Парадоксы интеллектуального чтива. Книга третья «Экономика России по Аристофану»

И мёд, и фиги, как и подобает мне;

Теперь – лежу, задравши ноги с голоду!

Карион:

– И поделом: под штраф не подводи людей,

От них добра имея столько!

Гермес:

– Горе мне!

Где ты, пирог, что мне пекли в четвёртый день!

Карион:

– Ты зря зовёшь, мечтаешь о несбыточном!

Гермес

– Где ты, нога свиная! Я едал тебя!

Карион:

– Попрыгай здесь в прохладе на одной ноге!

Гермес:

– Горячие кишки, где вы! Едал я вас!

Карион:

– Ну, а теперь в кишках, как видно, колики!

Гермес:

– Где ты, стаканчик с влагой ароматною!

Карион (поворачиваясь к нему задом):

– Вот это выпей и скорей проваливай!

Интересный у Аристофана получается разговор смертного с богом!? Видимо у древних греков законодательная база была в зачаточном состоянии.

Не в пример нашей, Российской!

И они не выдумали ещё статью уголовного преследования за оскорбление чувств верующих. Раз даже раб (не гражданин Афин) в лицо богу говорит такие пошлости, не опасаясь никаких санкций!?

Видимо поэтому афинская демократия, с такой свободой слова, просуществовала всего 180 лет!?

Но в отличие от афинского, в более «совершенном» российском законодательстве, имеется Статья 148 УК РФ, согласно которой:

– Правонарушитель, который уличён в явном неуважении к религиозному сообществу или действиях, совершенных с целью оскорбления чувств паствы, в зависимости от тяжести, понесёт одно из следующих наказаний:

– Выплатит штраф. Его размер определяется в соответствии с доходом или заработной платой за период до двух лет (до 300 тысяч рублей).

– Осуществит работы принудительного характера (до одного года) на благо общества.

– Понесёт лишение свободы (до одного года).

Очевидно, что такая демократия свободы слова должна просуществовать дольше афинской, но ни один современный Аристофан подобную «божественную комедию» написать не сможет. Поскольку в первой же фразе этой уголовной статьи высказывается уголовное требование уважения к богу и поддерживающему его сообществу, то для афинского Аристофана не стоял вопрос: – Что первично – религия (церковь) или человек! Очевидно, что для него дух человеческий – творец лика божьего.

Поэтому Гермес раболепно просит Кариона вынести ему хоть что-нибудь поесть или украсть из дому что – либо из утвари, напомнив рабу, что когда-то тот:

– «Бывало, крал – всегда я покрывал тебя»!

Раб Карион на всё отвечает гордым отказом.

И более того, он не согласен использовать Гермеса по его профессиональным качествам. Он просто непреклонен в виду того, что всё, что умеет этот бог: – Служить привратником, торгующим барышником или даже хитрецом, теперь уже не требуется.

Поскольку «Не в хитрости теперь нужда, а в честности»!

Но бог таки и есть бог, и он уговаривает раба взять его уборщиком в дом.

Карион:

– Богов покинув, хочешь ты остаться здесь?

Гермес:

– Хочу; ведь жизнь у вас гораздо лучшая.

Карион:

– Неужто дезертирство – вещь почётная?

Гермес:

– Где лучше нам – там наше и отечество.

Удивительно, но это «наследие» Гермеса живо в восприятиях русского социума у российской же либеральной демократии. Ей тоже лучше там, где лучше……Однако у Аристофана лучше всем здесь, в отечестве, и более того на всей Земле!!!

Поэтому Хремил организует факельное шествие со сбежавшим было от Зевса жрецом, который готов служить новому владыке. В праздничной демонстрации добровольно участвуют все персонажи, и даже та любвеобильная старуха в расцвеченном платье и с дарственными горшками на голове, которой было обещано, что вечером всё у неё устроится по справедливости.

Шествие торжественно возвращает уже зрячего бога Плутоса в его земную резиденцию – в храм Паллады, из чего видимо следует, что и олимп перемещается туда же.

И Аристофан заключает: