ПАРАДОКСЫ интеллектуального чтива. Книга шестая. Девять эссе – «Все про все»!

Зато браконьеры рассекают эти волны на стареньких «казанках» и днем, и ночью, почти с обычной для каждого мотора скоростью. Только слегка прикрывшись «брезентухой» от неизбежных брызг!

Вот видимо это качество отечественного «кораблестроения» я и продемонстрировал байкальским аборигенам в ответ на их «вещие» зароки.

Но так как я домой на Южный кордон не поехал, поскольку солярки в заповеднике было навалом, а бензин надо было искать «днем с огнем», то поутру вся честная компания, степенно похмелившись, пришла-таки меня проводить.

Но поскольку поиски бензина малость затянулись, остатки ящика ушли на подогрев.

И когда я всё же проверил мотор и собрался ехать, Михаил затеял очередной спор против суеверного аборигенного населения, который заключался в том, что Байкал вообще не любит, чтобы по нему ездили на лодках. Поэтому, стоит лодке опрокинуться, он почти мигом (за минуту – другую) забирает рыбаков, не дав им опомниться. Все попытки Михаила доказать, что дело в том, что тут летом просто вода холодная, на подвыпившую компанию не действовали.

Я вступился в его защиту, сказав что по данным медицинской экспертизы смертельное переохлаждение при температуре воды +8

С наступает в среднем через 2,5 часа.

Меня подняли на смех, и заправила компании – главный лесничий рубанул:

– Если такой смелый и продержишься на плаву 10 минут, ставлю ещё ящик!

Смотрю на Михаила, тот уже протягивает руку лесничему «на спор».

Делать нечего, начинаю раздеваться, чтобы малость охладиться и сразу не сбить дыхания от разницы температур, но лесничий меня останавливает:

– Не, так не пойдет. Рыбаки голышом не тонут. Надо в одежде и ботинках!

Замечание резонное. Так надо для чистоты эксперимента. Но меня это мало смущает, я хорошо плаваю, помню, что на сборах резервистов ВДВ спокойно выполнял норматив плавания в полной амуниции, с автоматом.

Садимся с лесничим в лодку, отплываем на глубину, метров за 200, где вода похолоднее, и я прыгаю в воду.

Х….АХ! Обжигает холодом…..

Стараюсь быстрее барахтаться, чтобы как-то согреться. Смотрю на берег, Михаил показывает на часы, что он засек время. Изредка семафорит мне (быстро соображаю, хоть заранее и не договаривались): одна рука – минута, две – 2 минуты, обе руки в виде римской «V» – виктория пять минут. Начинаю плыть зигзагами к берегу.

Михаил кричит:

– Всё!… 10 минут!!!

У меня руки – ноги коченеют, но судорогой не сводит. Всё нормально.

Подплываю ближе и кричу;

– Давай ещё минут пять!

Терплю….. Наконец он показывает мне скрещенные руки – конец.

Подплываю к берегу и самостоятельно выхожу, стуча зубами…….Кто-то накидывает мне на плечи куртку и вливает в рот стакан водки.

Точно помню, что зубами стучал, поскольку стакан во рту прыгал и мешал пить.

Причаливает лесничий на лодке, подходит ко мне, щупает за руку…..Убеждается, что ещё теплый.

Молча пытается уйти, но я спрашиваю:

– Ты, хоть плавать-то, умеешь?

Он, пасмурно молча, отрицательно качает головой.

– Вот друзья, заключает Михаил, все…….. Учитесь плавать!

А пока пошли в магазин…..

Я, малость согревшись в спальнике, который кто-то принес, думаю, что если у них вместо магазина был бы плавательный бассейн, то байкальских суеверий сильно поубавилось бы.

В общем, свои записки я совсем недаром хочу закончить воспоминаниями о последней лесоустроительной экспедиции на Байкале. И, конечно же, не только хохмами, которые описал.

Вот сейчас вижу рекламу путешествий по России и восторг итальянцев:

– Мама мия….Море в Сибири!!!!

Красоты Байкала воистину неописуемы.

Не могу не привести парочку из своих фото, но отчасти и заимствованных. К сожалению, в тот полевой сезон 1971 года я почти всё время ходил с любительской кинокамерой и своих фотографий Байкала у меня мало.

Тем не менее вот некоторые из них…

Закат на «море» по имени Байкал

Байкал в шторм

Сейчас до нас, наконец-то, начинает доходить одна простая истина, что в бескрайней России природных красот никак не меньше, чем во всем Северном полушарии Земли. Это непочатый источник вдохновения для природного туризма, в том числе и для экстремалов.

И в этом плане Баргузинский заповедник вообще уникальное место, где при относительно небольших расстояниях пешей ходьбы (30—40 км) можно побывать и на незабываемом по красоте побережье и увидеть чудовищные по своей первобытной дикости гольцы Баргузинского хребта.

Лично у меня от них осталось самое сильное впечатление……

Вот пожалуй и всё, что можно рассказать в небольшом эссе, про всяческие случаи полевого бытия. Но чтобы ни у кого не создалось впечатления, что я умышленно и целенаправленно «трагедизирую» экстремальные моменты таежной жизни, то далее расскажу очередную юмористическую хохму, которых в этой полевой жизни никак не меньше, чем в любой другой.

Но прежде посоветую тому, кто пренебрежительно сморщился при упоминании об очевидной осторожности в бродячей жизни в тайге, просто напросто пройтись по обычному таёжному болоту. Не по тому, что вам показывают придурковатые режиссеры наших детективов, когда их герои ходят с сучьями, с осторожностью, но геройски, опасаясь за свою жизнь, прощупывая дно на самом деле некого залитого половодьем леса (что очевидно по стволам ольхового древостоя или пойменной дубравы). В нем, по определению, не только нельзя завязнуть в трясине (из-за её полного там отсутствия), но и невозможно, даже при желании, утонуть.

Потому что обычное человеческое тело легче воды!

И вообще нормальный лес на болоте не растет. Ходите по такому «болоту» спокойно.

А вот почувствовать настоящий страх сфагнового болота – это вам не кино!

Внешне – оно зеленая поляна из толстенного слоя сфагнума, который обычно становится толще к середине болота. Кое-где на нем даже растет карликовая сосна или березка. Идешь по этому ковру, как по перине, нога по колено погружается в податливый слой мха. Но этот слой только сверху живой. Снизу он постоянно гниет при недостатке кислорода. В результате в воде накапливается углекислый газ и метан, который с трудом просачивается в атмосферу сквозь толстый слой сфагнума. А само по себе болото обычно представляет собой реликт бывшего когда-то здесь озера, и глубина его может быть, как говориться, глубже некуда. Поэтому, идя по такому болоту, надо всегда понимать, что ты «аки бог» ступаешь по глубине, быть может, в десяток метров.

И утонуть тут можно запросто, почти как в кино.

Просто наступаешь на тонкий слой сфагнума, проваливаешься в воду, которая на самом деле некая «газировка» указанных газов. И особенность этой «газировки» состоит в том, что удельный вес её много меньше удельного веса чистой воды. Оттого, даже хорошо плавающий человек, камнем идет ко дну. И его не спасает судорожное цепляние за рвущийся мох.