Непреодолимая сила

– В следующий раз, – Кирилл взглянул на трясущуюся всем телом девочку сверху вниз. – Когда – и если! – я захочу объяснить, почему это вы ждёте смерти передо мной на коленях, а не я перед вами – проявите хотя бы подобие вежливости!

– Ты это говоришь так, будто вы с ними ещё встретитесь, – с усмешкой подметил один из боевых пилотов, воспользовавшись громкой связью.

Кирилл расхохотался в ответ – скорее напоказ, нежели от искренней забавы – и уже так, с полураскрытым ртом и задорным прищуром, приставил дуло пистолета к затылку белокурой девочки. Будто в замедленной съёмке я наблюдал за тем, как хрупкое тельце содрогнулось на месте, и крохотные пальчики смертницы напряглись на висках, оттягивая быстро седеющие пряди.

– Но всё-таки, – голос того же пилота раздался будто бы из совершенно другой реальности, из-за плотной водяной ширмы. – Нужно быть полным отморозком, чтобы вот так вот выстрелить в ровесника своего сына, Кир! Я бы так не смог…

– Я тоже не мог когда-то, – с улыбкой ответил Кирилл, всё глубже утапливая курок в рукоять оружия. Ещё секунда… И, взорвав мой внутренний мир на тысячи мелких осколков, из пистолета командира раздался слабый, едва заметный щелчок.

Значит, я действительно не ошибся в подсчётах… И Кирилл выстрелил оставшийся боезапас в несчастного мальчишку… А я… я просто не знал, как чувствовать себя после такого… Вырвавшийся из моего горла вздох облегчения был преждевременным и, наверное, совершенно излишним…

Но с этой блеклой сединой в волосах… С ней голубоглазая девочка ещё плотнее приблизилась к образу величественной Авроры, юной богини с прядями цвета свежевыпавшего снега и кожей такой изумительной белизны, что нельзя было передать словами…

Наверное, меня следовало бы сжечь как еретика… Сжечь на месте. За столь дикое сравнение наполовину поседевшей маленькой оборванки с олицетворением будущего Империи!..

Задохнувшись от собственной наглости, я резко мотнул головой и заставил себя вернуться к реальности. К догорающей деревне и двум крохотным фигуркам, чьи сгорбленные тени разносились по площади лучами хищной колдовской звезды.

– Вот незадача, – Кирилл утомлённо выгнул спину и спрятал небольшой пистолет – малозарядное оружие пилота на самый крайний случай – в скрытую кобуру на пояснице. – Ладно, тогда будем действовать по привычной схеме – огонь, огонь и ещё раз огонь… И, раз уж у нас тут выискались слабонервные, пусть этим займётся кто-нибудь, у кого детей нет.

Взгляд Кирилла моментально скользнул по зрительным сенсорам моего доспеха, и я понял, что выбор командира уже был сделан – и он вовсе не был случайным. Кирилл собирался наказать меня за непрофессионализм, за промедление, сдержанность… и сочувствие. Его он, наверное, чувствовал так же явно – и с тем же лютым омерзением – как и окружающий смрад смерти.

– Марк, займёшься этим? – обнажив зубы в холодной ухмылке, Кирилл встал у своего распахнутого экзоскелета и скрестил руки на груди. Он всем своим видом говорил: «Я не собираюсь ничего предпринимать. Решай. Действуй.»… И это отчего-то раздражало.

Безмолвно тронувшись с места, я впервые за всё время управления «RCG-34» – или экзоскелетом «Возмездие» – ощутил на своих плечах его невероятную тяжесть. Каждый шаг давался мне с невероятным трудом, как если бы управляемые компьютером сервоприводы разом отказали, и мне приходилось поднимать каждой ногой по тонне чистого веса.

Встроенный компьютер, анализируя поступивший от лидера звена отряд, услужливо вывел на сетчатку моего глаза информацию о состоянии встроенного вооружения. И вежливо подчеркнул, что использование миниатюрных ракет, спрятанных в одном из наплечников, может быть слишком затратным и неэстетичным, нерациональным даже ввиду наличия боезапаса для ручной пушки в левой перчатке и огнемёта – в правой.

Одёрнув тошнотворно услужливые рекомендации, я попробовал закрыть глаза и сосредоточиться на поставленной задаче, но выводимые прямо под веко образы мёртвой площади не позволяли уйти в себя, забыться и вычеркнуть всё лишнее.

Да, мне приходилось убивать беззащитных – такова была природа чистильщиков, неотвратимой длани устрашения – но никогда прежде потенциальная жертва не встречала меня таким взглядом, полным мольбы и смирения. Обычно люди сгорали прямо в домах, исторгая ужасные вопли и омерзительный смрад, а выбегающими смертниками занимался Кирилл или ещё кто из его окружения…

Как оказалось, для непосредственной ликвидации цели – лицом к лицу, честно и прямо – мне не хватало духа. И никакой приказ не мог бы вселить в меня достаточную храбрость, чтобы перешагнуть через себя и оборвать этот крохотный, уже почти потерявшийся в собственном тусклом свете огонёк чьей-то жизни.

Мысленно отключив системы наведения и оборвав контроль над вооружением, я тяжело вздохнул и промолвил в микрофон шлема:

– Я… Не хочу так, Кир. Это чересчур.

– Да? – Кирилл вздёрнул брови, сохраняя на лице то самое саркастичное выражение, с которым отправил меня вершить судьбы невинных детишек. – Значит, для тебя минутку побыть мясником, а не солдатом – всё-таки трудновато?..

– Невыполнимо, – признал я, зачем-то усмехнувшись вслух. Наверное, пытаясь тем самым сгладить собственный страх перед командиром. – Но серьёзно… подумай, Кир, это ведь дети… Да никто из нас не смог бы…

Я ожидал поддержки от братьев по оружию, но те лишь неуклюже покашливали и бормотали что-то в открытый канал, то ли браня меня, то ли вслух готовясь к худшему.

– Тебе повезло, – Кирилл улыбнулся ещё шире и обманчивее, чем прежде. – Повезло, что я не отдал тебе приказ, Марк, а обошёлся одной лишь просьбой. Сделаем вид, что ничего не было. Но тогда встаёт вопрос – что нам делать с этими двумя?.. Если предположить, что никто из нас не в состоянии справиться с этой работой…

– Пусть идут, – вдруг произнёс один из пилотов, кажется, Стайн. С выключенным бортовым компьютером я не мог даже сказать наверняка – чьи голоса слышал в канале. – Это ведь пацан и девчонка… Вреда от них не будет. Пусть расскажут жителям следующей деревни или, скажем, армейским – может, те выведут против нас хоть что-нибудь… А то резать этих гражданских, как свиней, уже утомляет…

– Отклонено, – отрезал Кирилл, помахав рукой в сторону одного из тяжёлых доспехов. – Ты сам заметил, что это маленькие дети, а значит, вряд ли смогут своими силами добраться до населённого пункта – и при этом обогнать нас. Единственное, что их ждёт там – это смерть. Так зачем же оттягивать то, что случится само собой – и, быть может, в куда худших обстоятельствах?..

Какие обстоятельства в принципе могли быть хуже этих?.. У меня не находилось ответов на этот вопрос. Ни одного.

Наверное, вжавшаяся в землю девочка думала так же. Если вообще сохранила до сих пор здравый рассудок… В любом случае, она уже не тряслась так сильно, как прежде, и как будто бы прислушивалась к нашему обсуждению. Чуть отвела ладошки от ушей, чтобы не пропустить ни слова.

– Мы обмякли без достойного противника, – мрачно отметил командир, забираясь во чрево своего «Возмездия». – Солдаты, захваченные врасплох, домохозяйки и их милые чада – они отбивают настоящую волчью хватку! Тебе уже не хочется вцепиться врагу в горло – потому что он слаб! Болен! Никчёмен… Наша разведка и диверсионные отряды работают слишком хорошо – и вот результат: мы даже двух малолеток не можем прикончить на месте, без лишних слов. Начинаем разыгрывать какую-то драму о важности жизни…

Рубиновое забрало сошлось перед лицом Кирилла, и я вновь услышал его голос – на этот раз куда более мощный, потоком магмы бегущий по каналам внутренней связи:

– Пусть мне ответит Марк, – произнёс лидер звена, приводя в боевую готовность системы механизированной брони. – Если бы ты был ведущим в этой операции и мог принимать решения – что бы ты сделал?

Несколько обескураженный прямым, точно стальной шип, вопросом Кирилла, я взял длительную паузу. Несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и подобрать нужные слова, после чего выпалил первое, что пришло в голову:

– Я забрал бы их с собой. Оставил в тыловом отряде. Чтобы…

– Показать Величие Империи? – фыркнул Кирилл, будто бы прочитав вымышленную причину прямо из моей головы. – Продемонстрировать мощь, с которой им довелось встретиться – и выжить?.. Марк, ты меня поражаешь. Ещё полчаса назад я думал, что взял с собой проверенных в бою солдат, а не группку матушек-наседок! Хочешь таскаться с ребёнком? Дерзай! Выбирай, кто больше нравится. Но второй со своего места не тронется. Я не позволю превращать передвижной штаб в детский сад! Ты понял?

– Так точно! – выкрикнул я, чувствуя, как пересыхает от ужаса горло.

– А поскольку я уже понял, кого Марк заберёт, – голос командира отдавал ледяным холодом. – Нам осталось решить только один вопрос – как быть с мальчонкой? Может, у кого-нибудь из вас есть ещё фантастические предложения? А? Сайрус? Стайн? Ковальски?..

Закованная в броню рука Кирилла резко передвигалась по широкой дуге, указывая то на одного металлического исполина, то на другого – и я собственной шкурой чувствовал, как вздрагивают при упоминании своих имён напряжённые пилоты. Потому что вздрагивал вместе с ними, как если бы каждый раз Кирилл обращался только ко мне… Ко мне одному.

– Нет? Это радует, – оглушительно хлопнув металлическими ладонями, Кирилл указал в сторону глухой и немой ночи за пределами бушующих пожарищ. – Тогда возвращайтесь на базу, наседки. Вам не понравится то, что здесь сейчас произойдёт…

Отозвавшись с монотонной обречённостью, мои спутники по звену начали медленно разворачиваться к выходу из деревни. Наверное, они сейчас настраивали автопилот на дорогу к мобильному штабу императорской гвардии, как бывало после всякой операции, но для меня… в этот раз всё было совершенно иначе.

Как мне следовало обращаться с потрясённой девочкой?.. Что делать? Как вести себя – учитывая, что именно я мог спалить её родных заживо… И что если она потеряла рассудок от всего пережитого? Что если стресс прикончил её разум, оставив белое пятно пустоты?.. К подобному я не был – и не мог быть! – готов…

Нагнувшись, я попробовал как можно бережнее потянуться к замершей комочком девочке, но огромная лапища доспеха двигалась слишком резко и агрессивно – она не была предназначена для подобных операций и, наверное, казалась скорее надвигающимся кулаком палача, нежели мягкой дланью спасения.

Я тихо выругался и, не обнаружив иных вариантов, мысленно приказал доспеху выпустить меня наружу. С пронзительным свистом ионизированный воздух из резервов брони начал смешиваться с поступающим извне жарким дыханием пожаров – и я невольно скривился от пугающей, сбивающей с ног вони. Приправленная едким дымом, она лезла в нос, горло и глаза, заставляла рыдать, кашлять и шмыгать одновременно. Не знаю, как Кирилл умудрялся говорить и выглядеть достойно в подобной атмосфере – но, наверное, мне не помог бы справиться с подобным кошмаром даже подробный разбор всех его методик… Чтобы выживать в аду нужно быть чем-то большим, чем просто подданным Империи – например, хищником, способным отстрелять всю обойму в спину крохотного мальчишки…

Утерев глаза плотным рукавом эластичного комбинезона – что, надо сказать, не принесло никакой пользы – я попробовал привлечь внимание девочки, но, наверное, даже самого мягкого «Эй!» в её случае было бы недостаточно… Поэтому, свесившись из кабины «Возмездия» почти что наполовину – меня держали только провода, присоединённые к разъёмам ног и поясницы – я потянулся к небольшой голове несостоявшейся жертвы и кончиками пальцев коснулся её побелевших у основания волос.

Девочка вскрикнула. Негромко – сдавленно даже – и ещё плотнее вжалась в раздробленный камень площади. Её выгнутая спина вновь затряслась, как от множества ударов, а пальчики побелели на висках. Мне даже стало неспокойно: показалось, что в таком состоянии девочка без труда могла бы вырвать себе прядь-другую и даже не заметить этого – или, что было ещё хуже – содрать в кровь кожу над ушами.

– Ну же, – мягко произнёс я, чувствуя себя полным идиотом. – Не нужно бояться… Всё самое плохое уже позади… Тут… Многое произошло… Но тебе больше никто не причинит вреда…

Маленькая копия Её Высочества принялась тихонько и часто всхлипывать. Мои слова как будто бы притягивали её к поверхности глубокого тёмного омута забытья, и чем ближе она оказывалась к его мёртвой глади – тем сильнее становились все отрицательные чувства: горечь утраты, желание провалиться сквозь землю и сводящее с ума неверие в реальность происходящего. Отчего-то я прекрасно понимал эти её чувства, как будто бы в череде операций зачистки вдруг получил возможность взглянуть на происходящее с обратной стороны баррикад – и испил эту чашу до самого дна.

Мальчик, что находился рядом, уже не подавал признаков осознанной жизни. Он просто сидел в небольшой пахучей лужице и смотрел в землю. Без движения, без нервной дрожи – будто бы сознание уже оставило его, ввергнув тело в состояние безучастного ко всему овоща.

Поспешив отвести взгляд, я приказал мобильной броне нагнуться ещё ниже, и, с трудом подломив одно колено, с максимально возможной осторожностью взял выжившую девочку на руки. Она была лёгкой и как будто бы игрушечной – белая кожа и маленькое тельце напоминали о дорогих фарфоровых куклах, так популярных у девочек Империи, а черты заплаканного личика были будто бы срисованы с образов шарнирных игрушечных красавиц, коими славились далёкие островные государства на востоке.

И, на какой-то миг, я почувствовал в своих руках тепло самого большого сокровища на свете – одной крохотной, беззащитной жизни, с которой нас свела сама судьба.

Вновь заняв вертикальное положение в эргономичном креплении для спины пилота, я дождался, когда иглы нейроадаптеров с автоматической точностью подключатся к разъёмам вдоль моего позвоночника – и поспешил мысленно приказать броне двигаться к точке первоначального базирования. Закрыть кабину не было возможности – внутри просто не нашлось бы места для девочки – и я даже против собственного желания, зажмурив глаза и заставив себя мысленно напевать случайную песенку, смог расслышать в громогласном дыхании пожарища единственный долгий сполох огнемёта Кирилла.

Всё было кончено. Выживших в разорённой деревне не осталось.