Pro порно

Pro порно
Николай Аркадьевич Липкин

Состоятельный бизнесмен Игорь Борисович совершает алкогольный трип по ночным заведениям. Вспоминает истории своей жизни: ночевку в подмосковном Алабино, запой на Кубе, визит в свинг-клуб, философствует о русской и французской литературе ХIХ века с точки зрения псевдоаматорского гонзо-порно, по пути объективизируя все что можно объективизировать. Исповедь заматерелого сексиста-гедониста, эстетствующего порномана, полная цитат и отсылок к произведениям мировой культуры.

Содержит нецензурную брань.

Николай Липкин

Pro порно

Прошла мимо, села за соседний столик, спиной ко мне. Широкий разрез вязаной кофты, при движении кофта соскальзывает, обнажая то левое, то правое плечико. Волосы подобраны в хвост, шейка худенькая, стройная. Странно, что не видно бретелек лифчика. Неужели его нет? А, вот, мелькнула! Совсем узенькая. Чёрная. Патлатому бородачу, сидящему напротив, наверняка открыты косточки её ключицы, а если она через столик потянется за чем-то вперёд, то и её нежные грудки, обтянутые кружевной тканью. Фу, как мерзопакостно… «Грудки» – просто ужасное слово… Есть в нём что-то гастрономическое… Спинка кресла чуть выше лопаток, на её правом предплечье небольшая родинка. Она то появлялась, то пропадала в разрезе кофты. Провести бы кончиками пальцев от розовой мочки ушка вниз, по изящному изгибу шеи, точёным плечикам, выпирающему акромиону… Ниже не надо, это лишнее… Кожа послушно отзовётся мурашками… Пойти, что ли, подрочить в туалете? Не подходить же знакомиться! Скорее всего, буду ею послан. Или получу по мордасам от бородатого парня. Да, и главный вопрос: на фига? Если подходить, это что-то надо говорить, изображать из себя что-то. То, чего нет. Да и потом – даже если всё каким-то чудесным образом срастётся… Ну, уговорил её. Уболтал. Уломал. Всё, она согласна! Что дальше? Домой не повезёшь, надо квартиру снимать. Искать в интернете, звонить, договариваться, ехать за ключами. По дороге найти магазин, купить презервативов, выпивки и закуски. Прелюдия к прелюбодеянию требует соблюдения определённых условностей. Нельзя, переступив порог съёмной квартиры, расстегнуть ширинку, натянуть на член презерватив и скомандовать «В койку!». А после секса что делать? Вызвать такси и отправить домой? А если не согласится? Не поймёт полунамёков? Потому что заявить в лоб: «Я кончил, пиздуй-ка ты домой!» – так я не смогу. Так я стопудово не смогу! Но спать в кровати под одним одеялом с чужим человеком… Бррр! А если у неё ноги холодные? Столько телодвижений и из-за чего? Из-за кофты, играющей с тобой в прятки? Проще пойти передёрнуть в туалете. Скинуть, так сказать, излишек гормона. Передёрнуть затвор. Раздеть гномика. Понежить петушка…

Это с каких пор мне достаточно такого, чтобы возбудиться? Все мы нынче развращены доступностью порно! Вон, у Достоевского главный герой «Игрока», Алексей Иванович, дрочил на следы на песке, по которому ходила его возлюбленная Полина. Там конечно, прямо не сказано, что он «гонял лысого», завидев отпечаток от её пяток. Но из контекста выходило так. А если Алексей Иванович возбуждался, но не спускал – ему же хуже! Вечная проблема русской интеллигенции – возбудиться, возбудить и ни хера не сделать!

Ещё будучи подростком, я понимал, что в великой… Нет, не так… В Великой… Даже не так… В ВЕЛИКОЙ РУССКОЙ мужской литературе (может, и женская была, но нам её читать не давали) в отношении к женщинам была определённая неестественность, вычурность, как в псевдоаматорском гонзо-порно. Женские душевные переживания, поведенческие мотивы описаны с высоты явного интеллектуального превосходства автора. Покровительственное одобрение редких поступков. Как в книгах Джеральда Даррелла про животных. Восторг первооткрывателя: «Обыкновенные, нормальные животные… Я повторяю: нормальные животные какают колбасками или горошинками, а австралийский вомбат какает кубиками!» Зазнайство учёного-натуралиста: «Никто до меня не знал этого, а я взял и узнал!» Величавая снисходительность к предмету исследования.

…После знакомства с Вронским Анна Каренина не могла заснуть, долго лежала неподвижно с открытыми глазами и видела, чувствовала, как у неё блестят глаза в темноте! Откуда ты, блядь, это решил? Кто тебе об этом сказал?! При чём здесь вообще Вронский? Может, ей просто не спалось? Может, у неё болезненные месячные? Или ноги гудели после каблуков? А может, Каренина размышляла о трансцендентальном единстве апперцепции? Или о результатах экспериментов Майкельсона—Морли, ставящих под сомнение господствующую в то время «теорию эфира»?

Впрочем, французская литература ничем не лучше. Взять хотя бы «Госпожу Бовари». Доктор Шарль Бовари, овдовев, женится во второй раз на совсем молоденькой девушке Эмме. И, конечно же, полностью счастлив в браке. Молодая жена, ежедневный секс, богатая врачебная практика. А ей всё обрыдло: провинциальный городок, в котором они живут, семейный быт, подруги, соседи. Вид из окна наводит тоску. Материнство не восхищает. Больше всего раздражает собственный муж, запах мятных конфет из его рта – он рассасывает их перед приёмом пациентов для свежего дыхания. И Эмма уходит в блуд – изменяет Шарлю со всеми, с кем только можно. Гюстав же, который Флобер, он же автор, на протяжении всего романа занимается препарированием и анализом её переменчивой женской души, рефлексируя, вроде: «Весь мир – бардак, все бабы – бляди!»

А теперь представим, как супруги Бовари занимались сексом. Половое воспитание у обоих на нуле. Эмма замуж выходила девственницей, с будущим мужем до свадьбы они были едва знакомы, Шарль до этого был женат на какой-то злобной, неприятной бабище. Вечерами он входил к Эмме в будуар, снимал с неё пеньюар. Удовлетворившись, вставал, натягивал рейтузы и уходил. Конечно, Эмма его возненавидела! На хер ей такой секс! Что ей с этого? Жутко даже представить: каждый вечер к тебе в комнату вламывается какой-то малознакомый чувак, укладывает на кушетку. Попыхтев, поелозив сверху, надышав мятой, стыдливо кончает после нескольких фрикций.

Чувак, где прелюдия, где предварительные ласки? Поцелуи, покусывание сосков, фингеринг, куннилингус, анилингус, флагелляция, шибари… Можно, конечно, попробовать более извращённые варианты, например, расчесать ей волосы, помассировать ступни ног, внимательно выслушать, как прошёл день…

Так и представляю их диалог за завтраком. Перевернув газетную страницу, Шарль Бовари как бы между делом заявляет:

– Мадам, вчера вечером во время исполнения супружеского долга вы были особенно холодны.

– Может, потому что вы делали это со мной, не удосужившись спросить моего позволения? – отвечает Эмма Бовари.

– А что, надо было? – удивлённо поднимает брови её супруг.

– Да шучу я, конечно же, нет! – восклицает хохотушка Эмма. – Мы живём с вами в XIX веке. Какое ещё позволение? Батюшка благословил наш брак, церковь одобрила. Так что можете трахать меня, когда вам вздумается!.. Можете и втащить, если что, я же вам не какая-то капризная суфражистка! Только по лицу не бейте, чтобы соседи не сплетничали…

О том, что есть такая часть женского организма, как клитор, я сам узнал лет в двадцать пять. Вы, конечно, спросите: как такое вообще возможно? Пробелы советского образования, отвечу я вам. Первый мой сексуальный опыт состоялся в восемнадцать лет с буфетчицей из институтской столовой, хотя всем я рассказывал, что это произошло со мной в четырнадцать со студенткой педа, проходящей практику в нашей школе. К двадцати пяти у меня был секс с достаточно большим количеством женщин. Но у них со мной его не было.

Чтобы вы поняли, каким долбоёбом я был в то время, расскажу вам следующую историю. Илона была старше меня на два года. После третьего свидания я проводил её домой – она тогда снимала однокомнатную квартиру где-то по улице Сердича. Илона пригласила зайти к ней в гости на кофе. Про правило трёх свиданий я тогда слыхом не слыхивал, так что пошёл, полагая, что мы реально будем пить кофе. Сексом мы занялись на кушетке в позе «на боку», я находился, понятное дело, сзади. Я был крут и брутален. Мои движения мощны и размашисты. Чтобы не кончить раньше времени, в уме я вычислял квадраты двузначных цифр. Когда дошёл до двухсот восьмидесяти девяти, она взмолилась:

– А ты бы мог меня хоть погладить?

Крепкой рукой я ухватился за её грудь.

– Не здесь, – разозлилась она. – Там. Пальчиком…

– Где? – с удивлением спросил я.

– Ладно, я сама…

Илона опустила руку на свой лобок, дыхание её стало глубоким и прерывистым. Я почувствовал себя уязвлённым: вся моя молодецкая удаль оказалась ни к чёрту.

– И что это ты делаешь? – спросил я.

– Ласкаю себя, – задыхаясь, с трудом сообщила Илона.

Ноздри её раздулись, рот приоткрылся, кончиком языка она касалась кромки верхних зубов. Тело стало горячим, мягким и податливым.

Я остановил свои амплитудные втыкания. Вышел обиженным. В смысле не вообще, а из неё.

– При мне. Ты. Такого. Делать. Никогда не будешь, – отчеканил я. Голос мой стал твёрже стали.

ПОЧЕМУ??? ЗАЧЕМ??? На фига я так сделал? Что у меня тогда творилось в голове? Ну не долбоящер ли я?

К моему счастью, Илона оказалась мудрой девушкой. С терпением и упорством, достойными лучшего применения, она занялась моим образованием. Объяснила, что кроме той самой «дырочки» в женщине есть ещё много важного и интересного. И твои горделивые двенадцать раз за ночь, кроме потёртостей и жжения, никакого другого профита не приносят. Показала, где находится клитор.

Ни в коем случае не трогай его вот так сразу. А вокруг, вокруг… рядом… нежно… Какой у тебя короткий и бесполезный язык… К тому же щетина колется… Лучше пальчиком… Аккуратно… Не тереби… Соски тоже не надо пока трогать! И уж точно не надо их скручивать и обсасывать, как голодный младенец! Терпение, только терпение… Да, я вижу, что ты уже весь налился… Но я ещё совсем даже не рядом… Расслабься… Посчитай свои цифры… Только не отвлекайся! Целуй спину… Шею… Можешь ниже… Только делай всё нежно, неторопливо… Вот эти впадины на попе особенно… Там… Только опять же нежно… Ляг лучше сзади. Прижмись ко мне… О, какой он у тебя! Прижми его ко мне… Туда не лезь! Это пока не для тебя! Не то чтобы это было совсем запретно… Но точно не сейчас. Научись работать с более простыми вещами… Из тебя может выйти хороший ученик… Теперь войди в меня. Не надо на мне елозить… И трахать меня пока тоже не надо! Когда я этого захочу, я скажу. Просто засунь в меня член и будь во мне… Правая рука на клиторе… Можешь уже чуть сильнее… Надави… Несильно… Смочи… Чем? Опусти руку чуть ниже, чувствуешь, какая там? Да. Да… Вот так хорошо… Не дави… Возьми грудь… У тебя что, только одна рука?! Не трогай сосок, просто сожми в ладони. И целуй в шею… Только нежно, не надо меня слюнявить… Ладно, просто прижмись губами… А лучше просто дыши, это тоже приятно. Вот так… Вот так… Чувствуешь, какая я мокрая… Как я хочу тебя… Теперь жди… КУДА РУКИ УБРАЛ??? Продолжай, как делал! Жди – это не значит, что надо всё прекращать! Верни руки обратно! Можешь потрогать сосок. Чувствуешь, какой он теперь твёрдый? Продолжай… Не меняй руки… Да, да… Вот так… Правой у тебя лучше получается… Продолжай. Если остановишься, я тебя убью! Я тебя точно убью… Убью… Убью… Не задумываясь… Вот так… Продолжай… Так хорошо… Хорошо… Да, да… Да… ДА! Теперь можешь ты… Не надо мне ничего говорить! Заткнись и просто трахай меня! Теперь можно. Теперь всё можно! Делай со мной что хочешь! Давай! Покажи, какой ты, мой мужчина!!!

Пальцы правой руки свело от боли, левую руку я вообще не чувствую – она занемела от веса Илониного тела, от неудобной позы позвоночник, кажется, сейчас выскочит через затылок. Сердце бешено колотится. Но я это сделал! Е-е-е-е! Это – оно, конечно, не так! Это – совсем по-другому! Хотя, конечно, и пришлось поебаться!

За всё время, что здесь сижу, так и не повернулась. Поправляет выбившийся локон, заводит за ушко. Подошёл официант, повернулась в его сторону. Ко мне лишь в полупрофиль. Так её лица я толком и не разглядел. Обернись. Обернись, пожалуйста. Дай рассмотреть своё личико. А может, и не нужно? Вдруг там крокодил? Я её объективизирую, а она – крокодил! Нехорошо. Зачем портить впечатление? Пусть в моей памяти она останется мимолётной фантазией, прелестью вожделения. Пойти всё-таки подрочить? Романтик херов!.. Виски заканчивается. То есть оно не совсем так, чтобы уже заканчивалось… Я всё-таки в ресторане. Просто в моём стакане становится пусто. Вижу, так сказать, дно. Можно, конечно, обновить. Достаточно лёгкого кивка в сторону официанта, но… Следующая доза вискаря может спровоцировать употребление оного в неконтролируемом количестве. Или, проще говоря, есть большая вероятность нажраться в зюзю. Вискарь в баре херовый, приходится разбавлять его колой. Что само по себе неправильно, противоестественно, оплошно. Виски с колой – верный способ пуститься в бесконтрольное плавание. А оно нам надо? Оно нам совсем не надо! Горечь дорогого неразбавленного виски позволяет контролировать количество выпитого, плыть по океану пьянства уверенным шкипером на крепком ялике, сколоченном из морёного дуба. Благородные напитки нужно пить неразбавленными. Виски с колой – это какая-то ламберсексуальная пидорасня. Это всегда какой-то трэшнячок в будущем, постыдный способ быстро и безболезненно скатиться в активную фазу поиска кого-то трахнуть или чтобы тебя кто-то трахнул.

Не поймите меня неправильно, я не против гомосексуализма. Если перефразировать слова классика, которые он никогда не произносил: «Я не разделяю ваших сексуальных предпочтений, но готов умереть за ваше право трахаться так, как вам хочется». Меня всегда больше пугали люди, которые считают себя полномочными запрещать кому-то заниматься анальным сексом. Хотя гомосексуализм всё же не совсем моя тема. Может, когда-нибудь соблазнюсь… Хотя вряд ли… Для моего поколения это абсолютно табуированная тема. Дотронуться до мужского члена – стоит в одном ряду с детским страхом очутиться перед всем классом голым возле школьной доски. И тебя в таком виде исключают из пионеров.

В своё время меня, кстати, из пионеров выгнали. Не за гомосексуализм. За распространение порнографии. Я покупал фотографии у ребят постарше и продавал их парням из своего класса. Сдал меня одноклассник Саша Б. После школы пошёл работать в милицию. Работал охранником на Окрестина. На встречах выпускников любил рассказывать, как мочит оппозиционеров. Дослужился, кажется, до капитана. Зато погиб красиво. На отдыхе течение стало уносить в открытое море детей. Бросился спасать. Детей спас, но сам не выплыл. Я же наверняка сдохну где-нибудь под забором. Фотографии, которые я перепродавал одноклассникам, были размером с игральную карту и просто ужасного качества. Это были фотокопии с фотокопий. Их я покупал по двадцать пять копеек. С голыми сиськами перепродавал за пятьдесят, если была видна мохнатка – легко уходили за рубль! Выручка, конечно, небольшая, зато рентабельность трёхсотпроцентная!

Геям втайне я завидую. Все их штуки, прибамбасы: кожаные гетры, лосины, балаклавы, разноцветные флаги, синие «бусики» без номеров… Гей-клубы, гей-парады, гей-радар. Тайный орден вольных тружеников, определяющих себе подобных с помощью секретного рукопожатия. Мастер ложи Святого Иоанна Крестителя. Днём ты менеджер по продажам ёлочных игрушек, благородный отец семейства, а ночью ты – Король Прайда, Няшка-Вкусняшка, Алехандро Крепкий Орешек. Двойная жизнь агента под прикрытием. Герой-подпольщик в тылу врага. Законспирированный советский шпион в ставке нацистов.

Единственное, что меня смущает, – это техническая составляющая процесса. Все же гетеросексуальные пары хоть раз пробовали анальный секс? Конечно же, все! Если у одного из партнёров есть член, то рано или поздно он постарается засунуть его во все отверстия другого партнёра, даже если те напрямую для этого не предназначены. К анальному сексу надо готовиться! О нём заранее договариваются. Спрашивают разрешение и получают в ответ чёткое «да». Это как раз тот случай, когда «да» значит «да». Иначе возможны нюансы…

Не хочу рассказывать историю про приятеля, который долго уламывал подругу на анальный секс, после пошёл пописать и обнаружил, что к члену прилипла кожица от помидорки… Хотя, получается, уже рассказал… После анального секса, говорят, ощущения не очень. Когда анальный секс как изюминка на торте – это заебись. Но нельзя же питаться одним изюмом! А если брачная ночь или медовый месяц? При этом новобрачные – здоровые половозрелые мужики, лет по двадцать пять. Полные любви и спермотоксикоза. Сколько они раз за сутки? Десять? Двадцать? Даже если разделить это количество пополам…

Э… Ты куда? Любовь моя неразделённая… Поднялась, пошла… Стоямба! Стоять, я сказал! Назад! На место. Я тобой ещё не налюбовался. Так и не удалось рассмотреть твоё личико. Печаль печальная… Ну и иди… Пошла вон из моей жизни! Прочь из моих фантазий. Убирайся со своим модным бородачом. И не надо мне твоё фарфоровое плечико… Пусть подрачивают на него другие, молодая красивая дрянь…

Девушка за столиком возле окна второй час цедила коктейль. С деланым безразличием сканировала окружающее пространство. Взгляд остановился на моей неприметной персоне. Судя по появившейся в глазах заинтересованности, считывала «лук» она профессионально: логотипы на одежде переводились в ценники, ценники складывались в уме. Дело в том, что с первого взгляда я, конечно, не очень. Со второго – тем более. Мой, мягко говоря, небрежный стиль одежды можно назвать «похмельное утро после званого ужина с нефтяными магнатами Небраски».

Язык не поворачивается назвать её проституткой. Проститутки продают секс, она продаёт себя, нахраписто сексуальный образ с лёгким налетом презрительного превосходства. Всё выверено и отточено до совершенства: позы, слова, эмоции, поступки. Попробуйте два часа усидеть так за столиком: грудь вперёд, спина прямо, нога на ногу. А правильно рассчитать объём жидкости в стакане, чтобы растянуть коктейль на целых два часа! Слабо? Мне точно слабо! Так если не проститутка, то как её называть? Жалко, слово «куртизанка» устарело. Можно ещё вспомнить: «жрица любви». Это название, я считаю, подходит идеально! Есть в образе подобных див что-то религиозное. Блестящее, патетическое, пустое.

Иметь отношения с такими девушками – всё равно что искать ответ на Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Всего Такого в религиозных учениях. Вроде ты и не совсем задрот, не дрочишь на компьютерное порно, не трахаешь стоящих на трассе прошмандовок, на которых встаёт только у изголодавшихся дальнобоев, но и полноценные отношения ни с кем заводить не хочешь. По данной аналогии ты задаёшься сложными вопросами – что само по себе хорошо, значит, ты не полный «овощ», но ищешь ответы не путём научного познания, а идёшь за ними в белое здание с золотым куполом, где толстый мужик в женской одежде гнусавым голосом на все вопросы заученно отвечает банальностями, суть которых сводится к бессильному: «На всё воля божья…»

Я двумя руками за продажную любовь. Или продажный секс. Да похую! Я, блядь, охеренный сторонник продажного секса! Или пафосно – за право женщины делать со своим телом то, что она хочет. Продажный секс – это хорошо. Продажный секс – наравне с колесом, холодным пивом и кроксами – величайшее изобретение человечества. Если я голоден, я иду в ресторан, заказываю лангет, съедаю его и расплачиваюсь. Чтобы получить лангет, мне не надо идти в лес убивать лося, мне по херу до жизненных проблем повара, я не хочу заниматься его уговариванием, добиваться добровольного, полного согласия на готовку блядского лангета. Я просто хочу получить мясо, сожрать его, после чего расплатиться согласно выставленному счёту. И я заплачу, даже если повар приготовит лангет без главного ингредиента, по мнению Спанч Боба, то есть без любви. Заплатив официанту, я никого не унизил, не влез в чьё-то личное пространство, не дискредитировал, не проявил маскулинное превосходство, перманентную потребность властвовать. Я просто съел лангет.

Когда-то давно в прошлой жизни я встречался с подобной жрицей любви. Познакомились мы в интернете на «Мамбе». Договорились на следующий день встретиться в кафе. Красивая, эффектная: облегающее платье с глубоким разрезом, откровенно выпирающая грудь, длинные чёрные волосы, острые скулы, припухлые губы.

– Ищешь любовницу? – особо не церемонясь, заявила она.

– Да.

– Тогда смотри. Ты должен понимать, что у меня есть определённые потребности и затраты. Тебе нравится, как я выгляжу? Вот! Чтобы так выглядеть, мне надо тратиться на косметику, одежду, фитнес, массажики всякие. Плюс я снимаю квартиру в центре. Если ты готов платить мне пятьсот баксов в месяц, то я смогу с тобой встречаться два-три раза в неделю. Но этих денег мне, конечно же, не хватает. В среднем в месяц мне надо порядка двух тысяч долларов. Следовательно, придётся встречаться ещё и с другими мужчинами. Так что извини, иногда получится, что ты мне позвонишь, а я буду недоступна. За тысячу в месяц у тебя будет приоритет. В любое время, когда бы ты ни захотел, я поеду к тебе или приглашу в гости. Ну а за две тысячи я гарантирую, что буду встречаться только с тобой и ни с кем другим. Твоей личной жизни я не касаюсь, никаких вечерних или ночных звонков, стрёмных, неожиданных эсэмэсок. Жена, дети – я ни во что не лезу и ни на что не претендую.

Помню, больше всего меня в ней восхитил деловой подход – наличие гибкой тарифной сетки. Ну и конечно же, её сиськи.