович Тверской и младший брат завещателя князь Еремей Константинович Дорогобужский. Они обратились с жалобой в Москву к митрополиту Алексею, который, в свою очередь, отдал это дело на суд тверскому владыке Василию. Решение владычного суда оказалось неожиданным для жалобщиков и их московских доброхотов. Епископ Василий «оправил», то есть признал правым князя Михаила Александровича.
Недовольные этим решением, князья обратились к митрополиту Алексею с жалобой на неправый суд тверского владыки. Митрополит вызвал епископа в Москву и подверг какому-то суровому наказанию – «бышеть» ему «истома и протор велик» (43, 84).
Заручившись решением московского суда и получив для его исполнения московскую рать, Василий Кашинский отправился сводить счеты со своими домашними недругами. Опустошению подверглись даже церковные земли тверского владыки (43, 84).
Этот поход Василия Кашинского сильно напоминал карательные рейды ордынцев. Не сумев с ходу взять Городок, союзники учинили повсюду на своем пути погром и насилие. Особенно свирепствовали москвичи и «волочане» – воины из Волока Ламского, новгородского анклава между московскими и тверскими землями. Для тех и других Тверская земля представляла собой вражескую территорию, где не грех разграбить и церковные волости. Отпустив нагруженных добычей союзников (главной добычей княжеских войн были пленные), Василий Кашинский вернулся в покоренную Тверь. Однако торжество его продолжалось недолго. Слишком велик был градус ненависти, который накопили по отношению к нему жители Твери.
В Москве смотрели на тверскую усобицу со своей колокольни. Юный князь Дмитрий и его советники пришли к выводу, что настал благоприятный момент для фактического овладения Тверским княжеством. На смену ослабевшему и состарившемуся князю Василию Михайловичу должен был прийти его сын Михаил. Как представитель кашинского дома, женатый на дочери Семена Гордого и обязанный своим троном москвичам, он мог стать послушным исполнителем московских предначертаний.
Этот план открывал заманчивую перспективу. Прочный союз Москвы и Твери мог бы стать большим шагом вперед в деле «собирания Руси».
Совершенно другие виды открывала для Москвы победа Михаила Александровича. Это был наследственный враг Москвы. Он имел широкие связи в Литве. В случае его победы над кашинским семейством литовская экспансия на восток обретала тверской плацдарм, позволявший Ольгерду успешно наступать на Новгород и Смоленск. Москва оказывалась окруженной владениями союзников и родственников Ольгерда. Ослабленная внутренними распрями, Орда не могла остановить литовское наступление на Северо-Восточную Русь. К тому же горький опыт совместных действий с татарами научил москвичей простой истине: татарская «помощь» приносит больше вреда, чем пользы.
Таким образом, интересы Москвы требовали союза с кашинским князем. Моральная сторона дела, разумеется, не могла никого остановить…
Фреска с изображением Василия Михайловича
из композиции «Древо российских государей».
XVII в. Новоспасский монастырь
Московские и волоцкие полки ушли восвояси. Василий Кашинский по-хозяйски расположился в Твери. Но тверская усобица на этом далеко не закончилась. Дождавшись ухода москвичей, Михаил Александрович в октябре 1367 года вернулся из Литвы в тверские земли в сопровождении литовской рати. Перед лицом такой угрозы кашинский князь пошел на уступки и уехал из Твери в свой удел.
Желая поскорее закончить усобицу, Михаил Александрович не стоял за мелочами, так как добился главного – всеобщего признания в качестве великого князя Тверского.
ГОЛОС РАЗУМА
В летописи, принадлежавшей некогда патриарху Никону и оттого получившей название Никоновской, после рассказа о тверской усобице 1367 года сохранилась интересная вставка: собственное суждение летописца в связи с заключением всеобщего мира. В нем слышится взволнованный голос современника событий, перед лицом кровавых раздоров с горечью вспоминавшего библейскую легенду о происхождении всех людей от общего «праотца» Адама.
«И радовахуся бояре их и вси велможи их, такоже гости и купцы и вси работнии людие, роды и племяна Адамови. Вси бо сии един род и племя Адамово, цари, и князи, и бояре, и велможи, и гости, и купцы, и ремественицы, и работнии людие, един род и племя Адамово, и забывшеся, друг на друга враждуют и ненавидят и грызут и кусают, отстояще от заповедей Божиих, еже любити искренняго (ближнего. – Н. Б.) яко сам себе» (42, 8).
Словно луч солнца из-за туч, выходит из мрака далеких веков великая истина о единстве рода человеческого, о распространении на всех, а не только на «своих», евангельских заветов добра и милосердия. Как много выиграла бы Русь, прислушавшись к этому одинокому голосу!
Но в лязге мечей никто не услышал философа-моралиста. Недолгий мир сменяла долгая война. Остановить фатальный ход событий было уже невозможно.
МОСКОВСКИЙ СУД
В Москве знали, что Ольгерд по зову Михаила Тверского готов бросить все силы на восток. Для защиты от Литвы в Москве спешно строили белокаменную крепость. Одновременно московские войска под началом Владимира Серпуховского осадили и взяли город Ржев на западной границе Тверского княжества, ранее захваченный Ольгердом. Таким образом, прямой путь через Ржев, по которому литовские полки могли прийти в тверские земли на помощь Михаилу Тверскому, был перекрыт.
